– Все свободна, – упал он на стул и, затянувшись сигаретой, уставился в бумаги лежащие на столе, как будто ее уже не было.

Такого презрительного отношения к себе Марина не ощущала со времен семейной жизни. На мгновение она почувствовала неуверенность в себе, и ей захотелось просто убежать, не пытаясь защититься, как тогда, когда муж ей выговаривал, что она набитая дура и только Богу известно, как она выучилась в институте. Но это было только мгновение.

– Когда я могу получить расчет? – твердо произнесла она. Прошли те времена, когда она сжималась от страха перед мужским гневом, к тому же неоправданным.

Виктор Андреевич вскинул голову и в изумлении уставился на нее.

– Э, а, …в понедельник приходите, – пробормотал он, и не отрывал от Марины изучающего взгляда до тех пор, пока она не скрылась за дверью.

В приемной секретарша с покрасневшими глазами, шумно сморкалась в носовой платок.

– Простыли? – вежливо поинтересовалась Марина.

– До того, как это произойдет, меня в начале инфаркт схватит, – сдерживая слезы, прошептала девушка. – Не могу я больше здесь работать, уволиться что ли?

– Я уже! – горько усмехнулась Марина. – Точнее, меня.

– Как?! Ой, не стоило Вам сегодня встречаться с ним. Он после ухода новых хозяев, как с цепи сорвался.

– Вон оно, в чем дело, – сделала она умозаключение по поводу поведения управляющего. – Ну, что ж, до свидания. В одном вижу плюс моего увольнения, я теперь избавлена от приступов плохого настроения Вашего начальства.

– Завидую Вашей выдержке, – шмыгнула носом секретарша, – а я уже в который раз от него плачу.

– Не стоит он этого, – сказала ей на прощание Марина, выходя в коридор.

– Что это с тобой? – сдержанно спросил Георгий у Кирилла. – Ты засвистел бы еще ей вслед.

– А что, надо было? Да, просто после испуганной рожи этого Гринина, тоскливо стало.

– Какой ты наблюдательный?– с сарказмом проговорил Георгий, – а заметил, что это женщина не из той категории, с которыми ты привык общаться? А Гринин в страхе оттого, что может рабочее место потерять.

– Господи, да за кого ты заступаешься? – воскликнул Кирилл, – он, между прочим, тебе за эти два месяца одни убытки принес. Да, его надо было тотчас же уволить. А ты: даю Вам две недели на устранение недостатков, – подражая его голосу, произнес он с иронией.

– Хорошо, а каков твой вариант был бы, Рокфеллер ты наш дорогой, – надевая пальто, спросил Георгий.

– Заменил! – зажав портфель ногами и, натягивая на себя плащ, подбитый мутоном, ответил с горячностью Кирилл.

– Отлично! Очень удачная мысль! – с театральной восторженностью воскликнул его шеф. – И я так понимаю, в твоем кармане, куча специалистов кондитерского дела завалялась. Я понимаю, что ты сечешь в бухгалтерии, как Бог, но в людях, Кирилл, тебе еще разбираться и разбираться, – назидательно высказал Георгий своему молодому помощнику.

– Извини. Просто этот хрыч меня добил, когда с умным видом начал говорить, что его цех рентабельное предприятие, в то время, когда в документации проходят цифры, кричащие об убыточности.

– Не кипятись. На то мы и здесь, чтобы в ходе инспекционной проверки выявить, причины приведшие их к этому. Иначе, цех не был выставлен на продажу. Я еще не помню, чтобы кто-нибудь пытался избавиться от курицы несущей золотые яйца.

– Не завидую тебе, Георгий. Ладно, я сосчитаю и подобью бездушные цифры, а тебе с людьми предстоит общаться, – сказал Кирилл, открывая дверь автомобиля с водительской стороны.

– Не переживай, я же сам напросился на эту работу, – сев на переднее пассажирское сиденье, усмехнулся он. – Здесь я хоть избавлен… – Но звонок одного из двух его сотовых телефонов не дал ему договорить. Взглянул на дисплей, – о! Уже соскучились, – прокомментировал он. – Слушаю тебя, Таня, здравствуй.

– Гера, милый! – зазвенел в его ухе возбужденный женский голос, – догадайся с трех раз, где, я сейчас нахожусь?

– На Канарах? – ухмыльнулся Георгий.

– А вот нет! Это находится намного ближе к тебе? – восторженно подсказала женщина. – Вторая попытка!

– В Сибири, ты вряд ли будешь находиться в декабре?

– Ну, Гера! Как можно, так мрачно шутить. Типун тебе на язык. А если я скажу, что это сюрприз?

– Черт! – вырвалось у Георгия досадное восклицание. – Ты что в Уфе?

– Приз в студию!

– Не понял, у тебя, что проблемы с драгоценностями?

– Господи, как ты циничен! Нет, просто я по тебе соскучилась. По такому вот неисправимому хаму! – не обижаясь на него ни капли, высказалась Татьяна. – Ну, ладно милый, я здесь в холле твоей гостиницы. Жду, – и отключилась.

– Никак догнали? – с притворным сочувствием поинтересовался Кирилл.

– Ладно, в каждом негативе есть свой позитив. Поехали.

«По крайней мере, вечер пройдет не так тоскливо», – ободрил себя мысленно Георгий, входя в двери гостиницы «Башкирии», предупредительно открытые перед ним швейцаром.

– Гера, наконец-то! – увидев его, воскликнула женщина в роскошной норковой шубке, вставая с кресла.

– Какими судьбами, Танечка? – спросил ее бесстрастным тоном Георгий, когда закончилась церемония встречи, сопровождавшаяся чувственными поцелуями и крепкими объятиями с ее стороны.

– Мы будем здесь об этом говорить? – обвела она взглядом холл, и поглядывающих на них с интересом двух портье за стойкой, и с раздражением откинула длинные кипенно белые волосы за спину.

– Надолго приехала? – задал он встречный вопрос, понимая, что она права.

– Ты же знаешь, как я отношусь к тебе – с печалью в голосе произнесла Татьяна. – Я бы…

– Оставь, – грубо оборвал ее Георгий, – я сниму тебе на три дня номер. Дольше тебе здесь делать нечего. Я очень занят.

– Хорошо, – с обреченным видом согласилась Татьяна, и через мгновение уже проговорила с улыбкой, – надеюсь, здесь есть приличные рестораны, я голодна, как стая волков.

Вечером в ресторане гостиницы после ужина, сопровождавшегося немногословной беседой, Георгий расслабился. Теперь приезд Татьяны, несмотря на неожиданность, не казался грубым вторжением в его мир. Стоит ли резко порывать отношения с прежними женщинами, только оттого, что он задумал изменить образ жизни, чтобы ощутить по-новому ее вкус.

Татьяна, заметив, что выражение лица Геры смягчилось, решилась затеять разговор о том, как и где он собирается провести Новый год.

– Не знаю, – ответил коротко Георгий, скривив рот наподобие улыбки. Такие вещи, как многолюдные сборища, его перестали привлекать. Ничего нового он на них не приобретал, кроме расходов на новую очередную любовницу и последующую из-за этого головную боль.

Но Татьяна ударилась в пространную речь о том, где их общие знакомые собираются встретить Новый год и где все же лучше. Ее щебетанья становилось все больше и больше, и она начала требовать от него ответы на такие вопросы, которые, по сути дела, его ни капли не волновали. Через некоторое время он почувствовал утомление от нее, и понял, что нет, все же ее приезд его раздражает. Но ради секса, которого лишен из-за отъезда из Москвы и смены круга общения, он потерпит ее три дня. Единственное удовлетворение, которое она может доставить ему – это физическое, но не душевное. Его душа в смятении уже целый год, и не известно, когда придет то время, когда ему снова станет интересно созидать, общаясь с людьми. А пока он устал. Устал от изобилия всего, что его окружает, и что нового уже ничего не придумаешь. Извечный обывательский круг – работа, еда, отдых.

– Идем в номер, – резко оборвав диалог Татьяны с самой собой, он поднялся со стула.

Официант тут же возник возле него со счетом на подносе. Отсчитав требуемую сумму, Георгий добавил щедрые чаевые, и, не обращая внимания на ошеломленный взгляд спутницы и на то, идет ли она за ним, направился к выходу из ресторана.

– Что будешь пить? – спросил он девушку, когда вошли в его номер люкс. Чем быстрее они перейдут, к тому, что ему еще нравится, тем лучше. Спиртное поможет им сократить время прелюдии.