— Я бы советовала поджать хвост и бежать к своему хозяину, жалкий пёс, — рявкнула она на него. Незнакомцы в капюшоне подняли пистолеты, направив их на гостей.

Вентру дал себя оскорблять Далиле, но этому псу Шабаша такое было непозволительно.

Он одним махом руки выбил пистолет одного из вампиров, а второй стал пытаться стрелять в вампира, однако это не помогло. Звуки выстрела вряд ли доходили до зала, да и они были слишком короткими, чтобы взволновать кого-то на балу. Джон отлично дрался и убить двоих последователей Шабаша ему не представляло труда.

 — Лучше быть ночным волком, чем канализационной крысой, Далила.

Его не впечатлило то, что Джон завалил двух плохо обученных вампиров. Они ничего не умели кроме как стрелять. Это было всего лишь пушечное мясо для Шабаша. Однако… Вольфрам отлично знал кое-что получше, чем пистолет.

Далила, зашипев, прыгнула на него, однако была тут же отброшена в стену. Джон поднялся с трупов двоих незнакомцев, с ужасом наблюдая метаморфозу Гангрела. Перед ним только что стоял человек с чёрными длинными волосами, но теперь это было существо, которое очень сильно напоминало оборотня. Длинная вытянутая морда волка внимательно наблюдала за ними, мощные когтистые лапы сжимали в руках воздух. Серебристый мех переливался под светом луны. Джон почему-то был уверен, что перед ними самый настоящий оборотень.

— Как тебе такое, канализационная тварь? — прошипело существо, обнажая длинные волчьи клыки.

Древняя медленно поднялась на ноги. До неё медленно доходил весь ужас ситуации. Древний враг вампиров — оборотни, и их боятся похлеще охотников.

Перед ней стоял самый настоящий оборотень. Однако всё, что она знала до этого о мире Тьмы, разрушилось вмиг. Гангрел не может стать оборотнем! Это просто невозможно.

Но мог ли быть Вольфрам изначально оборотнем и прикинуться Гангрелом? Тогда… Почему от него запах самого настоящего представителя клана Гангрел? Она ожидала увидеть маленькую шавку, а на деле увидела пушистого убийцу вдвое больше боевой формы Гангрела.

 — Но Гангрел не могут быть оборотнями! — прокричал Джон, сжимая руки в кулаки.

Как они будут драться против этого существа? Далила пусть и Древний вампир, но даже они могут легко пасть от острых когтей оборотня.

 — Всё дело в генах, плешивый Вентру. Я не говорил, что Джина мой дальний родственник? — прорычал оборотень, пройдя когтями по поверхности стола. Скрежет когтей резал слух Вентру. Он был всё сейчас отдал за то, чтобы выйти отсюда живым, но процент таков был очень мал.

Теперь Далила всё поняла. Ген, что содержала и Джина, мог изменить форму вампиризма. Вольфрам, став вампиром, приобрел индивидуальную форму и способности лишь из-за своей наследственности. И вероятно, это форма была лишь исключением из системы вампиризма, либо просто-напросто нарушала её. Такие, как этот мужчина, не должны заражаться вампиризмом, ведь это грозит сдвигу всеобщего баланса.

«Теперь ясно, почему Андрей привлёк его на свою сторону» — подумалось ей.

Однако всё осложняла та ситуация, что даже она не дралась раньше против таких существ, каким был Вольфрам. И она была совершенно не готова к такому.

Отступать не было смысла, да и вряд ли он они смогли бы укрыться от такого существа. Она, сжав руки в кулаки, призвала всю свою силу, задействовав всю кровь, что она пила. Этот бой для неё может стать последним.

И«Пусть Каин смилуется над нами» — мысленно произнесла она тихую молитву, а затем кинулась на существа напротив неё.

Часть

Лёгкое дуновение ветерка дарит ощущение невесомости. ЛаКруа и сам позабыл, каково быть человеком. Бессмертная жизнь — проклятие, но одновременно с этим и благодать. Многое становится явным, простым, скучным… Всё-таки людишки все до одного жалкие букашки, которых не стыдно смешивать с грязью.

Внутренний трепет сгорает так же быстро, как и проявляется. Рядом с Джиной стоит не восхитительный юноша с льном вместо волос, а кровожадный алчный монстр. Слабости все просеяны. Теперь можно вернуться к изначальной цели.

— Пойдёмте, миледи. Все гости ждут вашего триумфа, — зверь скалит зубы, — Мы все хотим знать правду. Поэтому не пытайтесь ничего утаить.

Абсолютно не боясь причинить боль, ЛаКруа стискивает запястье Джины и тащит обратно в бальный зал. Музыка растворяется подобно древнему призраку. Нет больше того лоска и роскоши, тщательно маскирующего внутреннюю прель.

Чванливым шагом князь выходит в центр комнаты. Сотни голодных глаз бродят по статной фигуре, ища повода для скандала. Кровь закипает в жилах, точно у наркомана, который готовится к очередной дозе.

— Дамы и господа! Минуточку внимания! — речь заменяет всякие неосторожные формальности, — На днях произошло вопиющее происшествие. Маскарад может пасть из-за неосторожности нашего собрата — Этана. Неясные мне мотивы вынудили юношу притащить сюда саркофаг, где мирно спала эта прекрасная леди… Ни человек, ни вампир. Сами понимаете, дело пахнет казнью.

Джина ошалевшими глазами смотрела на вампира. ЛаКруа чертов предатель!

«Я тебя предупреждал» — прошептал ей Зверь. И она с ужасом всё поняла. Она посмотрела на князя злыми глазами, пытаясь что-то сказать. Однако открыв рот, она не издала ни звука. Все глаза были обращены к ней. Кто-то из вампиров перешептывался между собой. Девушка оказалась в ужасном положении из-за того, что доверила себя тому, кто с радостью отдает её на растерзание множеству вампиров.

 — Это существо должно умереть! — прошипел один из Тремер, — Её тело не реагирует на нашу магию!

Цветок, что дал ей ЛаКруа, выпал из изящных пальцев. Она повернулась к князю и, не стесняясь, дала ему настолько сильную пощечину, что след её ладони был точно ожог.

— Ты… Лживый ублюдок! Этан не виноват! — прокричала она в лицо ЛаКруа, а тем временем к ней сзади подошёл Шериф, а затем схватил своей уродливой лапой её плечо.

Джина со страхом в глазах смотрела на происходящее. Страх сжирал её, словно волк, заглатывающий кусок мяса. И Зверь ничем здесь не мог помочь.

Многие из вампиров жаждали увидеть, как её голова летит к чертям. Однако также быстро нашелся и Этан, которого уже обездвижели колом в сердце и тащили к князю.

И, к сожалению, Джина не знала, что ей делать. На кого конкретно ей бросаться, чтобы прекратить весь этот ужас?

— Этан… — прошептала она с отчаянием, — Вы не имеете право!

Она вырвалась из-под лап ручного монстра князя и подбежав к Этану, хотела выдернуть кол из его груди, однако сильный толчок со стороны заставил её упасть на колени прямо спиной к уже вытащенному мечу. Силы вмиг покинули её и по каким-то причинам она почувствовала, что сражаться с ними не может. Сотни голодных глаз смотрели в её лицо и сотни коварных улыбок забирались в её ослабленный разум. В какой-то момент ей показалось, что мир плывёт перед глазами. Столько негативных эмоций она никогда не получала за раз.

ЛаКруа облизнул губы, наблюдая за метаниями Джины. Всегда приятно осознавать, что маленький театр удался. По крайней мере, теперь можно в полной мере ощутить таящуюся силу внутри маленького тела.

Подав кивком Шерифу сигнал, князь медленно подошёл к еле дышащему Этану. Глаза птенчика так и излучали боль вперемешку со страдание. Поражал лишь один факт: он определённо не боялся за свою жизнь.

— Дамы и господа! Камарилья не терпит тех, кто нарушает Максарад. Запомните этот урок на всю оставшуюся не-жизнь, — изящные губы обнажили звериный оскал, — И не увядайте, точно самая чистая лилия в саду, где притаился мифический змей.

Кто-то из толпы повернул девушку прямо лицом к смертельной казни.

Бальный зал сотряс дикий треск костей. Голова Этана с искривлённым ртом плавно скатилась к коленям таинственной Джины. Возведя руки к небу, обольстительный палач получил шквал аплодисментов. Бог царящего праздника наконец-то вкусил кровь невинной овцы, поданной под соусами жертвы.