- Если не я, то Оля кончит тебя, - сказал я тихо.

- Миша, - обратился к нему Николай, - спустись вниз. Найди своих родителей, а я к вам потом приду. Поговорим.

- Но я… - хрипло начал Умник, но тут его перебил Николай.

- Иди, - твердо сказал старик.

Умник встал с места, уже делал первые шаги к лестнице, как я пнул его по ноге. Парень уже хотел напасть, как Николай напомнил ему, что Умник должен делать.

- Как ребенок, - сказал мне Ден.

- Да пошел он, урод этот, - сказал я. – А вы, - обратился я к старику, - что не идете разбираться с этим, или хотите, чтобы его папка с мамкой ремнем отшлепали?

- Я поговорю с ним насчет убийства и… я не буду говорить – вдруг вы и на меня накинетесь.

- Тогда скажите напрямую: что за хрень тут творится? Ради чего вы похитили нас, Олю в конце концов. Может, она и расследовала убийства здесь, но…

- Вот мы и перешли к интересному. Эй, - позвал Николай мужчину, - приведи ее. Ах да, дай ей там чего-нибудь поесть, попить. Только немного, а то живот будет болеть, а потом отправит все обратно.

Мужчина бегом спустился на первый этаж.

- Где вы учились, если учились? – спросил я.

- В простой жизни я просто торгую антиквариатом, - ответил Николай. – А учился я торговле, иностранным языкам.

Мы сидели минут пять молча, пока не услышали, как по лестнице поднималась пара ног. Я приподнялся, чтобы увидеть, кто идет, и увидел Олю.

========== Глава 25 ==========

Когда Оля поднялась к нам, поднялись все, считая Николая. Старик улыбался девушке, смотрел на нее теплым взглядом. Этого нельзя было сказать о самой Оле, — она была бледной, волосы грязные, липнувшие к лбу; глаза смотрят под ноги, наполнены слезами, губы трясутся и изогнуты в кривую розовую линию. Одежда в пятнах от пота, катышках. Оля сжимала в руках стакан воды, во рту она жевала что-то мясное. Глядя на нее, я не мог стоять спокойно, мне было просто обрадоваться, что она жива и невредима. Как же давно я ее не видел, прошло столько времени, и не могу поверить, что она стала такой взрослой. В росте она, конечно, меня не обогнала, но на лицо — это взрослая девушка. Прекрасная девушка.

Оля села на то место, куда указал Николай, туда где сидел Умник.

Мы сели, не проронив ни слова. Казалось, прошла целая вечность, как Николай заговорил.

— Вот теперь мы все в сборе, — сказал он. — Преступник и целых пять детективов…

— Давайте без всякого такого, — сказал Егор, глядя то на старика, то на Олю. Особенно тяжело Егору давалось смотреть на девушку. — Просто скажите, что будет с нами.

В груди кололо, — сейчас-то мы услышим наш приговор.

— С вами может произойти все, что угодно, — промолвил Николай. — Вашей Оле очень тяжело давались эти дни…

— Что ты сделал с ней? — спросил я.

— Я ничего, как и другие. Но вот сейчас я немного понимаю, что повлияло на вашу подругу. Обещаю, — повернулся он к Оле, — что Михаил будет наказан.

Оля молчала, смотрела на пол.

— Она измотана, — насторожился я. — У нее обезвоживание. Сколько вы ее морили?

— Нисколько, она ела и пила, но очень мало.

Оля сидела неподвижно, будто заменила Умника.

— Что бы вы ни задумали, — сказал Ден, — отпустите ее. Она пережила достаточно, дайте ей жить обычной жизнью, у нее же все еще впереди.

Николай вздохнул, и в этом вздохе была собрана вся скорбь и печаль.

— Я не могу этого сделать, — сказал он. — Откуда мне знать, что вы не раскроете нас?

Ни откуда, рано или поздно кто-то заговорит, потому что нельзя об этом молчать.

— Надо соблюдать закон, — сказал старик. — Вы дали отпор одному из нас, смогли его победить, раскрыли его личность. Сегодня вы узнали немного больше, а ваша подруга еще раньше. Эти два года были настоящей враждой, когда она или кто-то из моих людей мог погибнуть. В конечном счете, — ваша подруга побеждала.

— Но она не знала об этом месте, — сказал Егор. — Все сделал Умн… Михаил. Он вас спалил, а Оле лишь оставалось надеяться на помощь.

— Но почему именно на вашу? Вы не виделись два года, по словам Михаила, она ни с кем из вас не контактировала, даже не упоминала. Что вас так с подвигло ехать сюда, только она?

— Потому что мы многое прошли, — сказал Ден. — И… в самом начале я отказался от этой идеи, но потом понял, что зло надо выдернуть с корнем. Хонкин был лишь стеблем, но корень — это вы сам. Проросли глубоко в землю, а потом вдоль. Я не позволю вам вершить суд над Олей, и ни над кем из них.

— Да кто они тебе, мальчик? Кто вы друг другу такие?

— Мы семья, — ответил я. — Поэтому-то мы и пришли сюда, — спасти члена нашей семьи.

— Понимаю, — кивнул Николай. — Но закон нужно соблюдать ради блага других. Ради моей семьи и в честь моей кровной семьи. Однако я могу предложить вам компромисс.

— Что это? — спросил Егор.

— Станьте частью нас. Станьте нашими глазами и ушами в обществе. Если надо будет… вы знаете, что от вас потребуется.

Эти слова вызывали холод, никакого тепла или облегчения, что мы можем выйти отсюда живыми. Это походило на сделку с дьяволом — он даст тебе то, чего ты желаешь, но ты обречен делать то, что не хотел бы. Мне не хотелось работать на Николая, никому не хотелось покрывать убийства, а потом еще самим совершать этот же грех. Столько времени в поисках, борьбе, и ради чего? — ради того, чтобы самим надеть маску чумного доктора?

Мир давно избавился от чумы, остались только люди, но они заслуживают право на жизнь. Да, Россия не была раем ни для кого, она объята коррупцией, чиновниками, депутатами с их ебанными законами, РПЦ на яхтах и дорогих машинах, тупыми людьми без перспектив на будущее, но с банкой бухла перед телевизором с разжижающими СМИ. Но, блин, это разве повод поднимать в руки оружие и махаться им, выпуская кишки каждому, кто чихнул на тебя, а ты заразился от этого? Нет!

Мы молчали, ничего не говорили. Николай ждал от нас ответа. Посмотрев еще раз на Олю, я понимал, что готов пойти на все, пусть только она будет в безопасности.

— Отпусти Олю, — сказал я. — Тогда… я буду работать на тебя.

— Совсем дебил?! — удивился Ден.

— Одумайся, — сказал Витя. — Они все равно нас кокнут.

— А у нас есть выбор? — спросил я. — Я не ради себя это делаю, а ради нее. Мне не хочется, чтобы ее жизнь оборвалась вот так.

— Но так ты тоже не спасешь положение, — сказал Егор. — Нам… ради своих жизней придется это сделать, и ради других.

— Ты, о чем, Егор? — спросил Витя. — Чего удумал?

Егор обратился к Николаю.

— Мы перлись из своего города в эту жопу ради спасения Оли, — сказал Егор. — И будет очень херово, если мы не выполним эту задачу. Отпустите ее, а нас сделайте такими же, как вы, убейте, если вас не устраивает. Но отпустите Олю.

Николай жалостливо смотрел на нашу компанию, на его лице проскользнула едва заметная тень улыбки. Этот старик был предан своим законам, он создал все это и содержал ради блага незнакомых людей. Сколько всего пришлось пережить, чтобы дойти до этого, чтобы была собственная армия, состоящая из людей с улицы, свои враги, которых только что схватили. Старик взял свой полупустой стакан, допил залпом.

— Было приятно с вами поговорить, — сказал он. — Редко найдешь время, чтобы поговорить со свидетелями, и в особенности — с врагами.

Откуда ни возьмись появились доктора, они схватили нас за шеи поволокли к лестнице вниз. Олю потянули за руку, она, как тряпичная кукла упала на пол, но это не волновало докторов, — они волокли ее по полу, держа за подмышки.

— Пусти, блядь клювастая! — кричал на своего доктора. — Я тебе этим клювом всю жопу раскурочу! Отпустите ее, гады!

— Тихо, — говорил Ден. Не понятно, кому он это говорил.

— Они нас кончат, че тихо-то теперь?! Я имею право накричаться вдоволь, авось доведу кого-то до глухоты. Слышь, клювастый, ухо подставь — я тебе ща спою о твоей мамашке. — Я получил локтем в лицо, вроде в скулу, иначе почему разгорающаяся боль возникла в нижней челюсти.