Серёга выпятил нижнюю губу и машинально подул, желая охладить лицо, к которому прилила кровь. Вот уже расстёгнута пуговица на джинсах. Большие пальцы Павла погрузились за ремень мальчишки. Жека откинул голову на плечо Верхнего, закрыл глаза. Никольский коснулся губами шеи сбоку, еле заметно, подул на мягкий светлый пушок за ухом. Женькин тихий стон наслаждения натянул нервы Серёги до предела, задев за живое. Он хотел видеть обоих парней обнажёнными, хотел ебли между ними, вот только вдруг понял, что это будет уже не просто трах.
Женька доверчиво жался к Павлу, подставляясь под поцелуи. Никольский, больше не обращая внимания на Короля, ласкал мальчишку, поглаживая его тело, целуя шею, дотрагиваясь до сосков, покручивая их. Когда он сжал их посильнее, Женька прогнулся в спине, словно прося не отпускать. Попой упёрся в пах мужчине, потёрся об него. Серый услышал уже вздох Павла. Никольский ещё сильнее сжал соски мальчишки, тот тихо вскрикнул. Через некоторое время мужчина разжал пальцы, резко развернул парня к себе и, наклонившись, приник к одному из сосков губами, а второй принялся немилосердно теребить, заводясь сам всё больше. Парни стояли теперь к Серому боком. Он хорошо видел, как Павел сомкнул зубы на взбухшем соске. Женька запрокинул голову и застонал.
— Расстегни на мне пуговицы, — приказал Павел.
Парень выполнил приказ. Трясущимися руками распахнул бежевую рубашку, под которой не было майки, и жадно уставился на торс Верхнего.
Серёга от вида частично обнажившегося тела Никольского завыл про себя, проклиная, что не может подойти и прикоснуться.
Женька же, с молчаливого согласия Павла, принялся осыпать его поцелуями. Тот прикрыл глаза, наслаждаясь приятными прикосновениями. Затем потянул мальчишку за цепочку вверх и впился в его губы поцелуем хозяина, сминая их, покусывая, натягивая и сжимая цепочку так, что вены на кулаке вздулись, удерживая лицо Женьки совсем близко и не отпуская его. Похоже, что Женьку это до чёртиков заводило. Он запустил руки под рубашку Павла и гладил его по широкой спине. Второй рукой мужчина беззастенчиво мял Женькин зад. Мальчишка отвечал на поцелуй со всей отдачей. Когда Павел начал ласкать его напряжённый член сквозь джинсы, застонал ему в губы, чуть отстранился и тихо выдохнул:
— Возьми меня, прошу… Я хочу… очень…
Стриптиз напоказ закончился, это Серый понял по торопливым движениям Павла. Рубашка полетела на пол, а взгляду Короля открылась обнажённая широкая спина мужчины. Сейчас Никольский видел только своего мальчишку. Любимого мальчишку. В этом Король больше не сомневался. Невозможно играть так искусно. Искренние чувства не заменишь никакими показными эмоциями.
Павел сдёрнул с Жеки джинсы вместе с трусами, буквально вытряхнул его из штанин, завалив при этом на стол. Натянул цепочку и пристально посмотрел в глаза. Женька напряг шею, мазнул взглядом кулак мужчины с намотанной на него цепью, и, совершенно не смущаясь, вдруг раскинул в стороны длинные стройные ноги, на которых почти ещё не было волос. Серёга рассматривал эти восхитительные ноги и в очередной раз думал, что они чем-то похожи на девичьи, но длиннее, и бёдра за год мальчишка подкачал. Но тонкие лодыжки выглядели как-то трогательно.
Павел нажал любовнику на грудь, заставив того лечь, провёл пальцами по шее, затвердевшим соскам, огладил живот, покружил возле пупка. Язык лизнул соблазнительную впадинку. Женька упёрся лопатками и затылком в жёсткую поверхность и издал очередной стон наслаждения.
Серёга про себя обматерился, понимая, что в штанах уже тесно. «Отсоси этому сучёнышу, Никольский, ну давай же», — навязчивая мысль долбила и не отпускала. Король, замерев, наблюдал, как Павел поцелуями спускается всё ниже. Мазнул языком по головке торчащего члена. Мальчишка вскрикнул, вцепился в плечи Верхнего.
— Закрой глаза, — приказал тот.
Женька послушно выполнил распоряжение, и тут же громкий стон расколол тишину на тысячи осколков, которые словно вонзились в мозг Короленко, — Павел накрыл член своего нижнего ртом, надёжно зафиксировав руки Жеки по бокам и не выпуская их из своих пальцев.
Серый терялся в ощущениях, не понимая, что его больше заводит: видеть, как Павел двигает головой, обсасывая член, отпуская, дразня и снова заглатывая, или наблюдать, как выгибается Женька.
«Замолчите! Оба! Ваши стоны сводят с ума! Блядь, и как же хочется!..»
Чего ему хочется? Король не мог сейчас мыслить трезво. Его Вселенная перестала существовать, она вдруг объединилась со Вселенной этих двух желанных для него парней. Трахнул бы обоих. Подставился бы тоже обоим. И чтобы сильные руки Пашки были везде на его теле. Чтобы Женькин член буравил и вызывал болезненно-сладкие ощущения. А потом почувствовать член и того, и другого у себя во рту. Сосать им обоим попеременно, затем одновременно, издавая пошлые стоны, наплевав, что они оба скажут по окончании…
Серёга завозился, пытаясь снять наручники. Было не очень удобно, но терпеть напряжение стало уже совсем невмоготу.
— Нет. Не сейчас. Кончишь, когда скажу.
От голоса своего Верхнего Женька распахнул глаза, приподнял голову. Он жадно хватал воздух ртом. Павел пережал его член. Мальчишка поморщился и заскулил:
— Я не могу… не мучай…
Серёгу словно молния насквозь прошила. «Да, мучай его! Не давай ему сейчас кончить. Пусть терпит». Собственный пульс зашкаливал. Серый не сомневался, что Женькино сердце сейчас частит с угрожающей быстротой, грудная клетка с каждым глубоким рваным вздохом расширялась.
Павел снова натянул цепочку, дёрнув мальчишку на себя, стащил его со стола, рывком развернул. Женька, пока его переворачивали, увидел Серёгу и вспомнил, что они с любовником тут не одни. Он уставился на него каким-то поплывшим, невменяемым взглядом, но Павел тут же повернул его голову к себе и впился в его губы, закрыв Серёге обзор.
Короленко чертыхнулся вслух, предпринял новые попытки освободиться. Он слышал звуки поцелуев, видел, как мужчина ввинтил пальцы в проход Жеки. Тот заскулил, задёргался.
«Бля, без смазки, что ли?» — от осознания, что Женьке может быть дискомфортно, член отяжелел так, что Серёга сам готов был завыть. Но пальцы Никольского проникали достаточно интенсивно. Серёга видел, как он вставлял и снова вынимал почти на всю длину. При этом пальцы Павла блестели от смазки. «Заранее подготовился, блядь, а жаль», — подосадовал Серый. Но Павел трахал нижнего довольно жёстко, и эта картина завораживала. Мужчина поглощал губами звуки стонов своего нижнего.
— Больно? — он на секунду оторвался от распухших губ.
— Да… немного… о, Боже, сделай так ещё…
Серый понял, что Пашка массирует простату. Женька мелко дрожал, лёжа животом на столе и приняв упор на руки.
— А-а-а! Да-а-а! — Жека прогнул поясницу, отжался от стола, запрокинул голову. Павел снова сдавил основание его члена. — Я больше не мо-гу-у-у!
Вой мальчишки опять заставил Короленко обматериться, капли пота катились по лбу и вискам. Рубашка липла к телу.
Павел вынул пальцы из мальчишки, расстегнул ремень. Звон пряжки был словно спусковым крючком. Серёга вывернул запястье ещё сильнее, наконец-то дотянулся, и наручники открылись. Он тут же начал растирать затёкшие запястья. Плечи от пребывания в неудобном положении неприятно ныли, но мужчина этого почти не замечал. Он увидел вставший член Павла, жадно впился глазами, пытаясь запомнить каждую вздутую на нём вену. Брюки Никольского немного приспустились, открывая упругие ягодицы. «Зафигачу сейчас. Не удержусь», — Серый смотрел на зад Пашки. Но тот раздвинул половинки мальчишки и вошёл в него одним резким толчком, сразу до конца. Женька завыл, а Серёга, не в состоянии больше противостоять своим желаниям, обхватил рукой свой стояк.
Никольский повернул голову, увидел, что Серёга уже без наручников, на секунду замер, оценивая ситуацию, но увидев невменяемый взгляд мужчины и то, как он себе надрачивает, вдруг переместил Женьку. Теперь они стояли не боком, а лицом к Серёге. И вот теперь, глядя Королю прямо в глаза, Павел начал вколачиваться в парня так, что тот мог только выдыхать со стонами и комкать белую скатерть, всё больше свозя её куда-то в сторону.
