Между тем хозяин и дьячок, оставшись внизу одни, были, так сказать, без души.

– Нет наверху ни мертвеца, ни чёрта, – сказал, входя в горницу, Симон.

– Уррр! уррр! – раздалось на потолке в ту же минуту, и дьячок упал на пол и начал креститься; крестьяне, невольные товарищи Симона, побелели как мука; стук сделался ещё громче.

– Ах ты, Господи, – сказал дьячок приподнимаясь, – мертвец не хочешь чтобы его видели и сердится за то, что мы осмелились его отыскивать. Нет! нет! Я ни за что на свете не хотел бы жить в этом доме; вот уж можно сказать истинное несчастье!

– Ты всё не то говоришь, – сказал отважный Симон; – надобно опять лезть на верх, но только уж без свечи!

– С нами крёстная сила! – вскричали почти в один голос оба крестьянина и дьячок, что же касается до хозяина, то он молчал и стоял, как приговорённый к смерти.

Сколько благоразумный Симон не уговаривал, чтобы кто-нибудь решился идти с ним, но никто не согласился. Итак он пошел один.

Едва лишь ступил он на чердак, как шум умолк. Симон облокотился на перекладину и в глубоком молчании начал прислушиваться.

С минуту спустя, шум начался снова и Симон явственно услышал, как что-то катается близ ног его. Он тихонько наклонился и начал ощупывать, чтобы это было и тотчас поймал нечто круглое, которое катилось по помосту чердака.

– Ага! так вот, что так здесь шумело, так вот и мертвец! – закричал Симон.

Четыре его товарища, стоявшие внизу, услышали, что Симон поймал мертвеца, побледнели и думали уже, что наступил последний час их.

Симон сошёл вниз и показал им, что он поймал наверху.

Долго никто не осмеливался взглянуть ни на Симона, ни на то, что принёс он; наконец они взглянули и увидели, что это была толстая, глиняная фляга, круглой формы и крепко закупоренная.

– Ах Боже мой! – вскричал Студент, да это же любимая фляга моей покойной жены; назад тому с полгода или более как, она наполнила её ячменём, желая сделать для меня на зиму питьё, но не успела моя голубушка: она захворала, а фляга всё стояла наверху. Когда ей покойной было уже очень тяжело, тогда, не помню, за чем-то пошел я наверх и, увидев флягу не заткнутую, закупорил и положил на пол. Добрая моя жёнушка, это, верно, она в отмщение моей дерзкой несправедливости, поместилась во флягу и катала ее, доказывая свою невинность и напоминая, как она меня любила и заботилась обо мне. Но что ж мы будем делать? Как принудить ее выйти?

– Постой сосед, – сказал Симон, – я знаю как ее отсюда выгнать.

Он положил Флягу на пол и чрсз несколько секунд Фляга быстро сама собою покатилась по полу. Все задрожали, но Симон улыбнулся.

Он взял толстое полено и сильно ударил по катающейся еще фляге. Она развалилась и из ячменной шелухи, рассыпавшейся по полу, выскочила большая крыса, которая тот же час и убежала сквозь щель в подпол.

Хозяин, дьячок и крестьяне стояли, разинув рот и не видали света Божия от страха.

– Ну, г-н Студент, – сказал улыбаясь Симон, – теперь дом твой очищен от мертвецов и шуму более не будет.

– Но мертвец еще в доме, – сказал Дьячок, – мы своими глазами видела как он, приняв вид какого-то дымчатого чертёнка с предлинным хвостом и вострыми ушами, скрылся в подпол.

Сколько ни заверял Симон, что это была крыса, которая вероятно забралась к ячменю во флягу, когда она стояла не заткнута и свила там себе гнездо; и что можно ясно видеть, что студент во время болезни его жены, огорчённый и в поспешности закупорил флягу, не выгнав оттуда крысы, которая теперь как белка в колесе хотела освободиться, бегала по фляге и катала её по помосту, но не мог уверить никого.

Студент, скоро после сего, хотя уже шум и прекратился совершенно, продал свой дом и переселился на квартиру.

Каббалисты, маги и знаменитые волшебники древности утверждают, что весь свет наполнен такими невидимыми существами, которые повинуясь власти высшей, служат людям, но иногда и вредят им. Они разделяют существа эти на разные роды; именно: саламандры, говорят они, живут в огне; сильфы – в воздухе, гномы – во внутренности земли, а русалки и нимфы в воде. – Множество чудес рассказывают об этих существах, которые у совершенных каббалистов находятся в совершенном послушании. Они-тo в нашей сказке и сыграют главную роль.

В старые времена жил один рыцарь, прекрасный собою, храбрый, честный и чувствительный. Имя его было граф Роберт Пуатье. Ему было не более 28 лет; но, известный прямодушием и всеми прекрасными качествами, он заслужил от всех любовь и почтение. Граф несколько лет питал пламенную любовь к прелестной Леонтине Невер.

Ныне с любовью не то происходит, что в древности: ныне молодые люди полюбили друг друга; родители или родственники составили рядную, сообразили итоги доходов любящихся, да и в церковь. Конец делу. В старину было не то: влюбленные по нескольку лет питали взаимную страсть, старались многими опытами доказать непоколебимость своего священного чувства; старались делами приобрести себе почтение любезной, и в награду постоянства своего и дел отличивших его от прочих, получали руку своей любезной…

Такое терпение ныне не в моде.

Граф Пуатье также, как славный рыцарь, искал приключений, побивал великанов, задушал мощною рукою чудовищ, ниспровергал тиранов, защищал невинность и все ещё не почитал себя достойным обладать прекрасною Леонтиною; однако же осмелился попросить у графа Невера руку его дочери. Неверу приятно было это предложение: он согласился, но просил его прежде свадьбы быть участником в начинающейся войне с соседом его, графом Раулем, учиняющим многие насилия над его подданными.

– Ваша рука, – прибавил он, – благородный рыцарь, должна наказать сего злодея, отступника и колдуна.

Рыцарь, воодушевлённый надеждою получить руку своей возлюбленной, поклялся своему тестю честью, что отмстит изуверу Раулю, который к тому же был известен как волшебник и чернокнижник. Поход был назначен через три дня. Рыцарь посвятил время это на прощанье с Леонтиною, на уверения, что этой победою сделается он ещё достойнее руки её, и на приготовления к походу.

Настал назначенный день 1-е мая. 200 всадников и 500 воинов пехоты, под начальством графа Пуатье, выступили против его соседа-волшебника.

Вечером того же дня войско сие остановилось на ночлег близ леса; рыцарь Роберт Пуатье послал передовых узнать в каком состоянии находится неприятель, а сам, вступив в лес, лёг под деревом и крепко заснул.

Около полуночи, когда все войска погружены были в глубокой сон, рыцарь почувствовал, что его будят, и что рука, дотрагивающаяся до него, чрезвычайно нежна. Он открыл глаза, но не видя около себя при свете полной луны никого, почёл это приятным сном и опять заснул. Скоро почувствовал он, что та же рука снова будила его и уже сильнее прежнего.

– Вот что удивительно, – вскричал рыцарь, вскочив с земли и озираясь кругом, – кто б это был, кто меня будил.

– Роберт! – сказал нежный голос, – следуй за мною!

В ту же минуту граф приметил впереди себя идущую стройную женскую тень. Он не колеблется, берет в руки меч свой и идет за тенью, пробираясь сквозь чащу леса, по скалам и наконец достигает прекрасного грота.

Тень остановилась, но рыцарь не видит самого предмета и удивляется.

– Благородный рыцарь, – сказала она, – я знаю благородство твоего сердца; поклянись мне исполнить то, о чем я буду просить тебя.

– Клянусь, – отвечал Роберт, – если только требование твое не будет противно Богу, моей любезной и моей чести, клянусь исполнить.

– Непротивно! – отвечала тень и рыцарю послышался тяжелый вздох.

– Итак, говори. Я готов всё исполнить.

– Через год и точно в этот день обещай мне прийти на это место.

– Обещаю!

– Итак, – сказала прекрасная женщина, явившаяся вдруг на месте тени, – возьми этот меч и этот щит, они заколдованы и спасут тебя от многих опасностей. Прощай и помни, что нечто великое ожидает тебя.