Проблема, однако, состоит в том, что в повседневности время всё-таки наличествует. Никто в здравом уме и доброй памяти не станет говорить о том, что каузации не бывает, но, напротив, будет всячески доказывать обратное. Как бы то ни было, но наука настаивает именно на этом. Конечно, она не заявляет об этом напрямую, но это следует из вечности законов. Как нам быть? Более или менее просто – допустить, что последние трансформируются, а мы обнаруживаем и выводим – со всеми уже озвученными оговорками – лишь те, что есть сейчас и здесь, так как мы наблюдаем определённый этап развития Вселенной.
Разумеется, это не согласуется с господствующим теперь в науке взглядом, согласно которому они вечны – что, помимо прочего, придаёт им больше легитимности, в принципе фундирует их как таковые. Но если мы спокойно принимаем тот факт, что космос прежде был другим, а сейчас он иной, то почему бы не быть чуть более гибкими и признать, что то же самое может касаться и всего остального – а не только законов мироздания. Пусть это и не очень удобная позиция, но она, по крайней мере, имеет право на существование. Однако при чём тут естественность?
Выше уже говорилось о том, что понятие вида проблематично вследствие транзитной его природы. Когда мы – и, конечно, все фразы в этой книге, как в принципе любые – заявляем нечто о человеке или о ком-либо и чём-либо ещё мы неявно предполагаем, что речь идёт о неизменных сущностях. Подкрепляют наши утверждения такие слова как «всегда», «везде», «порядок» и прочие – на самом деле все – которые призваны убедить нас в том, что мир был таким всё время и ровно таким останется в будущем. Сегодня мы знаем, что это не так, но это не подвигло нас к тому, чтобы подвергнуть переоценке и просеиванию наш вокабуляр – впрочем, стоит заметить, что это невозможно, язык сам по себе мутирует, но на фундаментальном уровне он выражает одно и то же – и мы продолжаем наивно верить в то, что действительно что-то указываем, а не постулируем, как это вытекает из нашего лексикона.
Нечто нормальное в данном ряду – это то, что никуда не движется, но покоится на месте. Так, например, мы рассуждаем о человеке и его качествах, но проблема заключается в том, что такого существа нет или же оно временно. Кроме того, всегда нужно иметь в виду контекст и конъюнктуру, которые порой переворачивают приемлемое и желаемое с ног на голову. Рассмотрим одну иллюстрацию.
Сегодня зачастую можно услышать о том, что людям свойственно помогать друг другу – если вы не верите в добрую нашу природу, то сгодится и противоположное мнение, логика от этого ничуть не пострадает – т.е. мы альтруистичны – и соответственно эгоистичны. Однако в этом утверждении нет времени. Если быть честными, то мы обязаны спросить себя о том, когда и при каких обстоятельствах нам присуща – была или будет – эмпатия. Скажем, для бактерии это понятие лишено всяческого смысла, как и для многих других животных, но в том-то и дело, что мы эволюционировали и однажды имели с ними общих предков, а, значит, был момент, в котором для нас это было не характерно. – или, что более точно, нерелевантно.
И то же самое касается чуть ли не любого нашего заявления. Ничего навеки данного нет и никогда не было – а также, разумеется, не возникнет, хотя в последнем есть некоторые сомнения, если закон увеличения энтропии верен, в какой-то момент меняться станет нечему или некуда. Из этого следует то, что и естественного тоже, по сути, нет и быть не может. Теперь нормально что-то одно, завтра это окажется иным, да и вчера всё обстояло не так.
Понятно, что это противоречит нашему повседневному – да и трансцендентному, что бы это ни означало – опыту. Мы привыкли к тому, что есть некие ориентиры, маяки, шаблоны, лекала и стандарты, в соответствии с которыми мы судим о том, адекватно ли что-либо или нет – и об остальных качествах, конечно, тоже. Это опять затрагивает вопрос критериев, который подробно изучается во второй главе, так что здесь нужно отметить вот что.
Возьмём иллюстрацию с сотовыми телефонами. Какое-то время назад увидеть разговаривающего с самим собой человека на улице было странно. После того, как появились беспроводные гарнитуры это не перестало быть удивительным – нельзя не подчеркнуть, что толерантность также повысилась, либо же возросло безразличие, как бы то ни было, но они оба позволяют нам игнорировать что-либо выбивающееся из общего фона, по крайней мере, до поры – но теперь мы не обращаем на это внимание, потому что всегда сохраняется возможность, что он или она общаются с кем-то с помощью этих устройств, и с психикой у них всё в порядке.
На это возразят в том духе, что всё-таки есть неизменные вещи, которые с течением времени остаются незыблемыми. Таковы, скажем, отношения между матерью и ребёнком, почитание старших, особое отношение к женщине и т.д. Но всё это лишь выдача желаемого за действительное, либо же непонимание того, о чём здесь идёт речь. Загвоздка состоит в том, что чуть ли не всё, что мы наблюдаем, либо в прошлом, либо в будущем было или окажется не таким, каким оно видится сейчас.
Опять же можно несколько смягчить позицию и постулировать только то, что якобы свойственно человеку, а не другим видам – и кому бы то или чему бы то ни было ещё. Или же есть вариант с тем, чтобы указывать на временный характер тех или иных наших свойств и зависимость их от текущих обстоятельств. Это отчасти помогает снять обострение, но, к сожалению, это не решение проблемы. При таком раскладе всё равно никуда не исчезают выборочность, ценности, критерии, да и субъективный взгляд не пропадает тоже. Однако какое отношение это имеет к определению естественности, данному в самом начале?
Начать надо с того, что было упущено в рассмотрении предыдущего возражения. Когда мы говорим о времени, то мы понимаем под этим именно причинные связи – конечно, не только их, но они первыми приходят на ум. Если что-то одно предшествовало чему-то другому, что появилось как реакция на первое, то мы заявляем о том, что последнее было вызвано этим чем-то, но не наоборот. Оставляя в стороне проблематичность определения триггера и реакции на него – не всегда очевидно, что именно вызывает тот или иной ответ, а также неясно, обязательно ли тот следует за спуском – мы можем спросить у себя, действительно ли время движется только в одном направлении или же тому есть альтернативы.
С первого взгляда это кажется странным, если не глупым. Нам всем прекрасно известно, что ничто не обратимо, и так называемая стрела всегда указывает в печально – ведь её нельзя развернуть, а так часто хочется – знакомую всем нам сторону. Нельзя из настоящего попасть в прошлое, как и невозможно пропустить какие-то этапы – как, скажем, при прыжке в будущее – но всегда приходится ждать и следовать тому маршруту, который заранее предопределён.
Но это тоже нынешнее состояние системы. Само время было порождено в момент – неточная формулировка, но будучи творениями этого пространства других у нас нет – Большого Взрыва – а то и позже – и стало частью материи после этого. Однако ничего не мешает нам вообразить – как это делают многие теоретики – что либо вектор его течения однажды изменится – не обязательно в противоположном устремлении, как указывалось, география или геометрия этого ландшафта не должны умещаться на линии – либо оно отправится вспять – не буквально, а следуя, скажем, Великому Сжатию из-за сил гравитации – либо же оно полностью трансформирует свою природу – вместе, например, с нашим физическим окружением и его параметрами – и в таком случае лишь математические модели, а не наша фантазия помогут нам представить, что это такое.
Разумеется, повседневный опыт убеждает нас в том, что время ригидно. Ни прожить какой-то миг заново, ни перескочить какие-то из них, ни возвратиться назад мы не в состоянии, как бы нам того ни хотелось. Однако само по себе это ещё ни о чём не говорит. К слову, нам сегодня известно, что не связанные между собой – хотя концепция тёмной энергии пока лишена какого-либо внятного и понятного содержания, и есть причины думать, что так оно и останется, сегодня считается, что именно она ответственна за разрастания Вселенной, такая же материя, напротив, сцепляет вещество – галактики разбегаются друг от друга тем быстрее, чем больше расстояние посередине – и это началось что-то около семи миллиардов лет назад, по нынешним представлениям – и оттого мы наблюдаем то звёздное небо, которое характеризуется данными процессами, но в прошлом картинка была бы совсем иной, и тогда мы бы заключили другое из того, что бы располагалось на небе над нами – и это не говоря о будущем, где естественным выводом было бы одиночество Млечного Пути и Андромеды – или же местного кластера, а то бы эти две и вовсе столкнулись, породив единственную, что вроде как и ожидается через множество световых веков.
