Утром, слегка опохмелившись шампанским, мы втроем отправились на железнодорожный вокзал. Александр заявил, что не помнит, чем вчера закончился вечер. Пришлось ему подробно рассказывать о том, что все прошло весьма культурно, то есть без «базара» и драки.

На вокзале нам предстояло прокомпостировать билеты, поставив в них номера мест в купейном вагоне. В билетную кассу стояла жуткая очередь, хотя билетов, как водилось в то время, не было. Растолкав локтями толпу, мы протиснулись к окошку, положив в билеты немного денег. Проявив все свое обаяние, Евгений прокомпостировал билеты, зафиксировав в них три купейных места в проходящем поезде Ленинград-Севастополь, который уже показался с северной стороны вокзала.

За три минуты стоянки поезда мы едва успели найти нужный вагон и загрузить в тамбур чемоданы. Когда поезд, сократив время стоянки, досрочно тронулся, нагоняя опоздание, выяснилось, что свободных мест нет. На предъявленные проводнице проездные документы и проставленные в них цифры посадочных купейных мест, она слабо реагировала и предложила подождать до следующей станции – когда места освободятся.

Взбодренные шампанским, упавшим на старые дожди, мы стали активно качать права, и требовать начальника поезда. В ответ проводница грозилась вызвать милицию и сдать нас в вытрезвитель. Ситуация накалялась. Внезапно пришедший начальник поезда развел руками, но разрешил положить вещи в купе, согласно купленным билетам, а Евгения увел в другой вагон на свободное место. Стало ясно, что наши места продали подсадным безбилетным пассажирам, которые выходят на следующей станции.

В порыве борьбы за свои законные права с железнодорожными жуликами я распахнул дверь купе. Передо мной открылась ужасная картина: забившись в угол, у окна сидели две бледные и симпатичные, но очень печальные девушки из Ленинграда. А напротив, как коршуны над жертвой, над ними нависали два дурно пахнувших мужика непонятной национальности. Увидев меня, блондинка сообщила молящим взглядом о лютой ненависти к назойливым попутчикам и огромном желании поскорее с ними расстаться. Не помню точно, что я им сказал, но был я очень убедителен. Чеканные фразы слетали с моих уст как автоматные очереди. Воодушевленный близостью симпатичных девушек и подогретый пафосом необходимости их спасения, я был готов к любому повороту событий. Без лишних сантиментов я предложил мужикам быстро «продернуть в натуре», а также мимикой лица и позой тела дал понять, что намереваюсь драться до полной победы.

После моих ярких и пафосных речей безбилетники решили выйти покурить в тамбур с вещами, и, вскоре сошли на следующей остановке. Спасенные ленинградки стали активно благодарить и как-то неожиданно между нами возникла взаимная симпатия. На первой же остановке поезда было куплено вино и закуска для укрепления организма и празднования маленькой победы.

При более детальном рассмотрении, оказалось, что Вика, так звали одну из наших попутчиц, обаятельная девушка, ну а другая была не совсем в моем вкусе, но тоже не «крокодил». Чтобы искусственно не создавать любовных треугольников и многоугольников, бросив монетку, мы быстро договорились о разделе сфер ухаживания. Евгений был вне игры, поскольку ехал в другом купе.

Вика была девушка образованная и обеспеченная. У неё была квартира в Ленинграде, в которой она жила вместе с сыном и бывшем мужем – летчиком гражданской авиации, который, по её словам, всё время где-то летал и совсем не занимался воспитанием сына. Еще у неё была квартира в Москве, которую она сдавала, поэтому часто бывала в столице, приезжая забирать плату за аренду жилья. Она работала в серьезной питерской организации, функционирующей в области телефонной связи, и занимала в ней ответственный пост юриста. Было ей на вид лет 25–27 не более. Её северная, холодноватая, сдержанная красота, светлые неокрашенные волосы и голубые глаза придавали облику милую сентиментальность. Средний рост и пропорциональная фигура молодой женщины были не идеальны для топ-модели, но весьма привлекательны для преуспевающей леди. По жребию она не досталась Александру, но он не был в обиде и стал ухаживать за ее подругой.

С товарищем Штилем у нас были разные вкусы и, возможно, разное представление о красоте, дизайне и стиле. Я твердо знал, что стиль – это отличающаяся общность. А в процессе дизайна функциональному предмету придается эстетически привлекательная форма. Поэтому мне нравились функциональные формы женщин. Я считал, что красота и функциональность должны находиться в гармонии.

Не красивые самолеты не летают потому, что они не функциональны. Если назначением женщины является продолжение рода, то все, что способствует в ней рождению ребенка, безусловно, красиво. Крутые бедра предназначены для более легкого рождения детей, а длинные ноги, чтобы убегать от мамонтов. Пышные волосы, чтобы укутывать ребенка в стужу, а высокая грудь нужна для синтеза молока для ребенка. Ну а широко расставленные глаза, чтобы видеть врагов, подкрадывающихся сзади. Сам Александр был стильным парнем. Его стилем был аккуратизм, но любил он все, что шевелится. Тогда как я, напротив, любил функциональность и творческий хаос.

Дорога до Севастополя прошла в приятных беседах «за жизнь, за гвозди», как любил выражаться мой товарищ Штиль, с обаятельными попутчицами. Они ехали отдохнуть в Ялту к знакомым на частный сектор. Прощаясь на вокзале, мы пригласили девушек посетить санаторий Пегас во время концерта какой-нибудь заезжей знаменитости.

Наш поезд прибыл в Севастополь ранним утром – за день до срока заезда в санаторий, обозначенного в путевке. В это самое время санаторский автобус привез на вокзал партию отдохнувших граждан. Довольные и загорелые они покидали Крым. Мы специально приехали на день раньше, чтобы занять лучшие номера в 3-м корпусе санатория с большим балконом на южную сторону и видом на море. Дав немного денег водителю, мы завернули на оптовый рынок и закупили там два ящика Мадеры, ящик Портвейна, ящик Хереса, ящик Шампанского, три бутылки коньяка, дюжину пива и 10 бутылок красного сухого вина Массандра. В санаторских барах продавали то же самое вино, но в 2,5 раза дороже. Бары закрывались в 21 час. Остаться без вина в ответственный момент профессиональный отдыхающий не имеет права. Кроме того, предполагались прогулки на яхте, походы в горы, ночные купанья и посиделки у костра. Винотерапия входила в оздоровительный комплекс для наших молодых организмов, помогала на время забыть о насущных делах и слиться с крымской природой. Мы знали, что виноградное вино в умеренных дозах способствует повышению жизненного тонуса, главное не злоупотреблять алкоголем!

Пройдя формальные процедуры досрочного поселения, посетив врачей, мы записались на грязевую терапию, хвойные ванны и полировку зубов.

Александра тут все знали как профессионального отдыхающего. Он со всеми здоровался, обменивался любезностями и сувенирами. А там, где нужно было заплатить за дополнительные услуги, платил по льготному тарифу.

Натуральная лечебная грязь, завозимая из месторождений, простирающихся близ города Саки, очень способствовала сексуальной активности отдыхающих мужчин и укреплению опорно-двигательной системы женщин. В грязелечебнице работали проверенные, солидные женщины бальзаковского возраста, стойко переносившие вид голых мужиков. Поэтому на процедуры к единственной молодой медсестре была очередь. По непроверенной информации с ней был близко знаком заместитель начальника отдела одного из столичных управлений. В кулуарах был разговор о том, что он якобы умудрялся активно «духовно» общаться с медсестрой прямо во время грязевых процедур, в то время когда его жена находилась на пляже. Но мы в это не верили, а считали, что он просто фантазирует для поднятия авторитета и тонуса среди отдыхающих мужиков. На всякий случай, чтобы поддержать баланс в «море» домыслов и слухов, его жена активно плавала в теплом и ласковом море на длинные дистанции со спасателями.

Персоналу было строго настрого запрещено вступать в личные отношения с отдыхающими. Но иногда пикантные происшествия все же получали огласку. В таких случаях, чтобы спасти честь дамы, следовало непременно на ней жениться. Тогда и репутация джентльмена оставалась не подмоченной, а главное скандал не доходил до московского начальства. Таким образом, вступать с персоналом в отношения было нежелательно, но если очень хотелось, то можно, только с серьезными намерениями. Этот моральный принцип хорошо освоили местные красавицы, и время от времени выходили замуж за ответственных московских работников.