Дидий Юлиан перед гвардейцами

Очень богатый, но легкомысленный римлянин – некто Дидий Юлиан – узнал об этом предложении за трапезой. Видимо, Дидий был человеком не только легкомысленным, но и азартным, потому что, узнав, что конкурент за корону цезаря предлагает гвардейцам всего-то по пять тысяч драхм на каждого, он повысил ставку. Доторговался до шести, и гвардия объявила его императором!

Правда, процарствовал он всего три месяца. Командир паннонской армии Луций Септимий Север (193–211 гг.), пообещав подарить каждому из своих воинов уже по двенадцать тысяч драхм, двинул легионы от Дуная на Рим. Подойдя к столице, Север перекупил войска, посланные против него, и занял город.

Луций Септимий застал незадачливого императора Дидия Юлиана во дворце. Тот плакал, как ребенок, но непреклонный Север («север» по-латыни значит «жестокий») взял его под руку, отвел в ванну и там, в назидание другим, обезглавил. Но эта казнь так никого и ничему не научила, как выяснилось позднее…

Надо подчеркнуть, что Септимий Север оказался единственным за восемьдесят лет императором, который умер своей смертью в своей постели.

За тридцать пять лет императорами были провозглашены тридцать семь человек! То есть в среднем каждый цезарь царствовал меньше года. Почти на сто лет растянулась кровавая чехарда гвардейских переворотов!

Словом, в армии царила анархия, в империи – хаос, потому что, покупая власть за деньги, цезари, как правило, не знали, что им делать с этой властью. Так, император Север Антонин Август по прозвищу Каракалла (198–217 гг.) начал свое правление с убийства родного брата и двадцати тысяч его сторонников. Прозвище «Каракалла» он получил из-за длинного варварского плаща, который носил, – он и был настоящий варвар, отупевший от войны и охоты. Больше всего он любил загонять кабанов и мог один на один расправиться со зверем. Во дворце Каракалла держал львов, чтобы не ходить далеко, если вдруг захочется сразиться с ними. Имелся среди них и любимец, которого правитель усаживал рядом с собой за стол и даже укладывал в кровать.

Император Каракалла (198–217 гг.)

Посетив Александрию накануне войны с Парфией и опасаясь восстания у себя за спиной, Каракалла приказал убить всех александрийцев, способных носить оружие. При этом сам наблюдал, как выполняется его приказание. В конце концов, правителя-тирана закололи его же солдаты.

А вот еще примечательный портрет другого императора, правившего почти следом за Каракаллой. Благочестивый император Элагабал (218–222 гг.) собирал в своем дворце сотни гостей, веселился, устраивал всяческие лотереи и раздавал призы – от шикарных особняков, полностью обставленных мебелью, до пригоршни дохлых мух. Император любил шутки и розыгрыши. То усадит гостя на надутую подушку, которая неожиданно лопнет, то напоит какого-нибудь сенатора до бесчувствия, а перед пробуждением запустит к нему в комнату леопардов или медведей.

А еще он любил сюрпризы. Угощая друзей, подмешивал им в пищу драгоценности. В горох – кусочки золота, в чечевицу – оникс, в рис – жемчуг, в бобы – янтарь. Ему нравилось в знак своей милости делать подарки: коней, колесницы, рабов… Часто после пиршества он приказывал своим гостям забирать с собой серебряную посуду, из которой они ели и пили.

Император Элагабал (218–222 гг.) любил веселиться и устраивать розыгрыши

Что касается самого Элагабала, то он предпочитал все самое лучшее. Вода в его бассейнах благоухала розовой эссенцией, ванные комнаты блестели золотом, стол состоял из редчайших деликатесов, одежда – от короны до обуви – была усеяна драгоценными камнями. А когда он отправлялся в путешествие, то для его багажа требовалось 600 повозок!

Узнав от предсказателя, что ему суждено умереть насильственной смертью, Элагабал приготовил достойные его императорского звания средства для самоубийства: веревки из пурпурного шелка, золотые кинжалы, яды, заключенные в сапфиры. Мол, если уж умирать, так красиво!

Однако – коварство судьбы! – убили императора в отхожем месте, а труп, протащив по римским улицам, сбросили в Тибр.

Понятно, почему монах Сальвиан еще до окончательного крушения империи, пытаясь объяснить причины катастрофы, написал: «Римляне сами себе были врагами худшими, нежели внешние враги, и не столько варвары их разгромили, сколько они сами себя уничтожили».

«На форуме были видны следы уходящих богов», – с ностальгической грустью заметил безвестный автор.

Разумеется, это всего лишь красивая поэтическая метафора, но в ней с удивительной ясностью запечатлен процесс постепенного одряхления и умирания язычества. Древние римляне были язычниками. Своих богов вместе с культурой они когда-то позаимствовали у греков, только назвали их по-другому. Греческий Зевс стал Юпитером-Громовержцем, богиня любви Венера – Юноной, бог времени Кронос – Сатурном… Впрочем, и своих «родных» богов в римском пантеоне – мавзолее богов – было достаточно: двуликий Янус, Веста, всех и не перечислить. И вот в новую эру, летосчисление которой, как известно, ведется от Рождества Христова, на смену этим многочисленным, порой гневным, иногда легкомысленным, часто капризным богам явился Единый Бог, с именем которого человечество живет вот уже третье тысячелетие.

Можно много говорить о глубинном смысле и величии христианства, но, наверное, главное в нем сам образ Сына Божьего – Иисуса Христа, пришедшего на землю, чтобы своими страданиями искупить человеческие грехи и указать людям путь к спасению. Именно поэтому Иисуса называют Спаситель.

Последователи Иисуса проповедовали любовь к ближнему, а ближними – «братьями и сестрами во Христе» – для них были все: раб и патриций, богатый и бедный… Самый последний, несчастный и униженный мог почувствовать бесконечную силу Божественной Благодати. Христианство провозгласило равенство всех людей перед Единым Богом, и в этом была его сокровенная суть и сила!

«Для Бога нет эллинов и иудеев. Он воздаст каждому по делам его…» – повторял апостол Павел. При этом новому Богу не нужно было приносить никакой жертвы, кроме собственной нравственной жизни, кроме кающегося или разбитого горем сердца. Главное – не лгать, не убивать, не домогаться чужого. «Делай свое дело, и ты будешь спасен!» Люди еще не знали религии столь милосердной и привлекательной. Поэтому в раздираемом противоречиями, конфликтами и жестокостью обществе периода поздней империи христианство распространялось с удивительной быстротой.

В дохристианскую эпоху Рим проявлял терпимость по отношению к соперникам его языческих богов. От приверженцев других религий не требовалось ничего, кроме демонстрации уважения к римским богам и императору. Императору, между прочим, поклонялись как богу, и отказ следовать этому правилу считался государственной изменой. Возжигание фимиама перед статуей императора было знаком и подтверждением верности ему и империи. Однако для христиан Христос был выше цезаря.

Более того, христиане отвергали саму подчиненность религии государству, потому что главное для них заключалось во внутреннем мире человека, в его отрешенности от бренной суеты мира с его жестокими и несправедливыми законами. Бог христиан был их совестью, отражением их лучшего «я», и когда их заставляли сделать выбор между Богом и «обожествленным» цезарем, они выбирали Бога, потому что предать Его было равнозначно предательству самого себя. И погибали тысячами!