– Да вроде нет… – немного растерянно ответила она. – Чулки только жалко. – Затем вздохнула, будто решаясь. – Хорошо, я довезу тебя до Москвы. Но потом ты мне точно отдашь права?

– Слово Дон Кихота! – торжественно пообещал Иван.

Дуня кивнула, и спустя несколько секунд красная «ауди» тронулась с места и выехала на трассу. Машина катила неторопливо, а девушка за рулем так же неторопливо прихлебывала холодный кофе. Пила кофе и молчала. Молчал и Иван.

Отнюдь не из-за той самой пресловутой коробочки из детской считалки, которой Дульсинея его еще раньше стращала. Просто надо было подумать. О целом ряде вещей. Например, о том, зачем он уперся с ее правами. Зачем не отдал их сразу, когда увидел, что они вместе с упаковкой тампонов выпали из раздраженно брошенной сумочки. Средство женской гигиены он на место вернул. А права зачем-то сунул в карман. А потом устроил этот спектакль с шантажом. Зачем? Ведь Евдокия была права – на заправке куча машин, и есть из чего выбрать. Да и негласные правила автостопа предусматривали, что ехать надо, пока по пути. А потом менять авто. Им с Дуней стало не по пути, и она явно дала это понять. Но Иван какого-то беса уперся. И вместо того, чтобы отдать права и найти другую машину, добился того, что последние сотни километров до Москвы он поедет с Евдокией Лопухиной на красной Audi TT.

А почему, собственно, и нет? Все равно задуманное несколько месяцев назад путешествие подходило к финалу. И он, говоря откровенно, несколько подзатрахался. И уже хотелось немного комфорта и стабильности. Иван решился на этот проект три месяца назад. Тогда тухло стало как-то. Для людей его профессии словосочетание «творческий кризис» объясняет любую неадекватность в поведении. Но Иван точно знал – никакой не кризис это. Просто тухло. Ребята из GEO звали снова в Кению – им понравилось сотрудничество с Иваном во время предыдущей поездки. Но даже в волшебную и первобытную Кению не хотелось. Потому что тухло было внутри.

А потом с Иваном случился типичный инсайт. Три волшебных слова: Москва – автостоп – Владивосток. Кто-то над его идеей поржал, включая двух его лучших друзей еще со школьной скамьи – Тина Тихого и Росю Ракитянского. Да сколько угодно они могли смеяться, а пара серьезных изданий заинтересовалась. И у самого Ивана загорелось и засвербило в одном месте. Он всегда был легкий на подъем, сорваться с места – раз плюнуть. И вот Иван уже с рюкзаком за плечами голосует на выезде с МКАДа. Это произошло три месяца назад. А теперь он возвращается назад. Домой. Точнее, не совсем домой, а…

Его размышления прервала мелодия.

Иван вздохнул и полез за телефоном. Он и так проигнорировал три последних звонка от матери.

– Здравствуй, мам.

А дальше надо было отвечать как можно короче и лаконичнее.

– Нормально. Только что выехали из Пензенской области. Да, поел. У меня все нормально с голосом. Нет, я не простыл. Да, все в порядке. Не знаю. Постараюсь. Конечно, обязательно. Да, учту, – и, почувствовав, что в череде нотаций и вопросов образовалась брешь, спросил: – Как ба? – И дальше по тому же сценарию. – Хорошо. Но ты, если что, держи меня в курсе. Ну, конечно, я приеду. Как только смогу. Разумеется. Да, я понял, – прикрыл рукой микрофон, еще раз вздохнул, поскреб щетину и прижал телефон плечом к уху. Брешь быстро затянулась. Разговор тоже затягивался.

Когда диалог завершился, телефон был уже горячим. Иван зажал его в ладони и повернул голову вправо. Чтобы заметить, как по лицу девушки скользнула тень ехидной улыбки. Смейся, Дульсинея. Имеешь полное право.

А вот, кстати, о Дульсинее. Первоначальное впечатление треснуло по всем швам. По крайней мере, в него теперь совершенно не укладывались ни ее слова о хитроумном идальго, ни возмутительная выходка с подлой подножкой, ни импровизация на тему поставленного на счетчик брата. Да и «ауди» на механике сюда тоже не вписывалась, говоря откровенно. Вот чулки вписывались отлично. Но она их сняла, бесстыдница!

Снова зазвонил телефон – теперь уже у «бесстыдницы». Давай, бери трубку, Дульсинея. Моя очередь ехидно улыбаться.

– Привет… Да, еду… Нет, Илюш, сегодня не получится. (Тобольцев едва сдержался, чтобы не фыркнуть. Илюша? Серьезно? Существуют мужики, которых зовут Илюша?) Да, знаю, знаю, обещала, но дорога… Просто у меня весь день сегодня в приключениях. (Точнее не скажешь. И, главное, сама их себе насобирала!) Сначала была крупная авария на трассе, и я полтора часа простояла в пробке, потом колесо спустилось… Да, меняла… Нет, не по карте – там связь не ловит. Люди на дороге помогли, незнакомые, да… (Угу, совершенно незнакомые. Ты на этом «незнакомце» уже полежать успела. Скажем об этом Илюше?) Потом на гаишника наскочила… чего-чего, денег хотел. Конечно, заплатила, только наличности теперь с собой нет… А у тебя как дела? Как сходили? Отлично. На концерт хочу, да. (На концерт Стаса Михайлова, видимо? Или что – Лепс? А, понял! Николай Басков!) Я подумаю, что тебе за это будет, очень хорошо подумаю… (Клизма ему за это будет! Ведерная! С ромашкой – потому что ромашка полезная.) Конечно, соскучилась… (Ну по Илюше-то как не соскучиться? Илюша… Илюша, блин! Нет, точно кретин какой-то…) Нет, торопиться не буду. (Конечно. Сто восемьдесят на спидометре – это мы вообще никуда не торопились. Черепашьим шагом практически.) Дорога что-то непростая. Скоро темнеть начнет, надо будет найти гостиницу… Что? Я сейчас Спасск проехала. Хорошо, погугли. Скинь мне названия по СМС… Погоди! Если будет возможность, узнай про оплату. Можно ли картой расплатиться? Спасибо! И я целую! (В лоб! Как покойника.) Конечно, как только буду в гостинице – позвоню.

Чтобы сдержаться и не ляпнуть ничего после того, как она завершила разговор, Иван принялся разглядывать свои потери. Дырка в джинсах, колено сбито до крови. Опустил козырек от солнца, на обратной стороне предсказуемо оказалось зеркало. Так, рожа почти не пострадала, все-таки борода – великая вещь. В том числе и в спасении от внезапных падений лицом в гравий. Вернув козырек в исходное положение, Иван принялся разглядывать руки. Немного ободрано, но без заметных царапин. Взгляд переместился на браслеты из кожаных ремешков на правом запястье. Браслеты выглядели как дешевая фенечка, которые так любят подростки, но на самом деле эти украшения сплели Ивану два славных парня племени масаи, с которыми он проходил обряд совершеннолетия в саванне. И каждая бусинка на этих кожаных шнурках имела особый смысл. Вот эта красная, например, – амулет для удачной охоты. Иван искоса посмотрел на девушку за рулем. А что? Похоже, работает амулет.

А у нее снова зазвонил телефон.

– Да, слушаю… Хорошо. Сметы готовы?… (Сметы? Сметы чего? Смета на борщ?) Нет, отправлять их не надо, я сама хочу взглянуть на конечную цифру… Оля, я сказала, не надо. (Ух ты, какой у нас, оказывается, может быть голос.) Мало ли что говорит Паша. С заказчиком договаривалась я. И все идет только через меня. А Паша пусть занимается стенами и окнами. (Бедный, бедный Паша… Но он не такой бедный, как Илюша. Ему клизму не сделают.) То, что он показал мне перед праздниками, – никуда не годится. Он вообще представляет себе, что такое фото в стиле ретро?… Заказчик хотел ретро, а не черно-белые портреты Мадонны… (Серьезно? Те самые? С конусами? Ну а что? Стильно так. Незабываемо. Впечатляюще.) Да… Ничего срочного нет? Хорошо. На связи.

И снова тишина. Чуть слышно мурлычет магнитола. Девушка за рулем сосредоточена на управлении машиной. Иван подводит итог своим размышлениям. Итак, Дульсинея оказалась все-таки Дульсинеей. А не безмозглой куклой. Так и славно. Им еще в пути как минимум сутки быть. С умным, профессионально успешным и адекватным человеком в дороге в любом случае приятнее. Правда, в нападении со спины адекватности было маловато, но это можно списать на то, что Иван сам ее спровоцировал. В любом случае им найдется о чем поговорить. Должно найтись. Как только она дуться перестанет. Дуня дуется. Дуня надулась. Тобольцев весело хмыкнул и принялся снова напевать себе под нос хит девяностых про тезку девушки, сидящей рядом.