Минуло почти два года. Снова была осень. Фетис стоял у окна, которое выходило на площадь, смотрел, как первые желтые листья сирени падают на булыжную мостовую, и думал о Вареньке. Полгода назад, отца девушки перевили в новую гимназию, и его семья вынуждена была перебраться на другой конец города, и юноша скучал по ним. И особенно за Варенькой, к которой привязался с самого детства. Теперь же он видел ее лишь изредка, когда она возвращалась из церкви и проходила мимо его окна в кладовой. Да иногда заходила в аптеку. Поэтому, когда люди возвращались с воскресной или праздничной обедни, он спешил к заветному окну в кладовой, чтобы хоть издалека увидеть девушку. Она не могла часто бывать у Фетиса как раньше, у нее было много хлопот по дому. Ее мать в последнее время частенько прихварывала. И Варенька, старшая из детей, опекала маленьких братиков.

В этот день Фетису особенно хотелось увидеть девушку. И когда она вышла из церкви и направилась в аптеку, он так растерялся и обрадовался, словно не видел ее сто лет.

Фетис поспешил к прилавку, куда должна была подойти Варенька. В волнении, сам не зная зачем, он стал переставлять баночки и не заметил, как задел бутылку с настойкой мандрагоры, и жидкость пролилась в большую посудину с приготовленной для расфасовки мазью от радикулита. Надо сказать, что эта мазь пользовалась большим спросом. Ее готовил Фетис по старинному рецепту, который передавался из поколения в поколение. Но сейчас молодому аптекарю было не до мази.

Весело пропел колокольчик, и вошла Варенька. Оказалось, что у нее заболел отец, и ему понадобилось то самое прославленное средство от радикулита. Фетис выбрал баночку и заполнил ее из той самой посудины, куда случайно пролилась настойка мандрагоры.

Девушка взяла лекарство и немного постояла у прилавка. Разговор не ладился. Юноша слишком волновался. Варенька же беспокоилась за отца, который совсем не мог ходить, и вскоре поспешила домой. Сразу же вслед за девушкой в аптеке появился посыльный от самого губернатора. У государственного мужа случился "прострел" спины. Фетис и для него наполнил принесенную посыльным посуду с губернаторским вензелем. Больше посетителей в этот день не было. И хорошо. Молодой аптекарь был совершенно рассеян и взволнован. Все мысли его были заняты Варенькой. Он попытался взяться за приготовление лекарств, но дело не клеилось, и измученный сердечными переживаниями, он задремал сидя за столом.

Разбудил его громкий стук в окно. Поздние посетители, случалось, беспокоили Фетиса, но этот стук почему-то испугал юношу, от тяжелого предчувствия сжалось сердце. И оказалось не напрасно. Когда Фетис открыл дверь, то увидел взволнованного Каплюса – своего друга по гимназии. Едва отдышавшись тот, сбиваясь и путаясь, рассказал о невероятном происшествии в губернаторском доме, где он служил секретарем.

– Неужели от моей мази вся спина бедного больного покрылась шерстью?

– Не знаю, но я сам видел, как он в ужасе метался по комнате в одних панталонах, а на спине и даже на руках была страшная черная шерсть. Его сиделка и жена бегали за ним, пытаясь успокоить, но губернатор был в бешенстве. Я слышал, как он приказал немедленно вызвать полицейских, чтобы арестовать тебя. Он кричал на весь дом, что ты покушался на его жизнь. Скорее уходи отсюда пока не поздно. Полицейские вот-вот будут здесь, и тогда тебе несдобровать, – заключил Каплюс.

Огорошенный услышанным, ничего не понимая толком, Фетис бросился собирать вещи. Натолкав в сумку, что попадало под руки, он принялся укладывать упаковки с лекарствами, и, прежде всего, злополучную мазь, которую он успел днем расфасовать в самые красивые баночки. И тут Фетис заметил пустую опрокинутую колбу из-под настойки мандрагоры и все понял.

– Да ты бери в первую очередь еду да деньги в дорогу, деньги, деньги не забудь! – подсказывал ему Каплюс.

Но выполнить умный совет друга Фетис не успел – на площади появились полицейские. Пришлось друзьям обоим выбраться из аптеки через окно в комнате, которое выходило на другую сторону двора, оттуда Каплюс поспешил окольными путями вернуться в дом губернатора, а Фетис бросился наутек, как можно дальше от аптеки. Он бежал до тех пор, пока не выбрался за город и, совсем выбившись из сил, уснул где-то прямо на земле, примостив сумку под голову.

Проснулся беглец, когда солнце было высоко. Оглядевшись, Фетис убедился, что был недалеко от города. Он был хорошо виден с небольшого холма, на котором оказался юноша.

– Боже, – недоумевал аптекарь, – за что такая беда обрушилась на меня, что мне теперь делать, как жить дальше?

Он подумал о Вареньке и вспомнил, что ей тоже дал накануне злополучной мази.

– Что же будет с ее отцом? – ужаснулся юноша, – неужели такая же беда, как и у губернатора, настигнет и его? Единственное мое спасение найти краснобыльник! Когда-то с отцом они собирали по берегам реки, на меловых откосах эту редкую траву, и тогда старый аптекарь объяснил сыну, что это лучшее средство для удаления волос.

– Я должен скорее найти то место, где растет краснобыльник, – решил Фетис, – собрав траву, я приготовлю лекарство и передам его губернатору с кем-нибудь. А когда тот вылечится, вернусь в город, и меня простят, – подумал он и поспешил в путь.

До реки было далеко. Солнце уже клонилось к западу, когда юноша вышел к обрывистому берегу. Но, отыскав место, где когда-то рос краснобыльник, понял, что было поздно, травы не было. Да и не удивительно, ведь была уже осень, а они собирали ее в июле. Убедившись в тщетности своих поисков, Фетис спустился к реке. Напившись, он присел отдохнуть на песчаный берег. И тут обратил внимание на лодку. Она застряла в камышах недалеко от берега, в ней виднелось весло, а вокруг – никого. Место было глухое, надвигалась ночь, и юноша решил, что сама судьба послала ему эту лодку. Не раздумывая, он уложил на корму свою котомку и, взявшись за весло, оттолкнулся от берега. Доплыв до середины реки, Фетис перестал грести, река сама понесла его на встречу неизвестности. Когда стемнело, он, утомленный, уснул, доверив лодку волнам.

Утром лодку прибило к берегу в устье реки, совсем близко виднелось море, мерцающее серебряными бликами. Оно раскинулось широкой полосой до самого горизонта. К берегу по пологим склонам невысокой горы спускались улицы небольшого городка. Одна – очень длинная, тянулась, извиваясь, вдоль берега реки до самого моря. По ней и отправился юноша, надеясь найти, где перекусить, его мучил голод.

– Хорошо еще, что я успел прихватить деньги из аптечной кассы, – подумал Фетис и направился в первую же встреченную им таверну.

Заняв столик у окна, беглец огляделся. Посетителей было не много, лишь в углу, сдвинув столики, разместилась подвыпившая компания, в тельняшках и одинаковых темно-синих беретах с пушистыми голубыми бомбончиками. Все в их поведении и одежде говорило о том, что гуляки бывалые матросы с одного корабля. Появился молоденький официант с полотенцем через плечо. Фетис заказал жаркое и кружку пива. Когда вернулся паренек с заказом, юноша не удержался и заговорил с ним. Тот охотно отвечал. Посетителей было немного, и ему видимо хотелось поболтать с новым человеком. Они быстро разговорились, юноша немного рассказал о себе, умолчав, правда, о происшествии с губернатором, он поведал, что решил отправиться в путешествии, но случилось так, что оказался без денег, и теперь не знает, как быть.

– Ну, тогда тебе здорово повезло, дружок, – похлопал по плечу беглеца официант. – Вот эти ребята там, в углу за столиками команда с "Лонгари" – лучшего парусника в нашем порту. А у них как раз нет юнги.

Фетис даже не успел ответить, как его новый приятель уже о чем-то говорил с матросами, а те дружно разглядывали его. Наконец один из них, видимо, боцман, встал и весьма неуверенной походкой направился к его столику. Переговоры были недолгими. Сговорились о довольстве и жаловании. И уже к вечеру "Лонгари" отчалил от берега, взяв курс на юг.