Вот уже полгода прошло со дня смерти Виллани, а я по-прежнему бродил по памятным местам в обществе Элли. Слониха старалась скрасить мои печальные дни. И в один из таких дней я встретил Джерри, его не было больше года, я был рад его видеть. Я хотел было заговорить с ним, но тут завизжала Элли. Она скатала хобот в улитку и, прижав уши, пошла на Джерри с явной целью затоптать его.

— Элли! Что ты делаешь? Это Джерри!

— Но он же…

И Элли подняла ногу. Джерри пришлось бежать, а за ним рысила разъяренная слониха. Наконец она остановилась, льва и след простыл.

— Что случилось, Элли?

— Он людоед! — проорала слониха.

И я понял, что это правда, Элли не могла ошибиться, Джерри — людоед.

Как страшно, то, что с ним случилось…

Джерри я больше никогда не видел, и дальнейшая его судьба мне неизвестна. Но встреча с ним меня немного встряхнула. Я приободрился. И перестал хандрить.

Это была одна из тех прогулок, когда я безо всякой цели брел незнамо куда. Так, куда ноги несут, куда глаза глядят. И вот здесь, неизвестно где, произошла встреча с Незнакомкой.

Я даже не сразу понял, что это львица. Настолько она была темна. Темно-серая. Какая-то дымчатая.

Незнакомка и я уставились друг на друга. А потом Она спросила:

— Ты кто?

— Адриан, а ты кто?..

— Чарли.

Мы поцеловались, потом я не выдержал, почувствовал, что больше не могу. Не раздумывая, я подмял её под себя, ухватил зубами её загривок и… Дальше занавес. Не смотрите…

Приведя Чарли в прайд, я ревниво посмотрел на отца, не позарился бы он на Мою Чарли, она Моя! Но отец едва взглянул на неё.

Но не Лузо, не Мора и не Сюзи. Они жутко взревновали меня к Чарли. Завязалась драка за обладание мной. Я уселся поудобней и стал смотреть.

Как красиво они дрались! Одна против трёх. Разумеется, победила Чарли, хотя бы потому, что я сам отдал ей предпочтение. А триаде пришлось признать Чарли своей.

Элли успокоилась, видя, что я больше не тоскую по сестре.

И однажды ночью Элли ушла. Мне она не разрешила сопровождать её, но в прайд я не вернулся. Забрался на термитник и стал ждать её. Спустя какое-то время я увидел четырех гиен, они явно куда-то спешили.

Элли! Что-то случилось с Элли!

От этой мысли меня пробрала дрожь, я вскочил и понесся вслед за гиенами. Я оказался прав, гиены кружили вокруг Элли. Я с ревом налетел на гнусных тварей, отгоняя их от слонихи. И только потом я понял, чего хотели гиены — у ног Элли стоял крошечный слоненок.

Элли стала мамой.

Потом я долго уговаривал Элли вернуться в прайд. У нас получился вот такой разговор.

— Прохладно здесь, Элли, пошли домой.

— Но там львы!

— А здесь гиены! Решай, чье соседство приятней.

— Но львы…

— Но гиены! Здесь тебя некому защитить. Пошли домой.

— Но…

— Ни звука! А то я сейчас перестану быть львом и сожру тебя, а на десерт слоненка съем! Элли, ну в самом деле, где тебе лучше? Пошли домой…

Элли попыхтела, потопталась и согласилась.

А спустя еще какое-то время на меня обрушился еще один удар. Ушла Чарли. Ушла и не вернулась.

Я просто заболел от тоски, даже есть не хотел. Лежал и мучился.

Потекли дни и недели. Я стал потихоньку отходить.

И наконец, к концу пятой недели, после обильного ужина я услышал, как заволновались цикады. Кто-то идет. Я сел и увидел Чарли. Она шла, то и дело оглядываясь назад, я присмотрелся. За Чарли шли львята. Пять крошечных львят!

Тут мне показалось, что время повернулось вспять, два крайних львенка были до боли похожи на меня и Виллани. Я стал отцом.

Я не сразу подошел к львятам, давая им возможность отдохнуть, ведь я помнил себя в аналогичной ситуации.

Выждав, я пошел знакомиться.

— Чарли, ты чудо! Как их звать?

— Знакомься, дочери — Дана, Нира и Лиана, сыновья — Ролли и Голиан.

Ролли и Лиана… Это они, копии меня и Виллани в детстве.

Я приветливо посмотрел на них и невольно умилился, с каким восторгом таращили свои глазенки малыши на меня. Особенно мальчики, оно и понятно, они же будут львами, такими же как я.

Правда, я не особенно крупный, скорей даже мелковат. Длинный, тонкокостный, темно-бурый, почти черный из-за пятен, с черной короткой гривой, я являл собой образец типичного бербера в отличии от отца, который, несмотря на полукровность, выглядел как чистокровный кениец. Огромный, ширококостный и тяжелый, песочно-желтый с густой и пышной гривой, и повадки у него были кенийскими. Спал по восемнадцать часов. Но он не был лентяем, нет, отнюдь, он ревностно защищал и берег свой прайд.

Он был настоящим королем своего прайда. И, кстати, меня он не прогнал, оставил дома, при себе. И я честно отрабатывал свое место под солнцем рядом с отцом, защищал прайд, охотился для нас вместе с львицами.

И чувствовал себя счастливым.

====== В зоопарке ======

Во время охоты на бородавочника со мной произошла непонятная история.

Устав преследовать кабанчика, я остановился передохнуть, краем уха услышал шелест, а в следующую секунду мое бедро пронзило острое жало. Вздрогнув от боли, я посмотрел на место укуса и увидел мохнатый красный шарик, он торчал из бедра. Это меня испугало, и я бросился бежать.

Вскоре я почувствовал, что деревенеют ноги, потом онемела спина, я лег и попытался ползти… Голова стала тяжелой, я отчаянно боролся со сном.

А потом провал. Пустота, темнота и тишина.

Из забытья меня вывел голос.

— Января… года… у подножия горы Кения был пойман великолепный экземпляр молодого берберийского льва… Записал?

— Да, сэр.

— Дальше... Состояние стабильное, температура 37,2 по Цельсию… длина 305 см, вес 220 кг.

Тут я понял, где нахожусь: тесное решетчатое помещение, не повернуться. На меня напала паника от страха, чуть не оглушенный своим же ревом, я стал метаться по клетке, в слепом ужасе бился о решетку…

— Он же покалечится! Стреляй!!!

Новая доза нембутала погрузила меня в спасительный сон. Когда я проснулся во второй раз, подо мной ощущалась легкая вибрация.

И та же клетка.

Новый приступ клаустрофобии едва не убил меня, вот уж не думал, что я так боюсь замкнутого пространства. Это все из-за того, что мне некуда было бежать от атаки буйволов в детстве.

Я лежал пластом и ревел, потихоньку сходя с ума…

Меня окатили водой. Я умолк. Два человека озадаченно смотрели на меня.

— Усыпить его, что ли?

— Не надо, и так уже две дозы вкатили.

— Может, голодный?

— Нет, он просто испуган, понимаешь, Рик?

— Ненавижу зоопарки…

— Ничего не поделаешь, зато люди получают возможность увидеть экзотических зверей.

— Людей бы этих… туда.

Тут я опять начал выть. Лежал на брюхе, распластанный и выл: В-ву-у-у! В-ву-у-у!

— О господи! Не могу на это смотреть!.. — простонал жалостливый Рик.

А я выл и вспоминал, как маленьким уворачивался от кошмарных копыт буйвола.

— В-вау-у-у! — вдруг почище меня взвыл Рик. — Я понял, что с ним! Помоги мне, Дэн!

Мужчины открыли клетку, ухватили меня за голову и лапы и волоком вытащили наружу. Ощущение дискомфорта исчезло, и я пришел в себя.

— И что же с ним, а, Рик?

— У него клаустрофобия, Дэн!

— Да брось!..

— Но это правда!

— Тьфу! Ну и как такого в клетку? Назад ведь не повернешь. Мы уже входим в Мозамбикский пролив, потом мыс Игольный, пришвартуемся в Кейптауне, там грузимся углем и водой и держим курс Норд-Вест через Атлантический океан до Карибского моря, пересекаем Панамский канал и вдоль Мексики до Сан-Франциско…

— Угу, не забудь острова Джеймстауна, Вознесения, Сан-Пауло и прочие, к ним надо будет пристать за грузом.

— Так что график… Да и никто не повернет судно назад из-за припадочного льва.

Пока они разговаривали, я постепенно пришел в полный порядок, и теперь лежал и разглядывал их ноги. На Дэне были страшно знакомые ботинки из кожи… Из кожи… крокодила!!!

Я рявкнул и вцепился в ботинок… Хрустнула раздробленная кость.