- Сначала все эти убийства проходили здесь, в Москве, - продолжал Николай, не находя удобного для своей задницы положения на кресле. – Затем, через каких-то несколько лет мы распространились по всей стране.

- Как? – не понимал Ден. – Хотите сказать, вы кого-то там убили, а там такие же, как вы, пришли к вам? Устроили тусовку, разъехались по домам и начали валить, кто в мед дёготь добавляет?

- Не совсем. Все это росло не один год, даже не тридцать. Моя семья потеряла все во времена войн и революций. Вот тогда-то моему деду и отцу стало ясно, что жизнь скатывается в бездну, а денег бежать из страны не было. Вот и решили убирать всех тех, кто лишил нас всего. Я не понимал, зачем мы это делаем, пока сам не столкнулся с этим. Я ушел в армию, а там убил свою первую жертву – своего командира, который отправил всех моих друзей под вражеские пулеметы. Я выжил только по одной причине – убил того, для кого моя жизнь ничего не значила. Он был готов ее оборвать сам, если б можно было. И затем, я искал себе приспешников, таких же людей, которые потеряли все из-за кого-то.

- А это место? Тоже сами обосновали?

- Это уже мой отце и мать. Для меня это наследие, чтобы я не забывал, к чему приводит нищета. – Николай повернул голову к Умнику, сказал: - Сходи за водой, а то в горле пересыхает.

Умник поднялся с кресла и спустился вниз по лестнице.

- Но Хонкин убивал простых людей, - сказал Витя. – Они никого не лишали… чего бы то ни было. Они просто существовали, и все.

- Вы так и не поняли мотивов Валентина?

- Баба не дала свою руку, - ответил я. – А там уже поперло.

- Он у вас много хамит, - заметил Николай.

- Не обращайте на это внимание, - махнул Ден. – Я и сам едва держусь, чтобы не наброситься на вас, хотя стариков уважаю. У Валентина была любовь, но она отказала, а там он уже принялся убивать. Началось все в конце августа, с убийства этой самой любви.

- О да, - откинулся старик на спинку кресла, - помню тот день! Он приехал сюда, кое-как смог все же найти нас, а там рассказал обо всем. Я просил его, что было бы, если бы женщина согласилась быть с ним, и тогда он сказал, что его бы тут не было. Что он был бы счастлив. Ему выдали амуницию – маску, одежду, - и он отправился обратно. – Николай замолчал. Денису нечего было говорить, он хотят услышать продолжение. Тут старик сказал: - Только вот он нарушил одно из правил.

- Какое? – спросил Ден. – Чуть не был пойман полицией?

- Нет, если кто-то из нас окажется на грани того, что его схватит полиция, то… ы сами знаете, что тогда принято делать.

- Убить себя, так сделал полицейский, который сотрудничал с Валентином, и ее один какой-то чел из ваших в Новочебоксарске, - сказал Витя. – Почему так?

- Верность. Убивая себя, они понимают, что сохраняют тайну, и что после них придут еще люди, которые хотят избавить мир, в том числе и свой, от плохих людей. Раскроют, – и многие останутся на дне.

- Так из-за чего? – спросил Егор. – Не только ведь из-за полиции Валентин убил себя. Он говорил о вас.

- Прям он нас?

- Нет, он говорил во втором числе.

Вернулся Умник, он передал стакан воды Николаю.

- Благодарю, Миша, - сказал старик и сделал два больших глотка. Откашлялся и сказал: - Нарушать правила плохо, еще глупее – возвращаться сюда.

- Ну, - не мог терпеть Ден, у него дрожала нога.

Николай сделал еще глоток и поставил стакан на подлокотник.

- Нельзя убивать кого-то со стороны, - сказал старик. - Только основные жертвы и никаких других. Валентин нарушил это правило спустя полгода, летом.

Олег. Помнится, Денис первый, кто обнаружил его исколотое клювом тело в овраге. После этого Валентин скрывался в городской канализации, в недостроенных тоннелях под городом. А после этого исчез на какое-то время.

- Он вернулся сюда через несколько дней после убийства, - сказал я.

- Точно, - сказал Николай. – Я не хотел иметь ничего общего с этим человеком – он лишил жизни невиновного в его проблемах. Конечно, за это я не мог давать ему второй шанс, я хотел забрать у него маску, форму, чтобы он стал простым человеком. Ну и в довесок раскрыть его перед полицией.

- А если бы он рассказал о вашем клубе? – спросил Егор.

- Не смог был. «Случайно» его убили бы при захвате.

- Убил бы ваш?

- Именно. Но в конечном счете за него поручился Леонид – полицейский. Что за взгляд, юноша? – спросил у меня старик.

- Да так, - говорю, чувствуя, как холод проходит по спине, а ладони начинают чесаться, - ладони немного побаливают. Но вы продолжайте, беседа – лучше, чем мордобой.

- Согласен с вами. Так вот, Леонид сотрудничал с Валентином, помогал ему выслеживать жертв. Только вот они оба оплошали – убили еще одного невиновного. Вломились к тому на работу, в ювелирный магазин, а там… паф! Жаль его, Леонида, и ювелира тоже жаль (у меня не каменное сердце), но Валентина… Леонида схватили, и он сделал то, что должен был. А Валентин продолжал свой самосуд. Честно признаюсь, что был готов растерзать его собственными руками после очередного убийства невинного, молодой девушки.

В груди защемило. Похоже, Николай решил пройтись по всем значимым моментам нашего дела двухлетней давности. Прошло так много времени, а этот пустой взгляд, перерезанное горло, из которого брызгают остатки крови, всплывает, как свежее воспоминание. Я винил в этом Хонкина, винил ее мать за то, что на не смогла уберечь свою дочь, ее отца за то, что решил повеситься вместо того, чтобы найти преступника, винил себя самого, что связался с ней.

- А мы… Что вы задумали? – спросил я.

- Признаю, что я был удивлен, когда узнал, кто одержал победу, - сказал Николай. – Я не видел, что произошло, но… кто бы из вас этого не сделал, я поражен.

- Чем именно? Просто избить одного мужика компанией – это не так трудно.

- Разрезанный рот. Такое никто не делал из всех нас. Как так можно?..

- Можно, - отрезал я.

- Так это ты сделал? Я не удивлен.

- Тогда и удивляться не надо, так как я это сделал потому, что Хонкин за языком не следил.

- А ты следил? – спросил Умник. Я уже и забыл, что он был здесь.

- Черт, что ему здесь надо?! Мало тебе, что нас схватили, позлорадствовать решил?

- Самую малость, - улыбнулся Умник.

- А вы в курсе, что он сам убил невиновного? – спросил Егор. – Помнишь Лизу?

Умник напрягся, тень улыбки исчезла с его лица.

- Это правда? – спросил Николай у юного убийцы. – Михаил?

Умник сидел неподвижно, он уставился на пол. К его лицу начинала приливать кровь, а губы начинали подрагивать, словно на холоде.

- Признайся, - сказал Егор. – Расскажи, что ты хотел сделать до этого?

- Что он хотел сделать? – насторожился Николай, будто это он родитель юноши.

Краем глаза Егор посмотрел на меня. Не знаю, может, потому, что я сидел к нему ближе всех, или потому…

- Оля, - выдавил из себя Егор.

Мы не знали, зачем Николай хотел поговорить с нами, почему не может избавиться от нас. Но сейчас у нас была возможность что-то изменить, или выиграть для себя время, пока Антон Сфидаров не придет сюда. Однако я не хотел ничего дожидаться, когда в голову пришли грязные мысли, касаемо Оли и Умника. Я вскочил со стула, словно туда положили кнопку, набросился на Умника. Парень вцепился в меня, пытался отбиться, но я схватил его за шею, вдавливал кадык глубже, пока не услышу какой-нибудь противный хруст.

- Остановите его! – рассердился Николай.

Друзья схватили меня, убрали от Умника, который втягивал в себя воздух. На его шее остались розовые следы, а глаза бегали туда-сюда в поисках меня.

- Сука такая, да тебя надо самого убить! – кричал я. – Отпустите меня, я сдохну здесь, но заберу это волосатую сучару с собой! Пусти меня!

- Угомонись, - процедил Ден сквозь зубы. – Тихо, а то тебя загребут раньше, чем ты увидишь Олю. Хочешь ее увидеть, тогда прекрати тут устраивать представление.

Я сел обратно.