Всё связанное с нами двоими было не правильно. Раньше он выглядел и вёл себя иначе. Было легко осознавать, что произошло, чтобы относиться к нему как к другому человеку.

Но он не был другим. Он был и всегда будет Августом.

Холодным, бесчувственным Августом.

В воспоминаниях или нет.

— Я просто хотела заехать и отдать тебе это, — сказала я спокойно, кладя теперь уже помятый чек на кофейный столик. Я подвинула его к нему, оставаясь жёсткой и не преклонной.

Сидя напротив меня, он наклонился, взял чек и быстро пробежал по нему глазами.

— Но почему? — спросил он, когда наши глаза встретились.

— Я не могу взять твои деньги.

— Насколько я знаю, это наши деньги, Эверли. Я подумал, это будет честно, — он пожал плечами снова, облокачиваясь на плюшевые диванные подушки. Такой будничный. Такой расслабленный.

— Эти деньги не мои. Мы не были женаты. Я не хочу ни единого пени из них.

— Послушай, я просто пытаюсь собрать мою жизнь или, по крайней мере, то, что от неё осталось. Мне не понадобится столько денег. Никогда. Я подумал, что тебе они будут нужнее для новой жизни с будущим мужем. Но если я пересёк границу, просто так и скажи.

Я стиснула зубы, мои слова были еле слышны.

— Ты пересёк границу, Август.

Его глаза округлились, когда он наклонился вперёд.

— Что он с тобой сделал?

Это был первый раз, когда он заговорил про себя прежнего в третьем лице. На мгновение меня это почти покорило. Если бы не новая стрижка и модная одежда, которую, догадываюсь, он вытащил из шкафа, я бы, наверное, сломалась прямо там в тот момент, позволяя ему держать меня, пока я сквозь слёзы и всхлипы рассказываю свои историю.

Но я не могла. Не с его взглядом на мне.

— Спасибо за вашу щедрость, мистер Кинкейд, но я вынуждена отказаться.

Поднявшись на ноги, я быстро прошла к двери и обернулась посмотреть, не идёт ли он за мной.

— Хорошего дня, — смогла сказать я, перед тем как повернуть ручку и выйти на свежий воздух. Я сделала глубокий вдох, закрыла за собой дверь и оказалась лицом к лицу с дверным молоточком.

А и Э.

Я убежала до того, как слёзы упали на асфальт.

Глава 10

Август

— На днях я пытался отдать женщине несколько миллионов долларов, — выпалил я, разрушая напряжённое молчание, в котором мы сидели более получаса. Это был мой третий визит к тихому терапевту, и вряд ли хоть слово было сказано с первого дня. Это становилось чертовски удручающим, и мне кажется, он знал это.

Он знал, что со временем я сломаюсь.

И я сломался. Как орех.

Мужчина поднял одну темную бровь, заинтересовавшись, пока подбирал слова.

— Что ж, это было щедро.

Из моего горла вырвалось что-то вроде хриплого смешка.

— Вам так кажется. Но она отказалась. Хладнокровно. По сути, просто кинула этот чёртов чек мне в лицо.

Теперь я мерил шагами комнату, словно тигр в клетке.

Когда я успел попасться?

— И это заставляет вас чувствовать себя таким взволнованным? — спросил он.

Я в шоке повернулся к нему.

— Ага! Я знал, что вы один из этих! — я обвиняющее ткнул пальцем.

— Один из этих? — спросил он, выглядя слегка заинтересовано.

— Вы играете крутого с вашим пассивно-агрессивным отношением и сумасшедшим проигрывателем, но я знал, что глубоко внутри вас сидит нормальный, предсказуемый психотерапевт, который только и ждёт, чтобы вылезти наружу.

Он, как я полагал, побеждённо вздохнул, и я стал молча ждать его признания. Все, что он сделал до этого момента, было просто обманом, тонкой вуалью, чтобы заставить меня чувствовать себя комфортно. И я почти купился, но он ничем не отличался от доктора СчастливБудьЗдоров из больницы. Они все писали в своих маленьких блокнотах, осуждая своих клиентов во всех их проблемах, только чтобы пойти домой, в свой маленький грёбаный мир.

У нас у всех были проблемы с головой, просто у некоторых чуть больше, чем у других.

— Не хотите пойти выпить пива? — наконец спросил он, и мои глаза удивленно округлились.

— Что?

— Ну, я подумал, что мы тут закончили, и я бы не отказался от пива и тарелки начос (Прим.На́чос (исп. nachos) – закуска мексиканской кухни, представляющая собой чипсы из кукурузной тортильи с различными добавками). Ниже по улице есть место, где подают лучшие начос в городе. Вы идёте?

Этот парень и вправду псих.

— Вы платите? — спросил я.

— Нет, вы. Вы видимо при деньгах.

Я взорвался смехом, соглашаясь на его безумное предложение.

Может, в конце концов, этот безумный псих как раз то, что мне было нужно?

***

— Так какая у вас история, доктор Абрамс? — спросил я, когда мы устроились за тихим столиком в углу, наверное, самого маленького ресторана, который я видел.

По крайней мере, насколько я знал.

Боже, моя жизнь отстой. Каждая мысль, каждый комментарий, пробегающий у меня в голове, были лишь догадками. Был ли этот ресторан самым маленьким из тех, что я видел?

Чёрт, чтоб я знал.

Я когда-нибудь уезжал из страны? Без понятия. Мне больше нравится шоколад или ваниль? Без понятия.

— Брик, зовите меня Брик, — ответил он, уходя от моего расплывчатого вопроса.

— Хорошо, Брик, какая у вас история? — снова спросил я.

— Нечего особо рассказывать, — парировал доктор Абрамс, делая большой глоток пива из маленькой пивоварни, которое он заказал. — Мальчик из Среднего Запада, который влюбился в старые фильмы о сёрфинге.

— Как «Джиджет и пляжная вечеринка».

Его брови удивлённо поднялись.

— У меня были проблемы со сном, — признался я, перед тем как он усмехнулся. — Так что я посмотрел много плохих старых фильмов.

— Скорее как «Бесконечное лето и утро Земли», — ответил Брик. — Просмотр этих фильмов изменил меня, заставил видеть что-то большее, а не только нашу маленькую ферму. Я умолял отца купить мне доску для сёрфинга, когда мне было десять, не беспокоясь, что ближайший океан был в полутора тысячах милях от нас. Отец был не особо воодушевлён этой идеей. Когда дело дошло до поступления в колледж, я выбрал школы во Флориде и Калифорнии, в конечном итоге, сделал небольшой крюк, перед тем как попасть на занятия.

— Волны звали тебя, — прервал я его, улыбаясь.

— Да, что-то вроде того. И безумная ненависть к снегу тоже не влияла.

Мы оба засмеялись, продолжая попивать пиво.

— А как во всё это вмешалась психология? — спросил я, наконец, после долгой паузы в разговоре.

Он пожал плечами.

— Стало любопытно, наверное.

Я с интересом покачал головой, пока изучал его. Тёмно карие, цвета молочного шоколада, глаза выделялись на загорелой коже, которая постарела после многих лет под солнцем. Его чёрные волосы были приглажены назад, и его внешность скорее создавала впечатление человека, которого не заботило ничего в мире, чем человека, который хранит секреты многих людей.

— Ну, давайте же. Должно же быть что-то ещё, — настаивал я, надеясь, что он всё-таки выдаст ответ.

— Есть, я просто пока не готов поделиться.

«А вы пока не готовы услышать», — он не сказал это, но я почувствовал эту недосказанность, висящую в воздухе, как не осевшая грязь.

После этого мы сидели в неловком молчании и ждали, пока принесут нашу еду. Я раскачивал напиток, смывая конденсат на стакане, и внезапно подумал о том, какие секреты были у самого доктора Абрамса – Брика.

Невозможно тащить багаж из секретов стольких людей, не имея своих.

И чем больше я узнавал его, тем больше думал, что он со мной согласится.

Слава Богу, наша еда была готова всего несколькими минутами позже. Её принесла самоуверенная молодая девушка с длинными красными косичками и миллионом браслетов, звенящих на её запястьях. Они напомнили мне о колокольчиках, которые вешают на домашних кошек. Звенят, звенят, звенят... всё время. Днём и ночью.

Сводит с ума.