– Инструменты?

На хорошеньком лице отразился нешуточной силы мыслительный процесс, результатом которого стал ряд неожиданных действий. Она открыла дверь и залезла внутрь салона. Наполовину. Наружу торчала нижняя часть девушки. Тонкая ткань расклешенной юбки облекала отличные круглые формы нижних девяноста, задорно торчали каблуки красных туфель. Тобольцев мученически вздохнул. Женщины! Вечно они так делают. Вызываются помочь. А вместо этого только отвлекают.

Наконец тыл сменился лицом. Иван облегченно выдохнул. А потом закатил глаза.

– У меня только вот это.

В руках у девушки был маленький красный пластмассовый чемоданчик. Конечно, красный, какой же еще!

«Господи, пусть это будет не аптечка!» – у Тобольцев достало ума не сказать это вслух. Но молитва была услышана. Это все-таки оказался набор инструментов – и с нужными ключами. Хотя… это же немцы. У них все ко всему всегда подходит – то, что должно подходить.

Задомкратить получилось легко – отличный электрический домкрат, ничего качать ногой не пришлось. А вот крепежные болты взбунтовались. Надежно затянули их на буржуйском заводе или на нашем отечественном автосервисе. Рукой баллонник не поворачивался. Значит, придется ногой. Но одной никак не получалось.

Иван уперся ладонью в машину, а другой рукой взял девушку за плечо – для устойчивости. Собиралась помогать – помогай. Нечего тут стоять просто так и отвлекать.

– Спокойствие, только спокойствие… – хмыкнул Тобольцев и встал обеими ногами на ключ.

Ключ решил проявить послушание и провернулся. А сам Иван, потеряв равновесие, завалился на красный идеальный бок «ауди». Прижав ее хозяйку к двери.

«Только бы с домкрата не слетела… – промелькнула мысль. – Обе бы не слетели».

Сначала дамочка замерла и даже не дышала, кажется. Иван тоже какого-то черта не двигался. Залип. А она приятная. Мягкая. И даже… «Приятная» под ним пошевелилась.

– Я, конечно, не очень разбираюсь в процессе смены колес, но, кажется, вы меня передержали.

Колесо, Тобольцев! Ты меняешь колесо!

В общем, хорошо, что все устояли. И машина устояла на домкрате, да и девица отреагировала нормально. А могла бы по морде лица дать. Иван разжал руки и отступил назад. Инцидент можно считать исчерпанным. Или нет?

– Извините, – кашлянул. – Давно не практиковался в смене колес – переусердствовал… немного.

Остальные болты пошли легче. Колесо снялось тоже довольно легко. А вот запаска заупрямилась. Пришлось все-таки лечь, чтобы посмотреть, что там мешает и что Иван делает не так.

Ага. Сообразил.

– Э-э-э… – Как ее позвать-то? – Девушка… Подержите здесь, пожалуйста.

Красные лодочки снова приблизились. «Э-э-э… девушка» присела на корточки рядом, взялась за колесо и заглянула под машину.

– Как держать? Вот так?

Видимо, выполнять просьбу ей было не очень легко, потому что говорила она с некоторым трудом. Нет, вот не зря бабушка Ивана, дражайшая Антонина Марковна, говорила: «Хуже дурака может быть только дурак с инициативой».

– Держать лучше сверху. Встаньте и держите на вытянутых руках. А так вы мне мешаете.

– Поняла, – она поднялась на ноги, не выпуская колеса, покачнулась, едва не упала, но все же устояла на месте. – Только вы побыстрее, пожалуйста.

Да уж, с такими помощниками не расслабишься. Тут надо все быстро делать. Иван повернул голову, чтобы посмотреть место крепления. И вместо этого зацепился взглядом за красную туфлю. Потому скользнул глазами вверх.

– Ух ты, чулки!

Черт. Он сказал это вслух. И сейчас на него точно уронят колесо. А может быть, и всю машину.

Колесо даже не дрогнуло.

– Тяжело быть автостопщиком, видимо, – раздался сверху ровный голос. – Особенно если на медведях. Судя по всему, когда вы вышли на трассу, то стали почти дембелем. Сколько времени не видели девушку в чулках?

Ивану срочно захотелось удариться головой пару раз о пластиковую защиту колесной арки. Он идиот. И с чулками идиот. И вообще – идиот. А у курицы на «ауди» острый язык и, как минимум, толика мозгов. И зачем вот ей все это?

А вообще чего он хотел? Смутить фразой о чулках девушку, заработавшую на благополучную жизнь древним, как мир, способом?

Но все же… Про «сколько времени не видели» – это она не в бровь, а в глаз. Тут Тобольцеву вспомнились проститутки, которых Иван угощал пивом в придорожной кафешке два дня назад. Он сделал на трассе целую серию отличных кадров – без лиц, он девчонкам обещал. Еще не знал, что именно из этих снимков выйдет, но что-то выйдет – точно. А потом вместе пили пиво, они что-то рассказывали, он тоже что-то рассказывал. Придорожные Афродиты смеялись, а после предложили свои услуги – исключительно из человеческой симпатии. «Классный ты парень, Ваня», – сказали они. А он отказался. Откровенно говоря, побрезговал. Может быть, и зря.

Иван двинул руками. Запаска встала на место как влитая.

А потом он молча орудовал баллонником. Молча – потому что достойного ответа не придумал. А недостойный – так Ивана могут и не посадить в машину, если будет нарываться.

Наконец все болты заняли свои места. Тобольцев выпрямился.

– Меня, кстати, Иваном зовут, – буркнул он, вытирая о плечо вспотевший висок, а о толстовку – ладони.

– А меня – Евдокия, – она пристально разглядывала его грязные руки. – Держите мыло, сейчас полью вам из бутылки воду.

За это «полью» он был ей готов простить даже фразу про медведей и дембель. Но имя… Евдокия? Бедная девочка. Интересно, для своего папика она тоже Евдокия или какой-то псевдоним себе выбрала поблагозвучнее? Адель какая-нибудь или Марианна.

Спрашивать не будет. Но от легкого троллинга не удержался.

– Евдокия? Царское имя. К нему бы еще фамилию Лопухина и отчество… – Иван наморщился, вспоминая. Маменька живо интересовалась русской историей, и сейчас это оказалось кстати. – Федоровна.

Закатал рукава и подставил руки лодочкой.

– Романовна, – поправила невозмутимо девушка, откручивая крышку у бутылки. – Спасибо за помощь.

Умылся Иван тщательно и с удовольствием, израсходовав всю воду в бутылке. Все-таки чистоплотность в него вбили в детстве неискоренимо. Правда, борода теперь мокрая.

Забрав мыло и пустую бутылку, девушка снова нырнула в машину, а потом вылезла оттуда с маленьким полотенцем. Степень обстоятельности Ивана поразила. Шут с ней, что колеса поменять не может. Но в машине и вода, и мыло, и полотенце. Может, и пожрать найдется? Умылся и человеком себя почувствовал. Голодным человеком.

– Держите. Я жду вас в машине. И не забудьте свой рюкзак. Возвращаться за ним не буду.

– Нет, возвращаться не будем, – это Иван сказал ей уже в спину – девушка садилась в «ауди». Вытер руки и закинул рюкзак на плечо. – Мне местные кусты порядком осточертели.

У двери Тобольцев демонстративно отряхнул свою одежду со всевозможным тщанием – перед тем как устроиться на переднем пассажирском.

– Ваш холоп сел… – Мягко щелкнул замок. – И даже пристегнулся. Готов восхититься мягким ходом этой прекрасной золоченой кареты, дражайшая Евдокия Романовна.

Ну не выкинет же она его из машины за невинные и наверняка ей не совсем понятные шутки. И она совсем не обязана знать, что Евдокия Лопухина, первая супруга Петра Великого, была все же Федоровной.

Осчастливленная новой туфелькой, то бишь – колесом, Коко рванула с места, и за окошком весело замелькали придорожные полосы леса. И все было бы хорошо, если бы не подозрительный тип рядом. Очень хотелось отправить его на заднее сиденье, но откуда-то взялась полная уверенность, что не получится, поэтому Дуняша постаралась незаметно переместить сумочку поближе к себе – подальше от него.

Если человек помог сменить у машины колесо – это вовсе не означает, что он не маньяк и не вор. Зато означает, какая она дура. Причем полная. Посадить к себе в салон совсем незнакомого мужчину! Небритого, с фенечками на руках и в вязанной крючком шапке на голове! Бродягу! Этого, как его… хиппи, вот!