Вернулись друзья через неделю с очень выгодными контрактами.

По прилёте Лёха принял ванну, вырядился в фирменный костюм, рубашку и галстук, купленные недавно по совету жены друга. Он собирался на свидание с новой знакомой – тоже Ирой.

В этот момент позвонил Никита и деревянным, каким-то не своим голосом попросил срочно приехать к нему прямо сейчас. На вопрос «Что случилось?» – слышалось нечленораздельное «У-у-а, Ирки нет!» и рыдания.

Лёха так испугался, что, забыв о свидании, тотчас поехал к другу. Вошёл в квартиру. Никита сидел за столом и пил водку.

– Что случилось? – спросил Лёха.

– Видишь, жена ушла! – трезвым деревянным голосом ответил Никита.

– Куда ушла? – спросил Лёха.

– Вон, прочти записку! – обречённо ответил друг.

Лёха взял листок бумаги и прочёл: «Ники, я не хочу делать операцию на позвоночнике, а потом, возможно, остаться инвалидом на всю жизнь. Я решила найти этого индийского доктора. Вылечусь и вернусь к тебе здоровой! Люблю тебя!»

– А подробности есть? – спросил Лёха. – Когда написано письмо? Когда ты с ней последний раз разговаривал по телефону?

– Два дня назад, – ответил Никита. – Но она мне ничего не говорила, ни про какого индийского врача.

Тут он задумался, будто что-то припоминая, и, злобно взглянув на друга, завыл:

– А-а-а! Это ты рассказывал какую-то байку про дамочку в самолёте!

Никита вскочил из-за стола, бросился к Лёхе, то тряс его, то пытался душить. Лёха отбивался, а друг выкрикивал:

– Куда она уехала? Куда?

Лёха рассказал, что помнил из письма: этот доктор работал в Словении в каком-то отеле, но в каком, – не помнит. Он объяснил, что всё отдал Ирке. Лёха как мог успокаивал друга, что жена вернётся, как написала в записке, что надо набраться терпения и ждать, что прошло слишком мало времени.

Ирка не отвечала на телефонные звонки мужа целую неделю. Ни мать её, ни подруги ничего не знали. Никита взял отпуск и полетел искать жену. Он мотался из отеля в отель, пока не набрёл, как ему казалось, на след доктора X.

Спустя два месяца, после безуспешных поисков в Словении и Индии, Никита вернулся домой. В почтовом ящике он нашёл конверт с такой запиской: «Дорогой Ники, прости! Я не вернусь. Остаюсь в Индии навсегда с доктором. Не ищи меня. Жизнь моя без доктора X не имеет смысла. Прощай, прости, Ирина».

Никита на работу после отпуска так и не вышел. Запил. Он почти спился. Лёха стал генеральным директором фирмы, женился. Жену его зовут Ирина. Они систематически лечат Никиту в разных наркологических клиниках.

Есть в Словении небольшой отельчик в горах, где практикует один индийский доктор. Он приезжает нечасто. К нему надо записываться загодя. Говорят, у него красивая ассистентка. Русская, зовут Ира…

Ровно в пять часов вечера 31 декабря в переполненное кафе на Солянке вошёл бравый молодой полковник инженерных войск. Он заказал коньяк и стал ждать её, напряжённо поглядывая то на командирские часы, то на вход, задрапированный лоснящимися от сальных рук велюровыми бордовыми шторами, то принимался нервно закуривать, но через минуту тушил сигарету. Она не появлялась.

Через полчаса он из портфеля достал картонную коробку, откуда вынул роскошный альбом-путеводитель по Palazzo Pitti во Флоренции. Это итальянское чудо полиграфии полковник с большим трудом выменял у сослуживца по военной академии на английский спиннинг. Бережно раскрывая каждую страницу, он любовался репродукциями картин. «Как же она похожа на мадонн Рафаэля», – думал он, представляя, как она, его Мадонна, Мария, сейчас войдёт, как обрадуется подарку. Полковник вспомнил их первую встречу.

В конце апреля полковника с несколькими сослуживцами по военной академии, как отличников боевой и политической подготовки, а главное, авторов изобретений в области военной инженерии, в порядке поощрения направили на учёбу в дом отдыха под Звенигородом. Как это было заведено, после лекций в первый же вечер готовилась большая пьянка. Многие уже были навеселе… Арсений, человек тихий, семейный, серьёзный, выпить мог (ну как же без этого служить), но не любил…

Народу в их комнату набилось много: офицеры, преподаватели, а главное, девушки – московские патентоведы. Приятель, старший по званию, попросил его сходить в соседний номер за стаканами и стульями. Арсений подошёл к двери напротив, постучал, но в ответ ничего не услышал, – вечеринка в их номере набирала обороты: шум, выкрики, грохот стульев. Арсений уже решил попытать счастья в другом номере, как дверь распахнулась, и на пороге появилась девушка – не девушка, а воздушное видение: нечто стройное, высокое в длинном одеянии, на голове что-то белое в виде короны, из-под которой тёмными волнами струились волосы. Светло-карие глаза глядели на него с укором.

– Что вам надо? – спросила она тихим, будто измученным голосом.

– Я, извините, за стаканами и стульями… – ответил он машинально, но про себя подумал, осознал, понял, что теперь, когда он увидел её, больше ничего не нужно, – только смотреть в эти глаза, слушать её голос.

Она царственным жестом тонкой руки дотронулась до головы и сказала каким-то тёплым домашним родным голосом:

– Извините, у меня очень болит голова, я выпила анальгин, а пока не помогает. Возьмите сами, что вам нужно.

Арсений не мог вымолвить ни слова. Она взглянула на него внимательно, заметила его замешательство и добавила почти шутливо:

– Вы не знаете, шуметь будут всю ночь? – и чуть улыбнулась ему.

Арсений не мог двинуться с места.

– Ну, что же вы стоите столбом? – спросила она и добавила:

– Вас, кажется, ждут! Забирайте и уходите, пожалуйста! Дверь закройте – шумят!

Она неожиданно встала на цыпочки, повернулась, как балерина, придерживая изящным жестом длинные полы тёмно-красного фланелевого халата, гордо прошествовала к окну и замерла.

Тут только Арсений очнулся. Он послушно взял стул, стакан, подошёл к двери… и вдруг, чего сам от себя не ожидал, закрыл дверь и сказал с вызовом:

– Я без вас никуда не уйду!

Она медленно обернулась и пристально на него посмотрела.

– Меня зовут Арсений. У нас очень хорошая компания. Пойдёмте к нам! Пожалуйста, очень прошу!

Она молчала, продолжая его пристально разглядывать.

– Пожалуйста, прошу вас очень! – услышал он свой голос, будто и не он это говорил.

– Кажется, голова прошла! Анальгин подействовал! – сказала она, снимая с головы полотенце и вороша волосы удивительно изящным жестом.

– Как вас зовут? – спросил Арсений.

– Мария, Маша или Мэри, как вам больше нравится? – сказала она кокетливо, с улыбкой, и протянула ему тонкую прохладную ладонь.

После церемонного рукопожатия она оглядела его с ног до макушки.

– Хорошо, Арсений, почти «да», только мне надо переодеться, – не идти же в таком виде! – сказала она, указывая пальчиком на свой халат и тапочки. Арсений от счастья расплылся в улыбке.

– Арсений, какая у вас улыбка чудесная! Как у Гагарина! Подождите меня в коридоре!

Арсений открыл дверь, чтобы выйти, но тут она подошла к нему, прикрыла дверь и сказала:

– Извините, но прежде надо всё-таки познакомиться чуть поближе, не правда ли? – Мария улыбнулась и развела руками. Она стояла так близко, что Арсений чувствовал аромат её духов, видел тоненькие голубые прожилки на будто фарфоровом лице, светлый пушок на щеках, родинку на тоненькой шейке. Он любовался ей как произведением искусства в музее, – смотрел на неё с благоговением и готовностью сделать всё, что она пожелает.

– Мне тридцать лет, я замужем, а вы? – спросила она нарочито серьёзным тоном, а глаза при этом смеялись.

– Мне тоже тридцать лет, и я женат уже восемь лет, – ответил Арсений чётко, как на экзамене.

Она опустила глаза на его руки и спросила глухо:

– А дети есть?

– Да. Двое, мальчики, семи и пяти лет, – отрапортовал он.

– Замечательно! – сказала она, будто выдохнула, всплеснув руками, и чуть ли не захлопала в ладоши, затем дотронулась до его плеча и нежно развернула его к выходу.