— Нет такой силы, чтобы убить темного бога. Его можно только запечатать, навсегда. Я знал, что так и будет, но я не хотел, чтобы ты умирала в очередной раз, отведи меня вниз, скорей, там есть то, что поможет остановить его навсегда, — девушка помогла юноше спуститься вниз и увидела огромный осколок зеркала. И сразу поняла, что задумал сделать хранитель.
— Это же… Жерар, это же…
— Да знаю. Это слеза, тюрьма, в которую заключили его мать после того, как ее победили.
— Нет, я не дам тебе этого сделать, я не дам тебе… — но парень не стал слушать, он лишь подошел и, приподняв ее лицо двумя пальцами за подбородок, впился ей в губы. Этот поцелуй будет для них последним. Он больше не увидит ее. Его ждут столетия заточения во тьме среди страха и боли. А она сейчас так близко, ее губы соленые на вкус от слез, что текут не переставая из ее прекрасных карих глаз.
«О, Эльза! Если бы ты знала, как мне хочется остаться с тобой навсегда…»
— Пора, — прошептал он как только разорвал поцелуй.
— Нет, не делай этого. Мы найдем способ, мы извлечем его из тебя, я сама стану для него сосудом. Прошу, не делай этого, не уходи. Я ведь только тебя нашла… — он прикладывает указательный палец к ее дрожащим губам и целует нежно в лоб.
— Закрой глаза, — девушка послушалась его просьбы и стала слушать его голос.
— Представь, что этого ничего не было, война закончилась мы победили и вместе возвращаемся с тобой домой, в твою деревню, — от этом мысли девушка улыбнулась, ее глаза были прикрыты, Жерар медленно отстранился от нее, но все продолжал держать за руку подводя ближе к самой слезе. — Вот мы идем вместе по тропинке, такой знакомой, что ведет к твоему дому.
— Там Локи, мой брат он встречает нас вместе с Каной…
— Не останавливайся, продолжай, — просит ее Жерар, а его левая рука, уж находится внутри слезы, он сдерживает стон боли глубоко внутри, переступая через порог его собственной тюрьмы.
— А вот и отец, как обычно кует лучшие мечи в кузне на заднем дворе. Он выходит нас встречать. И обнимает обоих, через пару дней ты просишь у него благословения для нас, и он благословляет, мы сыграли свадьбу…
— А через пару лет у нас появилось трое мелких сорванцов. Как бы мы их назвали? — он старается терпеть, а слеза тем временем все больше и больше поглощает его тело, словно болото, затягивая его во тьму.
— Будет мальчик и две девочки, Олов, Адель и Тина, — Эльза улыбается, и в этот момент рука Жерар выскальзывает из ее руки. Иллюзия рушится. Она открывает глаза и видит, что он уже внутри слезы
— Я люблю тебя, Эльза, — он смотрит на нее и продолжает улыбаться, погружаясь глубоко на дно.
— Нет, нет, нет, не уходи. Не оставляй меня одну! — она стучит что есть силу по толстому стеку что отделяет ее от любимого. А образ Жерар тает, исчезая во мгле, по ту сторону слезы.
***
Спустя пару недель.
Рассвет, первые лучи солнца коснулись крыши спящих домов, по земле еще стелился ночной туман, а в небе рождался новый день. Лошадь воительницы медленно брела по еле заметной из-за высокой травы тропинке, что вела прямиком в деревню. Меч был опущен в ножны, а лицо девушки надежно скрывал низко опущенный капюшон. В деревне еще все спали, когда Эльза Титания прибыла домой, стараясь не шуметь. Она хотела пробраться в дом незамеченной и сделать своему брату Локи сюрприз, но не вышло, стоило девушке подойти ближе к изгороди, как ее окликнул знакомый голос
— Эльза! — из дома с криками выбежал светловолосый парень и кинулся обнимать сестру.
— Локи, я дома, — произнесла девушка ронняя одинокую слезу.
Конец первой части
Комментарий к Потеря и возвращение
Вот и конец первой части этой истории, надеюсь она вам понравилась и вы сможете дождаться второй части данной истории которая намечен автором обязательно будет но пока говорить о точных сроках рано поэтому запаситесь терпением и ждите. Прода к данной работе обязательно будет автор ставит лишь временную в ней точку. И как всегда ждет ваших отзывов и комментариев по поводу как самой концовки, так и всей работы в целом.
Спасибо большое что оставались с автором до конца и особая благодарность хотелось бы сказать таким людям как Седочка и моей бете. Аля без тебя бы я ни когда не закончила столь длинную историю до конца!
С уважением всегда ваша Diamond Roads
========== Часть II Арка четвертая: Сплетение (пролог) ==========
Земля. До появления на ней низших существ, зверей и смертных, ее населяли лишь боги. Они постоянно соревновались в силе и в бесконечных битвах, желая узнать, кто же из них достоин повести за собой остальных.
Так было достаточно долго, пока на землю не упала яркая звезда. Это была богиня Амила. Силой слова она смогла примерить богов и сообщила им одну из неприятнейших новостей. Верховный бог, главенствующий над всеми, давно наблюдал за деяниями и сражениями остальных и был сильно не доволен собственными братьями, сестрами и детьми, ибо когда создавал их — желал, чтобы все жили в согласии. Богине света удалось уговорить богов покинуть землю и подняться на небеса к их отцу, верховному божеству, но, поднимаясь с остальными, она потеряла божественное зерно созидания. Так на земле появились деревья, трава, но этого богине показалось мало и, чтобы не дать пропасть зерну напрасно, Амила создала людей, женщину из травинки, сорванной ветром, и мужчину из корня дерева. А дальше началась история заселения людьми Земли. Но это совсем не та история, о которой я хотела бы вам поведать. Наша история произошла за пару веков перед основными событиями. И началась она с борьбы света и тьмы. Две сестры, не поделив рассвет с закатом, не поделив подношений, сошлись в смертельной битве, полем боя стала Земля.
— Почему, почему он выбрал тебя… Почему… — обезумевшая от гнева и горя Алессия спрашивала у пустоты, у сестры, что стояла на той стороне обрыва. Земля из-под ног их армий света и тьмы быстро таяла, забирая души невинных в ад.
— Сестра, опомнись, не стоит дерзить его воле, если он так решил, так оно и будет Не стоит из-за этого разжигать войну! Опомнись и вернись к нам на небеса, — Амила пыталась отговорить от битвы свою обезумевшую от горя сестру.
— Вы все предали меня, — сквозь пелену слез и стонов отчаянья произнесла Алессия, прикрыв лицо руками.
— Мама, вернись прошу тебя, отец просит тебя, я в этом уверен, — к свой собственной матери вышел сын, облаченный в темные, как и его мать, доспехи, его глаза наполнились слезами при виде родной матери, что медленно погружалась в безумие, не узнавая ни близких, ни друзей, и даже не узнавая тех, кто служил ей верой и правдой многие годы.
— Зереф, и ты тоже… — сквозь слезы произнесла богиня и протянула свою руку сыну, что стоял по ту сторону обрыва. Первый раз свет и тьма объединили свои усилия, чтобы спасти мир от разрушения и неминуемой гибели. — Зереф, ты отрекся от тьмы, от лона ночи и прелести страха, избрав свет, ты изменил порядок вещей, и если ты не стоишь подле меня на этой стороне, значит, ты больше мне не сын, ты предатель, ничтожество, как только верховный разглядел в тебе что-то уникальное! В тебе нет ничего, кроме пустоты и лжи! Я проклинаю тебя, ты больше не мой сын, ты будешь проклят, и по коли твое сердце будет биться, тебе неведом будет ни покой, ни сон, я лишаю тебя этих привилегий, дарованных всем богам, как и смертным. Будь проклят родной матерью! Выступив против меня вместе со светом, ты отрекся от своей крови и плоти!
— Не говори таких речей, мама, вернемся в Вейлеон, и снова как и раньше будем творить темные мессы, сеять хаос и смуту среди смертных, не стоит заходить так далеко, да и ради кого, мама!
— Не произноси больше ни слова, твои речи, как ядовитые змеи, окутывают мой разум, но я прозрела, твой отец и твоя тетя неплохо объединились у меня за спиной, всюду враги, даже ты теперь мой враг, отныне я не стану тебя жалеть, если мы сойдемся в битве, не жди пощады, Зереф, ты слышишь меня!
До чего же горестны были слова богини для ее единственного ребенка, но Зереф прекрасно понимал последствия того, если Алессию не остановить. Для всего живого на это крохотной планете наступит ад. Он уже настал, катаклизм, что возник сам по себе после начало битвы двух богинь, уже нес хаос и разрушения в этот мир. Зереф не стал медлить, о своем горе он задумается чуть позже спустя пару веков, а может, и больше, лишь после потери еще одного не менее близкого человека, как мать.
