— А о проклятии там вообще ничего не было. Говорилось только, что старинные семьи брезговали обществом Уизли, и что многие из них приложили руку к тому, что Морис стремительно потерял свое богатство, он же совсем не разбирался в финансовых делах. Но чтобы была открытая вражда, какие-то нападения — такого нет.

— Могу от себя добавить подробностей, если интересно, — с ленцой протянул Драко, когда она умолкла. Гарри кивнул, а Гермиона посмотрела на Малфоя осуждающе, словно обвиняя в делах предков, обобравших Мориса Уизли, но возражать не стала.

— Бедненький бастард не разбирался не только в финансах, но и в тех материях, существование которых так решительно отрицает миссис Уизли. Состояние Рода было очень тяжелое: Главу убил собственный сын, Наследника убил кровный брат, последним в Роду остался бастард, так и не успевший стать Наследником. Сила Рода сперва обрушила кару на братоубийцу, а потом уже начала поддерживать единственного оставшегося члена семьи. Помнишь, я тебе уже говорил, что главное в случае подобных проблем — успеть добежать до того, кто сможет помочь. Но Морис даже не знал, что у него есть проблемы. И все понимали его ситуацию, даже слегка сочувствовали. В первые годы многие приходили к нему с предложением снять проклятье и помочь с принятием Рода… не за так, конечно. А необразованный бастард был уверен, что ему рассказывают сказки и пытаются выманить деньги. Была надежда, что его сын окажется толковее, он все-таки получил полноценное классическое образование в Хоге. Но юный Септимус Уизли очень не вовремя познакомился с обаятельнейшим Альбусом Дамблдором, — Драко зло скривился. — Как вы понимаете, после этого любые разговоры о чистоте крови и необходимости спасать собственный Род стали для всех Уизли глубоко отвратительны.

— Почему ты мне раньше не сказал! — Гарри даже вскочил от негодования.

— Сидеть! — рявкнул в ответ Малфой. — Потому что сейчас там нечего спасать, Поттер! Будь ты хоть трижды Спаситель, но пока Артур остается Главой, этот Род можно только добить из жалости, а спасать там нечего.

— Как “нечего”, если Род еще существует!

— Верно. Но только потому что ключевое свойство Рода Уизли — выживать и приспосабливаться к обстоятельствам. Именно благодаря этой способности Род ухитрился принять Мориса — не сразу и не в полной мере, но смог и не зачах. Что бы себе не думали Уизли, они сами постоянно пользуются благами своего Родового дара и тем питают сам Род. Но полтора века полного пренебрежения можно компенсировать только веками взращивания и заботы, а кто в их семейке готов этим заняться? Тем более что Розе, как и всему нынешнему поколению, и даже их детям это уже ничем не поможет. Сейчас Род Уизли превратился в паразита, что, собственно, и является причиной болезни всех младенцев этой семьи. Заметь, детей Роду уже три поколения никто не представляет, но он сам медленно, но верно нащупывает новую связь. Поэтому симптомы лихорадки появляются не у новорожденных, а у младенцев нескольких месяцев от роду.

— Погоди, но Молли-то из чистокровной семьи, она тоже наверняка это все знает! Она что… — Гарри не договорил. Мысль о том, что Молли Уизли знает о проблеме собственных детей и внуков и не помогает ее решать, была просто кощунственной.

Драко пожал плечами.

— Во все времена имелись ду… дамы, считавшие, что выйти замуж за изгоя — это благородно и романтично. И потом, юная Молли Пруэтт тоже очень рано подружилась со Светлейшим Волшебником Современности. Не знаю, какими лозунгами она руководствовалась, спокойно пережидая лихорадку у всех семерых детей. Спросить бы, но я стесняюсь, я ведь ей никто и даже хуже.

Драко с намеком покосился на Гермиону, но та не заметила этого взгляда. Пожалуй, впервые после Войны Гарри видел подругу настолько потерянной. Несколько минут она подавленно молчала, глядя в пустоту перед собой, а потом перевела взгляд на Гарри.

— Что мне делать, а? Я не хочу ругаться с Роном, а для него это, похоже, принципиальный вопрос. И я никогда не считала все эти разговоры о чистоте крови хоть на кнат осмысленными. Но моя девочка болеет! И потом, если гоблины заставили Билла пройти ритуал, значит лихорадка у младенца заканчивается, но что-то плохое остается, верно?

Гарри не успел ничего ответить, его опередил Малфой. Драко медленно, но громко поаплодировал.

— Мерлиново чудо: где-то в дебрях миссис Уизли еще жива умная девочка Грейнджер! Да, «что-то плохое» еще как остается. И если гоблины могли просто пригрозить увольнением, то менее влиятельным существам вроде меня приходится это «плохое» терпеть, зажимая нос! Поверь мне, если бы вместо школьной грызни с Визглями я мог бы заставить их всех пройти ритуал очищения, я бы это сделал с удовольствием.

Гарри предостерегающе зыркнул на него, опасаясь, что ехидство Хоря может перевалить границу допустимого. Но Драко, кажется, высказал все, что хотел, и теперь ответил ему взглядом оскорбленного в лучших чувствах святого. Гарри кивнул и вернулся к Гермионе.

— Что мне делать, Гарри? — повторила она. — Это так глупо! Глупо выбирать между здоровьем своего ребенка и чьими-то семейными предубеждениями. И глупо ссорится с мужем ради исполнения каких-то дурацких ритуалов, в действенности которых я всё равно не уверена.

— А нет, все нормально: миссис Уизли снова с нами! — голосом квиддичного комментатора сообщил Малфой.

На этот раз Гарри проигнорировал его выпад, просто ободряюще похлопал Герм по руке и предложил:

— Знаешь что, давай я попробую поговорить с Роном? Ничего не обещаю, но попытаюсь понять в чем проблема.

Ничего другого Гарри предложить всё равно не мог. Гермиона кивнула и быстро ушла к камину, стараясь не поворачиваться лицом к свету.

С Роном Гарри встретился следующим вечером. Тот принял предложение посидеть где-нибудь после работы с явным недоверием: аврор Поттер последнее время не баловал друзей и коллег своим обществом в нерабочее время. А после первых незначащих фраз и первых глотков пива из высоких бокалов обиженно вздохнул:

— Герми прислала? — хотя Гарри, по собственному мнению, заговорил о недомогании малышки Рози абсолютно ненавязчиво и логично. Не плевать же ему на проблемы в семье друга, правильно?

Но Рон смотрел обвиняюще, так что пришлось сознаваться, что посиделки в пабе затеяны не просто так, после чего сразу переходить к изложению еще днем отрепетированной речи. Рон слушал, хмуро глядя то на собеседника, то на разводы пены в своем ополовиненном бокале. Когда Гарри закончил основную часть и попытался пересказать историю Мориса Уизли, Рон наконец перебил его.

— Да знаю я это все! Плохой парень убил отца, хороший парень убил плохого и стал наследником огромного состояния, но хороший парень не был законным сыном и наследником, так что все благородные семьи от него отвернулись, не забыв растащить его денежки.

— Не совсем так, — попытался поправить его Гарри, но Рон резко отмахнулся.

— Ты думаешь, я вообще ничего не знаю про семейную историю? Деду, я думаю, было виднее, чем тому писаке, чью книжку нашла Герм.

— А раз знаешь, значит, должен понимать, что Малфой советует правильную вещь! Надо помочь малышке…

— А давай ты не будешь меня учить, что мне делать с собственным ребенком?

— Еще как буду! — взвился Гарри. — Герм не только твоя жена, но и моя хорошая подруга! И если у МОЕЙ подруги муж мудит на ровном месте и без объяснения причин не разрешает вылечить ее ребенка, я буду вмешиваться!

— Вмешиваться ты будешь?! Я вот тебе уже давно ничего не говорю про твою жизнь, хотя Джинни мне тоже не чужая! Возомнил себя таким героем, что все знаешь лучше всех? Давай-ка, держи при себе ценные мысли, когда не спрашивают!

— Про Джинни ты мне даже не заикайся! Вот когда она придет к тебе жаловаться на меня, можешь мне морду набить сразу, я даже сопротивляться не буду! А пока почему-то сперва Джин, а теперь вот Герми ходят ко мне плакаться на тебя! И я хочу знать, какого дементора моя подруга от мужа вместо поддержки получает скандал, как будто ей болеющего ребенка мало! — краем глаза Гарри заметил, что их экспрессивный диалог уже привлек пристальное внимание бармена и охранника на входе, потому понизил голос и закончил уже не зло, а отчаянно: