Он повернулся к ней с облегчением и сожалением.

— Я потерял голову.

— Я знаю.

— Я мог причинить тебе боль.

— Нет.

Он нахмурился.

— Что ты имеешь в виду под «нет»?

— Я имею в виду, ты никогда не причинишь мне вреда.

— Не специально! Случайно! — Лео запустил руки в волосы, слегка потянув за них. — Я потерял контроль, Руби. Я мог причинить тебе боль.

Она покачала головой, встала с кровати и легко подошла к нему.

— Нет. — Руби обняла Лео за талию и наклонилась к нему, позволяя почувствовать свое доверие.

Зарождающаяся в ее сердце любовь согревала ее, когда она прижималась к своему мужчине. И теперь она даже не стеснялась своего обнаженного вида.

Лео крепко обнял ее.

— Я до смерти испугался, когда ты не проснулась после Связывания. Руби, я не так планировал провести день нашей свадьбы. А потом, когда ты проснулась, я потерял контроль. Мне так жаль, котенок.

Руби напряглась при словах «день свадьбы».

— Лео?

— Хм? — Он зарылся лицом в ее волосы и глубоко дышал, большое тело расслабилось.

— Когда мы поженились?

Она почувствовала, как он напрягся.

— Я объяснил тебе, что такое Связывание, помнишь?

— Да… мне кажется.

— Заявление, Клятва, Связывание?

— Я помню первое, Лео. Но расскажи об остальном, пожалуйста! Когда мы закончили церемонию, и где в это время была я?

Он ошеломленно уставился на нее.

— Во дворе перед домом. Малмейн попытался забрать тебя у меня.

Смутные воспоминания пробудились в ее голове: вот Каллен выдернул ее из рук Лео, вот он назвал ее человеком, с таким презрением, что она почувствовала себя грязной. Неудивительно, что он разозлился!

— Я использовал магию земли, чтобы увести его от тебя, и произнес клятву.

Всплыло еще больше воспоминаний о Лео, окруженном невероятной силой, живыми усиками света, которые тянулись к ней.

— Как только была произнесена клятва, произошло Связывание. — И вот она вспомнила. Он произнес эти слова, и она отключилась. — Теперь наша связь с тобой завершена.

Руби свирепо смотрела на него, мысли кружились в голове.

— Разве мне не нужно было повторить клятву, чтобы она нас связала?

Лицо его окаменело.

— Все не так для не-Сидхе. — Когда она подняла брови, Лео вздрогнул. — Не-сидхе не нужно повторять клятвы, чтобы они сработали.

Руби растерянно склонила голову. На кухне его отец повторил клятву.

— Разве Шон не повторил эти слова, когда Эйлин сказала их ему?

Лео кашлянул.

— Ну, вообще-то, нет. Он не знал. Во всяком случае, не в первый раз.

Ее глаза широко раскрылись.

— Ты хочешь сказать, она связала Шона против его воли? — Она не могла себе представить, что кто-то пытается заставить Шона сделать то, чего он не хотел делать.

Лео усмехнулся.

— Да, время для истории. — Он обнял ее за плечи, подвел к кровати и усадил на край. Потом подвинул стул к кровати и устроился на нем прямо напротив нее. — Когда маму отправили в Париж на первую встречу с Дунканом Малмейном, папа был там… хипповал.

— Хипповал?

— Это были восьмидесятые годы девятнадцатого века, и Париж был этаким богемным местом. Париж был как Нью-Йорк, и как мне сказали, и папа решил выбрать Европу. Так или иначе, мама встретила Дункана и согласилась на брачный контракт. Однажды вечером в опере она увидела папу. Их глаза встретились, он подмигнул ей, и она пропала. Она пошла искать его на следующий день.

— Малмейны, должно быть, были в ярости.

— Они ничего не знали. Мама улизнула из дома, начала задавать вопросы о голубоглазом ирландце. И когда нашла папу, почувствовала его запах и чуть сразу не связала себя с ним.

— Ух. Серьезно? Как он пахнет?

Лео улыбнулся.

— Мама всегда говорит, что папа пахнет, как дома.

Руби вздохнула.

— Мне очень нравятся твои родители.

— Ну, потребовалось немного времени и много флирта, но мама наконец заставила его поцеловать ее.

— Чтобы убедиться.

— Да. Папа, будучи лепреконом, довольно рано понял, что она — Сидхе, но понятия не имел, что она была высокопоставленной особой, и даже не знал, к какому двору она принадлежала.

Руби покачала головой.

— Двору? Ты имеешь в виду, как высшие и низшие эльфы?

Он выглядел удивленным и довольным.

— Что-то вроде того. Малмейны и Джолун принадлежали к Белому двору и поклялись в верности Глорианне.

— А я думала, Оберону и Тита…

Он прижал к ее губам пальцы.

— Мы не произносим этого имени.

Руби нахмурилась.

— Почему?

— Говорят, если ты произнесешь имя Темной Королевы, она тебя услышит. Возможно, заинтересуется тобой. — Он вздрогнул. — Ты этого не захочешь.

«Все страньше и страньше».

— Темная Королева?

— Темная Королева правит Черным двором. Это долгая история… в общем, Темная Королева завидовала власти Оберона. Он был Верховным Королем над всеми фейри, и говорят, что он был влюблен в нее так же, как и я в тебя. И связан с ней, как я с тобой. Его королева, однако, не была так уж сильно влюблена. Говорят, она продала свою душу каким-то темным существам, которые даровали ей определенные силы. В обмен на это она должна была захватить Двор и заплатить этим темным существам за власть и кровь. Она предала Оберона, создав первых вампиров, мерзких существ, созданных из людей и из других фейри, и начала войну, которая почти уничтожила нас. Каким-то образом Оберону удалось сломать связь — и он разрушил Двор.

— Я думала, связь не может быть разорвана.

— Он единственный, кому это удалось, по крайней мере, других я не знаю. Никто не знает, как он это сделал, но готов поспорить, что Хоб приложил к этому свою огромную руку. Теперь у нас есть Белый двор, которым правит Глорианна, Черный двор, которым правит бывшая пара Оберона, и Серый двор, которым правит Оберон. Оберон по-прежнему остается Верховным Королем и властвует над остальными, но по большей части старается не вмешиваться.

Руби решила проигнорировать тот факт, что связь может быть разорвана. Она не хотела даже думать о таком.

— К какому Двору принадлежит твоя семья?

— Данны — это Белый Двор, но моя семья занимает не очень высокое положение. Шейн и я — лорды только благодаря нашей крови Джолун. Папа всегда говорил, пора перейти к Серому двору и, наконец, оставить все это политиканство позади, но мы этого пока не сделали.

— Кстати. Так как твоя мама заставила твоего отца связаться с ней?

— Однажды ночью он напился и поцеловал ее, и она поняла, что это он. Мама проследила, чтобы он выпил еще немного вина, и умудрилась залезть к нему в постель… не то чтобы он так сильно сопротивлялся.

— Что-то знакомое. — Лео выглядел совершенно виноватым. — А потом она дала клятву?

— Вообще-то, нет. Сначала она решила познакомить его со своим отцом. Излишне говорить, что папа Джолун не был обрадован и сказал моему отцу, что «о нем позаботятся».

— И тогда она произнесла клятву?

— Нет. Отец уехал из Парижа той же ночью. Он решил, что ей будет лучше с Малмейном, чем с ним. Не забывай, и Джолун, и Малмейн были семьями, которые обладали властью. Идти против них было не просто. Плюс, он понятия не имел, что мама уже начала связываться с ним, и делал то, что считал правильным. Мама, конечно, была убита горем и отказалась выполнять брачный контракт. Когда папа Джолун запер ее в комнате под охраной, папа об этом узнал.

— Как? Я имею в виду, если он не был в Париже, как он узнал?

— Брауни — духи земли, и один из охранников был личным другом папы и передал ему сообщение. Когда он узнал, что сделали с мамой, он вернулся в Париж. Он говорил, что к тому времени она уже не была похожа на наивную девочку-подростка, с которой он познакомился. У нее были седые волосы. С помощью брауни он вытащил ее из особняка Джолун и увез с собой. Когда Дункан Малмейн догнал их, мама уже связывалась с отцом… хоть он и довольно горячо возражал.

— Почему он был против? Ведь он любил ее.