Этот уровень был техническим, а потому не отличался чистотой и высоким сводом. Однако здешний спертый, пропитанный металлом воздух после недавней помойки казался просто райским. Заметив в отдалении фигуры в синей униформе и оранжевых касках, Змей остановил спутников и сделал знак: «тихо». Работники служб вентиляции и энергетики, заметив чужаков, вполне могли «стукнуть» на них блюстителям. Бригада в униформе, однако, быстро удалилась. Наверное, совершала плановый обход. Появилось время перевести дух.

Присели на решетчатом пандусе у входа в мусорный туннель. Хабиб сидел, сгорбившись, с видом покорности судьбе. Тана же приняла расслабленную, но вместе с тем изящную позу, вытянув одну ногу в «стрипе» и обхватив руками вторую. Змей с трудом заставил себя отвести взгляд от маленьких пальцев с накрашенными ногтями, видневшихся из яркой туфли.

– Не успела переобуться, – зачем-то сообщила Тана.

– Твои проблемы, – отозвался Змей. Повернулся к торговцу. – Слушай сюда, Хаб. Вэй был моим человеком, с твоей подачи он исчез…

– Я тут ни при чем! – запротестовал Хаб. – Я же говорю, я на его месте случайно…

Змей знаком остановил его:

– Мне глубоко наплевать, что ты там говоришь. Я собирался получить от него информацию, а теперь информатора у меня нет. Раз уж ты занял его место, в твоих интересах оправдать это.

– Я не понимаю…

– Теперь ты мой информатор. И постарайся не разочаровать меня. – Змей поймал на себе любопытный взгляд Таны. Эта сучка просто развлекалась! Как будто для нее тут спектакль разыгрывают. Нахмурившись, Змей с нажимом спросил торговца: – Что ты слышал про Новичка?

– Про к-кого?

– Про банду пришлых из Грязного сектора и их главного.

– Новичок? – Торговец пожал плечами. – Никогда не слышал.

– Не зли меня, – спокойно произнес Змей. – Как это не слышал, если сам из беженцев? В каком месте ты соврал?

– Но я же из простых, из нормальных, а не из неприкасаемых! – Хабиб отчаянно затряс грязными руками, будто это могло придать его словам убедительности. – Я маленький человек, я всю жизнь работаю, никогда ни с какими бандитами дела не имел! Я просто боюсь – за себя, за семью…

– Как ты работаешь в Месиве, если с неприкасаемыми не пересекаешься? – тихо спросила Тана. – Ты не можешь держать место и не платить смотрящему.

Лицо торговца побледнело, затряслась челюсть. Змей с интересом поглядел на девушку: он не ожидал от нее поддержки. Однако «двойной нажим» не принес нужного результата. Торговец вдруг мелко задрожал и разразился рыданиями:

– За что мне это все? За что? Я никому не хотел зла… Но все хотят зла мне… Мне нигде нет места! Я всю жизнь от кого-то бегу, от кого-то прячусь, и все мне только угрожают! За что?!

Несколько смутившись, Змей пожал плечами:

– У всех свои проблемы. Я же не ною. И она, вон, не ноет, – он кивнул в сторону Таны. – Но мне нужна информация, и я ее добуду. Если ты не хочешь говорить или не желаешь напрячься и подумать как следует, я выжму из тебя все, что мне нужно. И ты перестанешь жаловаться на жизнь. Трупы не жалуются.

– Не мучь его. Видишь, он ничего не знает, – сказала Тана. – Странно: ты уже готов сделать из человека фарш, но даже не подумал спросить меня.

Посредник перевел взгляд на девушку:

– А ты… что-то знаешь? Про Новичка?

– Слышала. Он моего босса вроде пытался под себя подмять. Но ребята Клона его отшили.

– Дальше… – Змей невольно вытянул шею, боясь потерять хоть каплю драгоценных сведений.

– А все. Больше я ничего не знаю. – Тана дернула плечом. – Шлюхам же не докладывают, мое дело грести денежки для начальства.

– Ну, прости за «шлюху»… А где его искать, этого Новичка, не слышала?

Тана наморщила лоб, вспоминая:

– Что-то говорили… Про какаю-то «гладильню», на нижних уровнях, что ли…

– Градирню, наверное, – оживился Змей. – Это система охлаждения реактора.

– Да, наверное. Вроде там место поганое, радиация и все такое, зато свободно и не суется никто.

– Вот пришлые там и обосновались, – кивнул Змей. – Логично. Спасибо за наводку. Учись, слякоть!

Последнее было обращено Хабу, продолжавшему размазывать по лицу мокрую от слез грязь. Наверное, Змей пожалел бы его, если б все еще мог испытывать жалость. Но эту способность он потерял вместе с потерей близких, сгинувших при эвакуации. Последнее человеческое в нем теплилось лишь благодаря маленькой Ксю. Конечно, та «маленькая» – она лишь в его навсегда замерзшей памяти. Но кому какое дело до его внутренней «капсулы времени»?

Сейчас оставалось лишь дело – единственное, что держит его в форме, не давая превратиться в отчаявшуюся размазню, вроде этого пришибленного жизнью Хаба.

– Может, ты хотя бы дорогу в градирню знаешь? – разглядывая торговца, спросил Змей.

– Я же не местный…

– Да, вижу, – усмехнулся посредник. – Толку от тебя… Ладно, не напрягайся, ничего я тебе не сделаю. Но и отпустить не могу, пока дело не сделаю.

– Зачем я вам? Я только мешать буду! – взмолился торговец. – Отпустите! Я никому ничего не скажу!

– Нельзя его отпускать, – заметила Тана. – Он же тряпка – сразу приползет к блюстителям.

Однако девка хваткая – уже от его имени дела решает. Наверное, считает себя членом команды. Надо бы ее одернуть, объяснить, что никакой команды нет, что посредник всегда работает один. А она – просто случайная попутчица, которую он сбросит, как балласт, когда посчитает нужным.

Но вслух почему-то ничего не сказал. И правильно сделал, так как Тана вдруг заявила:

– Я, кажется, знаю дорогу.

– Ты была там?

Тана странно улыбнулась – одними губами, тогда как в глазах появилось совсем другое выражение.

– Я там выросла. Только не знала, что «ядовитый дождь» – это градирня.

Змей понял, что это за взгляд, несовместимый с улыбкой.

Это боль.

Перед глазами в клубах пара стояла стена воды. Непрекращающийся, отдающий жаром ливень казался непреодолимым препятствием. Особенно если учесть, что водичка-то – с радиоактивным душком, даже стоять рядом и дышать этим паром было не особо приятно. Но впечатляло. Он даже не представлял, какая мощь таится в глубинах Карфагена. Просто никогда не интересовался такими мелочами. Интересно, кто-то контролирует эту силу – или все работает само собой, по инерции? Тогда остается лишь свято верить в надежность автоматики.

Неудивительно, что пришлые решили обосноваться именно здесь. Никому в здравом уме не придет в голову сунуться в этот жидкий ад.

– И что, они там? – глядя в мутный туман, спросил Змей.

Его голос тонул в шуме странного подземного «дождя».

– Откуда мне знать? – отозвалась Тана. – Я рассказала, что слышала. А в детстве… Мальчишки рассказывали, что проходили на ту сторону. Но то мальчишки.

– Могли и приврать, – с надеждой пробормотал Хаб. – Мальчишки – они же врут всегда…

– Оставайтесь здесь, – оборвал его Змей. – Если не вернусь через час – уходите.

– Ты что, серьезно? – В голосе Таны впервые появилось беспокойство. – А вдруг я что-то не так поняла, не то услышала, а ты…

Она умолкла.

Привстав на одно колено, Змей приблизил лицо к шершавому бетону, поглядел на поверхность сбоку. Сдержанно хмыкнул: на влажном бетоне сохранились смазанные следы ботинок, неосмотрительно вступивших в тягучий битум. Следы нечеткие, но свидетельствующие о том, что он не первый, решивший отправиться сквозь водяную стену.

Поднявшись, сказал девушке:

– Вот и проверим. И кстати, присмотри за Хабом. Чтобы не сбежал и не настучал кому не следует. Нам еще назад возвращаться.

И, уже не оглядываясь, шагнул под горячий дождь.

Через секунду он был насквозь мокрым, и в голове загудело от ударов увесистых капель. Казалось, этот искусственный дождь стремится сбить его с ног, расстрелять насквозь злыми водяными шариками.

Однако он ожидал куда более неприятных ощущений, например, что его не на шутку ошпарит или собьет с ног. Но голос разума подсказывал: если кто-то недавно прошел туда, значит, это реально. О том, что имеет все шансы хватануть опасную дозу радиации, старался не думать. Это просто глупо, когда понятия не имеешь, что ешь каждый день и каким воздухом дышишь. Говорят, человек привыкает к радиации, как привыкает ко всему, что поначалу кажется невыносимым. И кому какое дело, что половина людей вымрет – зато другая, более устойчивая, получившая новые признаки в результате мутаций, выживет. Человечество – живучая многорукая, многоголовая тварь. Даже ядерная война ее не добила полностью.