Голосов детей нет. И нет Таисти, младшей дочери, и от неведения сердце словно сжимает ледяная рука. Зато есть другой голос, ненавистный голос.

- У вас прелестные дети, барон Гатизар, по-хорошему вам завидую, четное слово. Там, откуда я родом, за девушку, сохранившую непорочность до семнадцати лет, можно купить небольшое имение. Она ведь невинна, барон? И ваш старший тоже крайне строгих понятий о чести, насколько я успел заметить. Смотрите, барон, какие они ласковые сейчас. Очень приятные на ощупь, оба, такие податливые, я бы даже сказал, нетерпеливые. Я хотел показать вам, что им не плохо у меня в гостях, просто чтобы вы не волновались. И знаете, я и впредь не буду держать вас в неведении, я ведь понимаю, насколько вам тревожно. Увы, я не могу отпустить их, пока мы с вами не придем к соглашению. Но дни разлуки с детьми вам будут скрашивать маленькие видеопослания.

Картинка меняется, и больше не надо терзать себя непотребным зрелищем. Тот же мужчина, ненавистный посланник ненавистных хаосопоклонников просто смотрит прямо в лицо невидимому собеседнику.

- Вам, наверное, неприятно, что ваших детей так запросто касаются чужие руки? Я уважаю ваше переживание, так что просто не стану мешать брату и сестре насладиться обществом друг друга. Запись вы получите послезавтра ночью, и сами убедитесь, что никто чужой к вашим отпрыскам не прикасался. Но потом придется как-то разнообразить их досуг. Не волнуйтесь, у меня есть много достойных мужчин, способных обучить новому как девушку, так и юношу. Чем дольше я жду, тем богаче будет их опыт, им понравится, обещаю. С этой записью вам доставлен флакон, и я настоятельно рекомендую вам дать выпить его вашей сегодняшней избраннице. Просто, чтобы вы знали, какую нежную чувственность он может пробудить в любом человеке, и не сомневались, что никакого насилия над моими гостями я не допущу. Только удовлетворение их желаний. И вы, вероятно, переживаете за досуг вашей младшей дочери. Я решил, что забавы старших еще не подходят для нее, и уж точно недопустимо травить ребенка стимуляторами.

Картинка снова изменилась. Две женщины склонились к замершей у зеркала Таисти, на лице девочки причудливая смесь восторга и испуга, а в руках ожерелье, что за камни – не разобрать. На ней, как и на ее надзирательницах, причудливый наряд из тончайшей кисеи и множества драгоценных бус, браслетов и цепочек.

Эта запись длится всего несколько секунд, ровно столько, чтобы голос за кадром закончил мысль.

- Ваши осведомители ведь уже рассказали вам, что я с особенной теплотой отношусь к детям и многих беру на воспитание? Мои наложницы помогают девочке одеться подходящим образом. Развлекать юную Таисти я буду сам.

Больше нет изображения, только голос за черным экраном.

- У меня есть некоторые предположения о том, кто еще крайне напряженно следит за судьбой вашей семьи, барон. А у вас есть ровно сутки, чтобы прислать мне ответ. Или послезавтра к ночи и вы, и все прочие заинтересованные лица, получат первую часть видеоотчета об отдыхе ваших детей.

На принятие решения правящему барону Ратреи потребовалось всего несколько часов. Посланник Губительных Сил ударил наверняка, и знал это. Его корабли отошли слишком далеко, и не могли бы быть уничтожены в необходимые сроки, а в возможностях чужих техномагосов барон уже имел случай убедится. Батакай не переживет позора, а если и справится с собой, то не сможет противостоять хищной своре конкурентов, вооруженных таким знанием о нём. О девочках и говорить нечего, их растопчут. И не было смысла защищать свой дом, если в нём некому будет жить и некому будет завещать спасенное, если останется только смотреть, как имя Верховной Семьи Ратреи будет утоплено в сальных пересудах. Оставалось лишь верить, что в ответ на покорность посланник Хаоса вернет его детей не слишком… запятнанными.

Еще несколько часов потребовалось отродью без сердца и чести, лишь волею Губительных Сил выглядящему как человек, чтобы прибыть в Цитадель и от имени своего господина принять вассальную присягу сломленного противника. Потом – еще почти сутки, чтобы собрать представителей правящих семей Ратреи и в их присутствии официально подтвердить союзные обязательства. Это было последней точкой, отныне любое нарушение договора будет в глазах младших семей лишь жалкими потугами побежденного.

Гатизар был согласен на всё, готов был к торжествующей усмешке и часам унижения перед собранием своих вассалов. Но посланник Хаоса не потребовал многого, и даже подчеркивал перед ждущей крови своего поверженного вождя сворой, что союз хоть и не будет равноправным, но и не является для Верховного Барона результатом поражения и знаком покорности, а лишь закрепляет взаимовыгодное сотрудничество. Против собственной воли, Гатизар испытывал облегчение и даже благодарность, жалкую благодарность пленника к палачу, медлящему начать пытку.

По завершении собрания мучитель последним покинул Цитадель.

- Я вернусь завтра, вместе с вашей семьёй, барон. И я настоятельно рекомендую вам до встречи с вашими детьми ознакомиться с этой записью.

Это было произнесено с той же непринужденной полуулыбкой, что и все прочие – наверняка лживые – слова сегодня. В руки барона опустился архаичный датапланшет, второй такой планшет в его жизни. Сердце оборвалось, а хаосит вежливо простился и отправился к выходу на посадочную платформу.

Это была куда более долгая запись, и значительная его часть была лишь прерывистой видеорегистрацией – пикт, фиксируемый раз в несколько секунд. Кажется, готовивший её человек хотел избежать подозрения, что какие-то события остались за кадром.

Растрепанная Таисти держится изо всех сил, но захват её транспорта произошел слишком недавно, и сейчас ей очень страшно. С ней несколько незнакомых молодых девушек, её успокаивают, говорят, что их “Мастер Лем” пошел на жесткие меры, но бояться не нужно, её саму никто не обидит. Её не оставляют одну ни на секунду, а через некоторое время к ней заходят Батакай и Миани, и тогда им позволяют поговорить наедине. Старшие утешают сестру, обещают, что все будет хорошо, и они сами будут к ней заходить, но остаться не могут, им нужно договариваться с Мастером Лемом, и они договорятся обязательно. После их прихода Таисти успокаивается и засыпает. Следующий день с ней снова проводят девушки, болтают о девчачьих вещах, приносят показывать свои украшения, какие-то книги, и Таисти уже почти совсем спокойна. К ней снова заходят Батакай и Миани, а потом – сам похититель, но Таисти не сразу узнает его, а остальные девушки расцветают при его появлении, и он спрашивает, не скучают ли они, и с улыбкой смотрит на разложенные на столике бусы. Он мягко разговаривает с Таисти, и с сожалением отвечает, что политика на грани войны – совсем не то дело, в которое стоит вовлекать детей, но у него нет выхода, хотя и оправданий тоже нет. “Ты потерпи немного, - просит он. - Я надеюсь, что тебе не слишком плохо здесь”.

Девушки приходят и уходят, потом появляется женщина старше, но тоже доброжелательная и улыбчивая. У нее роскошные браслеты, Таисти любуется ими, и женщина говорит: ну ладно, Мастер будет доволен, если ты будешь довольна. И приносит целый ларец, а потом показывает странное переплетение ткани и цепочек, и со смехом зовет в настенный терминал: “Кларисса, зайди к нам!”

Две женщины отвлекают попавшую в беду девочку от невеселых мыслей – как умеют и чем могут. Вот они, те несколько секунд, пронзившие ужасом, добавившие седины. Просто девичьи забавы с экзотическими нарядами и избытком украшений, просто Таисти только что узнала, что держит в руках целое состояние. Скоро всё вернется в ларцы и шкатулки, и девушка в закрытом белом платье принесет поднос с едой. Одна из новых подруг будет играть на небольшом инструменте вроде лютни, а другая подарит несколько забавных куколок ростом с палец. Будут приходить брат с сестрой, еще пару раз заглянет сам Мастер, которого Таисти уже совсем не станет бояться.