Через десяток минут, провожая взглядом сомкнутый строй хаоситов, охраняющих своего господина на пути к посадочной площадке Дворца, Представительствующий Самтар удовлетворенно кивнул головой. Всё-таки он был прав, а самоуверенный выскочка Лагснаш ошибался: хаоситы – слишком непредсказуемые существа.
База Дирангай.
Забавное это место – независимые торговые базы. И чем только живы, кажется, ведь каждая четвертая из посещающих такие базы варбанд сможет, если поднапряжется, стереть всю местную охрану в порошок, а заодно и обслугу, и самих хозяев на сладкое. Захапать себе немалые богатства, да зажить – не тужить: независимая база на то и независимая, что ни один доменный лорд не предъявит счета за ее разорение.
Однако ж на деле, если кому взблажится начать безобразия в ущерб хозяевам – на него окажутся направлены не только стволы и клинки всех остальных гостей на платформах базы, но и орудия всех ближайших кораблей на её искусственной орбите. Потому что независимая торговая база Дирангай – нужное место, где всякий ищущий найдет искомое: товар, развлечение, или информацию. А дураки, не понимающие этого, наоборот – совершенно ненужный народ; и на базе ненужный, да и во Вселенной тоже.
- Всё, прилетели, - непривычно серьезный Лем скинул непривычно трезвому Тасвию тактическую карту Базы. – Послезавтра мы выходим, и гуляем. Просто гуляем, по-нашему, по-хаоситски, но не разделяясь. Если в ком-то из группы еще сомневаешься – скажи сейчас. Антидоты нам сделают, но чтоб мне всё ровно было. Вводную я тебе скинул, доведешь до всех. И я отдельно предупреждаю – кто не узнает местную униформу и полезет на персонал – лично показательно пристрелю.
Тасвий вздохнул, и пошел доводить вводную.
База Дирангай видела многое, а готова была вообще ко всему. Несколько десятков бандитских рож, некоторые – с ярко выраженными мутациями, рухнувшие с хаоситского корабля и рванувшие навстречу всевозможным удовольствиям, никого не заинтересовали. Но только сначала. Группа, предводительствуемая лично Лемом, усердно выполняла указание «гулять, не разделяясь». Сплочённая толпа в единой корабельной форме орала, громыхала оружием и привлекала внимание. С недовольным их поведением разговаривал очень вежливый и корректный Лем, вокруг которого пьяный хаоситский сброд неуловимо складывался в тактическое построение. С совсем недовольными устраивали поединки, причем хаоситы чётко обеспечивали оцепление периметра, безопасность непричастных и соблюдение указаний местной администрации. Вне зависимости от победившей стороны, выглядело эффектно, а после применения в схватках пары демонических артефактов, связываться с хаоситской бандой уже и не особо стремились.
Убедившись, что толпа не собирается ни разбредаться, ни утихать, к Лему пришел пообщаться полномочный наместник семьи Дирангай. Лем махнул рукой, и его банда прямо на месте расчистила зону без лишних ушей, не переставая при этом хлебать местное пойло, обжиматься и орать. Лем и наместник договорились быстро.
На вторые сутки «гуляния» Лем арендовал один из местных увеселительных домов целиком. На вход поставил своих людей, и, если кто-то из подходивших после этого сторонних посетителей негодовал на «приватную вечеринку» - на него из дверей выпадали два-три полуодетых тела и немедленно приглашали в гости. Обратно выползали единицы, остальных затягивало в дикий хоровод слаженного разгула. Лем вертелся в общей свалке, невозбранно выцеплял нужных людей и тоннами извлекал бесценные сведения из пьяных и полуоглохших «информаторов». Висящий рядом череп-самописец работал на износ.
На следующие сутки начали подтягиваться разозленные капитаны и варлорды с группами поддержки, чтобы вежливо поинтересоваться судьбой своих людей, застрявших в организованном хаоситами логове разврата. Большую часть «почётных гостей» Лем принимал лично, призывал убедиться в полнейшей искренности своего гостеприимства, и как правило, призывал вполне успешно. В конце концов, на базу Дерангай большинство команд высаживались именно с целью оттянуться как следует. Гостей принимали, даже не предлагая убрать оружие, пили с ними из одной бутылки, и в большинстве случаев этого было достаточно, чтобы чуть позже пригласить очередного командира «выпить чего поприличнее» в персональной комнате Лема. Вскоре поток скрепленных совместной попойкой связей и альянсов начал превышать даже разогнанные стимуляторами возможности слабого человеческого организма, и пришлось всё же вызвать с корабля пару не тренированных в разгуле, зато опытных в переговорах адъютантов.
Правда, в дружелюбие хаоситов всё-таки верили не все. Трижды притон пытались штурмовать, но, во-первых, получали очень качественный отпор, а во-вторых в считаные минуты появлялась местная администрация и просила прекратить порчу имущества Базы пальбой снаружи. К засевшим внутри претензии традиционно отсутствовали.
Гулянка продолжалась пять стандартных суток, и завершилась весёлым прорывом к своему челноку сквозь засаду, устроенную обиженным на что-то капитаном одного пиратского рейдера. Боевая команда хаоситов сработала четко и очень кроваво – к удовольствию непричастных зрителей; и взлёт транспорта после окончания боя многочисленные болельщики приветствовали аплодисментами. Последним в рампу просочился юркий тип без корабельной формы, с первого дня делавший в местных конторах ставки на приключения хаоситских выскочек и тем скомпенсировавший Лему значительную часть прогулянных средств.
- Всё! – провозгласил Лем в привычной уже пьяно-размашистой манере, когда челнок громыхнул о стопора посадочной палубы его корабля. – Отличная работа, команда! Всем – детоксикация за счет заведения!
Отработавшая свой номер «хаоситская банда» отправилась в специально оборудованный реабилитационный блок - обратно вспоминать о корабельной дисциплине и высоких требованиях к физическому состоянию личных бойцов Мастера, чистить кровь и восстанавливать форму. Скорее всего, справятся не все, но это не так плохо: из «заигравшихся» будет сформирована постоянная «банда», на случай нужды в подобных демонстрациях в будущем. Проживут такие «бандиты» не долго, зато весело. А остальные вернутся к несению службы согласно штатному расписанию.
Лем – с капельницей в вене и чашкой детокс-коктейля на столе – в компании трех адъютантов, грозди сервочерепов и Фиррентиса Квартус_модификация_логис, разгребал результаты вылазки. Лихой загул значительно сократил время на обретение знакомств и контактов. Теперь нужно было упорядочить информацию по каждому «другу навеки», собрать недостающие данные, выстроить порядок приоритетов и стратегии взаимодействия, и начинать неспешное налаживание уже серьезных рабочих связей. А попутно – разобрать бездну интересных сведений, полученных в процессе неформального общения, и разослать агентов, чтобы оценить репутационный эффект вылазки, и опросить «бандитов», насчет их личных выводов и наблюдений. Команда Лема будет обрабатывать данные, а тем временем по Вольным Баронствам поползут нужные слухи.
Первые три высадки были всего лишь вежливым приветствием. Просто способ представиться сообществу, доступно рассказать о себе, запустить информацию в мир. А теперь настало время настоящей работы.
Домен Ратрея.
Миани полулежит плечом в подушки, запрокинула голову, призывно улыбается, тянет руку и скользит кончиками пальцев по белоснежному рукаву. Сидящий рядом мужчина смеется ей в ответ, ловит за запястье, целует ладонь. Меани подается к нему всем телом, но она слишком пьяна, и её движения хватает лишь на то, чтобы передвинуться ближе, и прильнуть щекой к шелковой сорочке. Мужчина подхватывает её и помогает устроится головой у себя на коленях. Батакай произносит что-то негодующее, и появляется - всего на секунду - надежда, что он взывает к чести и разуму сестры. Надежде не суждено сбыться, мужчина отвечает ему порочной многообещающей улыбкой, Батакай шагает к нему и практически заваливается на колени, утыкаясь головой ему в плечо. Мужчина обнимает юношу за талию, а затем Батакай медленно съезжает в ворох подушек, опрокидывается навзничь и ложится затылком на второе бедро, голова к голове с Миани. Совратитель улыбается им обоим, и левая его рука перебирает волосы девушки, то и дело касаясь щеки, а правая скользит по рубашке Батакая, вытанцовывает пальцами на груди и животе, и юноше явственно приятна эта ласка.
