Но Малфой неумолимо продолжал:
— Ничего, у тебя еще будет время смириться. Спешить не будем, все должно быть ненавязчиво. Опять же, пока расписание согласуют… Ты же понимаешь, что обучать только Слизерин тебе никто не позволит? Если будут занятия, то для всех.
— Учить боевой магии я, наверное, справлюсь, — неуверенно протянул Гарри. — Но разговаривать разговоры с факультетом, который меня, наверное, ненавидит?..
— Все получится! — отрезал Малфой. — Я уже опытный и знаю как тобой пользоваться: раз уж ты на ровном месте выдал настолько странную идею, значит она — правильное решение.
Насчет неспешности этого проекта Драко сказал правду. Но Гарри напряженно ждал развития событий, и когда через несколько дней получил от Малфоя министерскую сову с посланием: «У тебя нет планов на вечер? Хочу привести к тебе в гости Уизли, которая Грейнджер, для серьезного разговора», даже не усомнился, что речь пойдет о задуманном факультативе. При чем здесь Гермиона было не очень понятно, но, с другой стороны, при ее активности Гарри мог и пропустить какую-нибудь ее очередную инициативу. Закон об обязательной аттестации людей, допускаемых к работе в Хогвартсе, например. Хотя с момента рождения дочери времени и сил на новые затеи у Герм стало заметно меньше. Ну, значит, ребеночек уже немного подрос, и время снова появилось? В общем, Гарри смирился и приготовился то ли защищаться, то ли оправдывать надежды — по обстоятельствам.
Однако шагнувшая из камина Гермиона выглядела не по-деловому взволнованной и откровенно растерянной. Драко же источал слабосдерживаемое раздражение:
— Пожалуйста! — торжественно провозгласил он, когда все трое устроились за столом на просторной кухне, и Басси густо уставил скатерть чашками с чаем и тарелками с печеньем и кексами. — Вот тебе, миссис Уизли, Национальный Герой, честь и совесть Британии. Поведай ему о своих сомнениях и услышь ответ, не оскверненный злыми намерениями коварного Пожирателя Смерти!
— Я не считаю, что у тебя злые намерения, просто ты смотришь предвзято! — неожиданно нервно рявкнула Гермиона и развернулась к Гарри, который только что понял, что ничего не понял. — Гарри, у Рози раз в несколько дней поднимается температура, и она непрерывно плачет. Эту лихорадку удается сбивать зельями, но приступы повторяются уже четвертую неделю! Я уже и магловские сиропы пробовала давать, эффект тот же.
— Эм. Сочувствую. Но в педиатрии я…
— Да нет же, дай сказать! Колдомедики говорят, что так бывает и может тянуться до года, но сделать ничего нельзя. И Молли говорит, что у нее со всеми детьми такое было, и рано или поздно это само пройдет, такая вот неприятная, но не опасная магическая болезнь. Потом я у обычных врачей спрашивала, магловских, Рози назначили кучу обследований, но тоже пока ничего не нашли. А Сметвик сказал, что мне стоит проконсультироваться с Драко…
— Проклятье? — резко обернулся Гарри к Малфою.
— Естественно. Но есть нюанс. Излагай, Грейнджер! — Малфой всем видом изобразил, что он тут исключительно по работе и в беседу старых друзей влезать не намерен.
— Драко говорит, — Гермиона запнулась, глубоко вдохнула и явно через силу выдавила:
— Драко говорит, что это от того, что Рон из семьи предателей крови. Вот. Что надо провести какой-то ритуал, чтобы Рози перестала быть урожденной Уизли. Но это же ерунда!
— То есть ты уверен, что само не пройдет? — Гарри снова обратился к Малфою и заодно пресек на корню поток праведного негодования, которым явно хотела разразиться Гермиона по поводу таких лженаучных объяснений.
— Почему, я как раз уверен, что приступы с температурой действительно пройдут, — Драко в свою очередь развернулся к Гермионе и с издевательской почтительностью спросил:
— Миссис Уизли, вы позволите разгласить врачебную тайну, касающуюся вашей дочери?
Дождался кивка и продолжил:
— Младенец всегда тянется за поддержкой к своему Роду. Калечный Род Уизли подхватил эту связь и теперь травит собой ребенка. Рано или поздно ребенок адаптируется, примерно как маги в Азкабане привыкают к рыбному месиву вместо нормальной еды. Организм начнет считать такую «подпитку» нормой и перестанет на нее остро реагировать. Но как ты понимаешь, здоровья это Розе Уизли не прибавит. Отвечаю сразу: не умрет, не станет сквибом. Но магический потенциал не разовьется в полную силу.
— Ты хочешь сказать, у Молли все дети такие? — негодующе вскинулась Гермиона.
— Да, именно это я и хочу сказать. Все Уизли если преуспевают, то в сферах, не требующих большой магической силы, верно?
— Вот! Преуспевают!
— Не благодаря, а вопреки.
— Так, стоп! — пресек зарождающуюся грызню Гарри. — Ритуал, который требуется Рози, опасный, болезненный?
— Неприятный, не более. Ты и сам видел… — Драко умолк, явно не желая упоминать Джинни.
— Тогда в чем проблема-то, Герм?
Та на секунду потупилась, но тут же решительно вскинула голову:
— Во-первых, в том, что я не верю в эту ерунду о предателях крови! И, во-вторых, — Гермиона снова увяла, — я говорила об этом с Роном. Он категорически против. Он сказал, что если бы речь шла о жизни и смерти Рози, он бы, конечно, согласился пробовать какие угодно средства. Но эта болезнь не опасная, приступы легко снимаются обычными средствами, так что он не видит причин не верить собственной матери и уж тем более связываться с вопросами «чистоты крови». Сказал, что считает такие разговоры отвратительными. Наорал он на меня, в общем. И потом еще я говорила с Биллом. Он же ликвидатор заклятий, я подумала, он должен что-то понимать в этом… — Гермиона снова запнулась.
— И что сказал Билл? — поторопил ее Гарри.
— Сказал, что сам прошел через подобный ритуал в Египте по требованию гоблинов, иначе те грозились выгнать его с работы. Сам ритуал не особо приятный, а главное, никаких особых изменений в жизни он не заметил. Магический фон слегка изменился и все. В общем, Билл считает, что какое-то воздействие ритуал действительно убрал, но только нам с Роном решать, нужно ли это нашему ребенку. Тем более в таком раннем возрасте.
Гермиона умолкла и неуверенно взглянула на Гарри.
— Билл просил, чтобы об этом не узнал никто из Уизли. Значит, в этом ритуале действительно есть что-то неправильное. А ты сам веришь в эти вещи? Про предателей крови?
— Верю, Герм, — твердо ответил тот. — Даже не верю — знаю. Когда была заваруха в поместье Гринграсс, видел своими глазами, как это работает. Очень наглядно. Так что я думаю, надо обязательно проводить ритуал.
— Рон против. Я редко видела его таким злым. Прямо как тогда с крестражем…
— Мерлин, нет! — от упоминания крестража в контексте маленькой Рози Гарри стало жутко.
— Вот и я испугалась. И пошла в библиотеку искать сведения о том, кто именно начал считать Уизли предателями крови. Подумала, может там найдутся сведения о проклятии или хотя бы о том, кто его наложил.
Против воли Гарри улыбнулся: Герми всегда остается собой — в любой сложной ситуации идет в библиотеку. Но тут же посерьезнел, слишком мрачно была настроена подруга. А та, не заметив его секундного веселья, продолжила, как всегда увлекаясь, когда речь шла о прочитанном:
— Теперь я знаю, как Уизли стали изгоями. Прадед Артура Эгмон Уизли был знатным и богатым человеком, у него была жена Кастилла и двое сыновей: Конор и Теодор. А еще был третий сын Морис — незаконнорожденный, который жил с матерью-сквибкой в какой-то деревне и об отце почти ничего не знал. Потом жена и старший сын Эгмона умерли в результате несчастного случая. А оставшийся сын Теодор был жестоким и жадным человеком, Эгмон даже подозревал, что это он подстроил смерть матери и брата, чтобы унаследовать все состояние в одиночку. Эгмон начал опасаться, что Теодор и его убъет, чтобы добраться до наследства, и тут-то вспомнил о третьем сыне. Нашел его, признал отцовство и сразу же объявил единственным наследником. Тогда Теодор разозлился, подкараулил отца, когда тот вез Мориса в свое поместье, и убил его прямо на глазах у сводного брата. А Морис в ярости убил Теодора. Так Морис Уизли стал единственным наследником большого состояния и древней фамилии, но все прочие аристократы отказались признавать его ровней. Считали его грязным отребьем, ради наживы погубившим благородную чистокровную семью. Вот его-то первым и назвали «предателем крови», — Гермиона закончила рассказ и тут же вспомнила к чему это она:
