Мы наблюдали за всем этим убравшись с берега на аллею.
- Кто мог такое сделать? – риторически спросила Ли.
- Убийца, - нервно ответила Настя, - или какой-то псих. Или убийца с нездоровой психикой.
- Было бы лучше, - вставила я, - если бы кто-то, точно мог знать, кто ее убил.
Врач и фельдшер «скорой помощи» понесли тело на носилках в машину. На подъеме фельдшер споткнулся из-за чего труп головой потянулся к земле. Что-то вышло изо рта тела, медики не заметили, что что-то сверкнуло и упало на белую землю.
- Аккуратней блин, Леша, - разгневанно сказала женщина-врач своему фельдшеру.
Тот извинился и положил голову мертвеца на носилки.
- Что скажете, капитан? – спросил один из полицейских укрывавший лицо от снега.
- Помнишь, - начал капитан с седыми усами и румяным лицом, - объявление о пропаже двух человек? – Первый кивнул капитану. – Так вот: один из них нашелся. Только непонятно одно: как она из метро, угодила в реку? Говорили, мол, в метро пропал человек, но находят его на реке.
- Может тайный ход в метро? – предложил теорию полицейский. – Туннель, который ведет из метрополитена к реке.
- Как тебя, такого чудилу, взяли в полицию? Начитаются детективных книжек, а потом выслушивай абсурдные идеи.
Последние полицейские ушли, и я решила посмотреть, что это сверкнуло и упало изо рта мертвой женщины. Визуально вспомнив падение, я нашла пятирублевку. С одной стороны, орел, со второй – два кружка и треугольник, опущенный острым углом вниз.
- Эй, Библиофилка, - позвал меня Саид, - хорош в полицая играть.
Я убрала монету в карман джинсов и вернулась в компанию коренных москвичей, дагестанца и Лилии.
- Что-то нашла? – спросил Миша.
- Нет, - соврала я, - только зря ладони в снегу изваляла.
========== Глава 4 ==========
Год с половиной спустя
Я в аудитории, в левом крыле колледжа. За открытым окном плывут перистые облака и смешиваются воедино с дымом, выходящим из заводской трубы, которую можно увидеть с любого конца Чебоксар. Сегодня заключительный день учебы и конец второго курса. Пережив множество практик, натренировав большие ягодичные мышцы на лекциях, закрыв эту чёртову сессию, я готов к заслуженному отдыху. Но слова моего куратора - Марины Александровны, оборвали мои планы:
- «Леч Д», - позвала она всех из моей группы, - собираемся в кафе - праздновать окончание второго курса.
Не сказать, что я огорчён. Наоборот, я - не против чего-нибудь поесть на халяву (такие ходили слухи среди одногруппников). Однако сегодня планировался поход в офис городской газеты, чтобы предоставить новый рассказ. Редактор подождет, подумал я, складывая посеревший халат в сумку.
В аудитории оставались студенты из двух других групп фельдшеров.
На улице июньская жара. Девушки с медфака в полупрозрачных рубашках стояли на остановке и пускали бледные хвосты дыма из сигарет. Парни пили холодное пиво из банок за углом общежития. В такую жару, не грех немного выпить. Главное, чтобы бабки из соседнего жилого дома не стали орать на всю округу о пьющих студентах медицинского учреждения. Никому не хотелось получать нагоняи от преподавателей, поэтому, в компании, был один непьющий и некурящий - стоял на стрёме и при необходимости говорил: “Шухер, народ!”. К такому типу относился и я. Ходил на сорокаминутных перерывах с несколькими пацанами из потока к общежитию, сторожил их дымящийся и хмельной покой.
Некоторые не хотели идти в кафе. Один уехал домой, пока куратор его не засекла. Ещё двое - сбежали в общежитие (один из них жил там) и собирались отметить завершение учебы по-своему. Не дозвонившись до дезертиров, М. А. собрала оставшихся студентов и повела в пиццерию.
Стоило свалить, но темная правда открылась только по прибытию в кафе.
- Скидываемся, фельдшерята, - сказала куратор, когда все выбрали, что они хотят есть.
Милая официантка - рыжая, с зеленовато-серым оттенком глаз, приносила пиццу с мясом и грибами. По телевизору, креплённому на стену, показывали диснеевский мультик о близнецах Пайнс. Эх, жаль, что сериал официально закрыли, когда я заканчивал десятый класс. В пиццерии было мало народу - две семьи.
- Куда так быстро ешь? - удивился мой одногруппник - Лев, смотря на то, как я уплетаю за обе щеки треугольник пиццы.
- Я голодный, - ответил я, проглатывая еду.
- А ты, что не ешь в общежитии? - спросила Марина Александровна. - Или в столовой медфака? Я же при первой лекции говорила, где можно поесть.
- Так он у нас, святым духом питается, - улыбнулся Лев.
- Я просто могу долго не есть, - парировал я.
Наша куратор рассказывала нам обо всех возможных случаях, которые происходили в работе фельдшера. Она говорит, что со временем можно привыкнуть к такой работе, где за смену могут несколько раз вызвать из-за одного лишь предчувствия плохого состояния. И не исключено, что могут попасться роды или, при не предвиденных обстоятельствах, пройденные роды, где дело остается за малым. Любознательные глаза одногруппников смотрели на рассказчицу. Я тоже слушал ее истории, но о подобных случаях я успел наслышаться от отца, когда он, в своё время, работал на «скорой помощи» после чего, решил работать в психбольнице, променяв трясущийся салон ВАЗ на серые коридоры, заполненные невменяемыми идиотами. В первый месяц учебы, я решил обратиться к художественно-медицинской литературе и прочитать о “скорой” от лица других людей. Историй было достаточно, как интересных, так и заставляющих содрогаться от одного осознания того, что такие случаи могут выпасть и на мою долю.
- …вот поэтому, - заканчивала куратор свой рассказ о том, как одному из фельдшеров разбили нос, - не поддавайтесь на провокации своих будущих пациентов. Может, это и неприятно, но оскорбления, прошу прощения, зажравшихся родственников больных - неотъемлемая часть работника “скорой помощи”.
- Лучше, - сказал Лев, запивая пиццу чаем, - в четырех стенах сидеть весь день, чем получать нагоняи от родственников больного.
- Если повезет, - неожиданно для Льва сказала Галя, - пойдешь санитаром работать. Будешь со мной и Алёной плечом к плечу лечить людей.
- Уже с нетерпением жду звонка, что меня могут взять, - улыбнулся Лев. Он хорошо ладил с девушками из своей группы, в особенности с Галей и Алёной.
Девушки были старше нас на пять лет. Впервые, я увидел их на физкультуре. Сначала мне казалось, что они мои ровесницы, которые неестественно опрятно выглядят для семнадцатилетних (или восемнадцатилетних) девушек. Галя была брюнеткой и держалась ближе к Алёне - шатенке, чей гардероб был полон яркой одежды, которую скрывал халат медика. В большей степени, девушка общалась с теми, кто учился вместе с ней в университете, а таких людей на курсе было не меньше пятнадцати человек. Ни с того ни с сего, девушка решила красить губы в вишневый цвет. Думал, что это связанно с каким-то торжеством в ее жизни, но при первом нормальном разговоре понял, что ей просто нравится выделяться из серой и измученной толпы студентов. Я был не многословен с ними, как и со многими девушками из “лечебного дела”. Я пытался заговорить, влиться в начатую уже беседу, но быстро сливался из-за незнания беседы или чувашского языка. Да, в коллективе были те, кто говорил на этом языке, и я был бы только рад, если бы при их речи всплывали субтитры на русском.
- Ну, а ты, - обратился ко мне Лева, - пойдешь работать?
- Надо бы, - промолвил, - а то предков начинает раздражать, что я сижу без дела.
- А как же твой рассказ? Ты же пишешь, чтобы заработать. Разве это не дело, - писать и зарабатывать этим?
- Дело, - согласился я и увидел, что вся пицца съедена, - но не для тех, кто всю жизнь лечил людей, но ни разу не сочинял что-то такое, ради чего люди платили бы, чтоб прочесть.
- И когда же ты пойдешь его отдавать? - спросила Алена.
- Надо бы сегодня, - ухмыльнулся я и взглянул на время в смартфоне. На часах без пятнадцати четыре, а это значит, что времени ещё достаточно, и мне не надо сбегать, отдавая свою порцию мороженого кому-то другому.
