И в остальном Друкер настаивает на довольно банальных утверждениях, с поправкой на оригинальность его собственных туманных формулировок. Он пишет, что современный менеджмент не может далее строиться на «заданных технологиях», «формах конечного использования продукции», которые стали ограничением, он должен основываться на «воспринимаемой потребителем ценности» и его решениях по располагаемому им бюджету. Как новую теоретическую основу менеджмента он представляет утверждение о том, что в сферу ответственности менеджмента входит всё, что оказывает влияние на производительность, результативность деятельности организации – внутри и вне её. Вот и всё…

Как вполне правомерно сетует В. Н. Смирнов, да и не только он, Друкер, поставив вопрос о необходимости новой парадигмы менеджмента, не смог сам выйти за рамки действующей, прежней парадигмы. Смирнов называет её парадигмой «менеджмента результата» в своей книге[5]. Этому устаревшему подходу сам Смирнов противопоставляет «менеджмент победы». В прежней парадигме менеджмента всё подчинено достижению конечного результата, но она должна смениться на парадигму «менеджмента победы». Граница между результатом и победой может показаться эфемерной, но победа это не только результат, но еще и «праздник личной или командной победы», что имеет принципиальное значение. В «менеджменте победы» результат – это лишь средство достижения победы, торжества человека. Опорой этих довольно поверхностных воззрений для Смирнова служат и зарубежные работы. В частности, речь о «бизнесе победы» Роберта Эвангелисты[6]. Бюрократия, иерархия и автократия в «менеджменте результата» должны уступить место «спортинг-менеджменту» побед – соревнованию, творчеству и иным возможностям самореализации «человека труда» в бизнесе. Так позиционирует Смирнов один из стилей руководства – коучинг. Он искренне считает это «сменой парадигм», называет «научной революцией» в менеджменте – спортивной, «которая если ещё не началась, то вероятно скоро начнется». По его утверждению, спортинг – вот менеджмент ХХI века!

Если серьёзно, всё это свидетельствует о том, что к началу ХХI в. наука осознала, что менеджменту нужна новая специально научная единая теоретическая основа. Стало понятно, что менеджмент, как теория администрирования бизнеса, перестал работать. Этой проблеме посвящена известная работа К. Клока и Дж. Голдсмита[7]. Иными словами, «получилось так, что принципы управления, которые выдвигались в рамках данной парадигмы, советы по способам ведения управленческой деятельности не только перестали приводить к желаемым результатам, но даже наоборот – стали приводить к негативным последствиям. А успех всё чаще сопутствовал тем, кто действовал в соответствии с принципами антименеджмента»[8].

Значит ли это, что следует отказаться от всех разработок в рамках менеджмента за прошедшие годы? «Вероятно, развитие новой парадигмы управления, отвечающей требованиям формирующегося общества знаний («общества науки»), является важнейшей задачей учёных. При этом речь не может идти об отрицании всего, что было сделано в менеджменте за предыдущие 100 лет. Опираясь на прошлое, предстоит создать новую науку управления…»[9].

Попытаемся обобщить основные направления в развитии менеджмента.

Среди множества западных научных школ менеджмента необходимо по-прежнему условно выделять, прежде всего, рационалистическое («технократическое», «инженерное») учение Ф. Тейлора и психологическое («отношенческое», «поведенческое») учение Э. Мэйо. Вокруг них группируются: «западный менеджмент», прежде всего американский, с его упором на индивидуализм в управлении; «азиатский менеджмент», прежде всего, японский, с упором на коллективизм в управлении, а также все остальные направления научной мысли о менеджменте, включая «принципы эффективности» X. Эмерсона, «ситуационный подход» и т. п.

Каждая из школ менеджмента внесла свой вклад в общую теорию управления:

1) «Классическая» школа «научного менеджмента» ввела научную организацию труда, администрирования и структуры управления;

2) Школа «человеческих отношений» – использование социологии и психологии на производстве, в управлении и мотивации труда, а также в организационном поведении и развитии;

3) «Эмпирическая» школа определила виды и функции менеджмента, выявила необходимость «единой теории» менеджмента, делегирование власти, управление эволюцией продукции;

4) «Новая» школа «науки менеджмента» предложила системный подход к теории управления, внедрила математические модели и методы оптимизации и исследования операций, алгоритмы оптимальных решений, эконометрию, анализ экономических циклов и динамики, статистику и имитационное моделирование;

5) Школа «социальных систем» внедрила системный подход к социальным организациям и социальному управлению, разработала теорию принятия управленческих решений, систематизировала формальные и неформальные организации, предпринимала попытки создания целостной теории организации управления.

Однако ни одна из этих школ, включая «эмпирическую» школу не приблизилась к созданию общей теории управления, прежде всего, в силу традиционного практического подхода и концентрации на частных предметах исследования: экономических предприятиях, организационных структурах и пр.

Поэтому, начиная с 1970-х гг., наблюдается не интеграция этих подходов в единую, общую теорию управления, а дезинтеграция научных направлений и школ. Как указывает Г. Минцберг[10], одна только «школа стратегий» породила еще как минимум десять известных школ. Сегодня можно говорить и о формировании школы менеджмента на основе информационных технологий, которая так же далека от общей теории управления, как и те школы менеджмента, что ориентированы лишь на «бизнес» и лишь на его «администрирование».

Каждая из этих школ сосредотачивается лишь на одном аспекте управления и упускает из виду прочие. Так, классическая школа администрирования стремится минимизировать человеческий фактор, рационализируя операции; альтернативная школа «человеческих отношений» – наоборот, нацелена на вовлечение человека в производство. «Ситуационная теория управления» К. Моклера возвращает менеджменту осознание включенности в рынок и общество в целом. Фундаментальная попытка А. Богданова описать организованность как предмет – отражает больше иерархическую структурированность мира, чем организацию как действие и процесс.

А между тем, трактовка А. Файолем управления как совокупности именно административных функций вполне позволяла начать формулировать предмет управления, уделить внимание планированию, которое затиралось в текучке операционных проблем, а также побуждению («мотивации»), о котором порою забывают, хотя именно оно не только увеличивает силу приказа, но порою заменяет приказ.

К сожалению, чисто организационный подход к функциям управления был подвергнут жесточайшей критике в связи с отсутствием объективного содержания в них. Это заставило сторонников функционального подхода выделить под видом функций управления такие производственные функции как кадры, финансы, маркетинг, снабжение, сбыт и т. п. Всё это завершилось тем, что под видом управленческих начали выделять всё новые и новые функции – теперь уже отраслевые и даже элементные (нормирование труда, принятие решений и т. п.).

В СССР в это же время появился целый ряд работ по управлению. Однако попытки, при рассмотрении всей совокупности функций управления, выделить в управлении «единую функцию особого рода» вместо того, чтобы определить, прежде всего, сущность категории управления, завели исследователей в тупик. Советская наука управления так и не вышла на качественно новый уровень развития, но потеряла при этом целостность классического «инженерного» подхода. Все претендовали тогда на определение всеобщей сущности управления, но так и не сделали этого.