В 1795 г. бригадный генерал Наполеон Бонапарт отличился во время разгона контрреволюционного мятежа роялистов в Париже. Картечным огнем из пушек он безжалостно истребил их толпу, собравшуюся на церковной паперти. За это его назначили командующим экспедиционной армией в Италии, сражавшейся против австрийцев.

О нем ходила молва, что он разгромил в Тулоне контрреволюционные банды роялистов и их вдохновителей – англичан, что на паперти церкви святого Роха он, без колебаний и какого-либо чувства жалости, расстрелял картечью из пушек толпу мятежников, собиравшихся напасть на революционный Конвент. Еще больше стал известен «маленький капрал» во время перехода через Альпы, когда он, со своим штабом, прошел по «знаменитому карнизу» на виду у крейсировавших у берега английских фрегатов.

Солдаты и офицеры трепетали при виде этого низкорослого, угрюмого и всегда решительного молодого генерала. Он, без каких – либо сомнений, расстреливал одного за другим воров-интендантов и тех, кто отказывался выполнять его приказы. Одному заносчивому офицеру, смотревшему на него сверху вниз, «маленький капрал» сказал:» Вы, конечно, выше меня ростом, но я могу сделать вас на голову ниже».

Его популярность в войсках укрепилась навсегда после слов, сказанных им однажды: «Солдаты революции, вы плохо одеты, вы неважно накормлены. Я хочу повести вас в самые плодородные страны. Вы должны силой взять у неприятеля все необходимое и даже больше того. Каждый взятый вами город будет на какое-то время принадлежать вам. Так не будем дожидаться, пока к нам прибудет транспорт со всем необходимым из Франции. Вперед, нас ждет моя богатая и гостеприимная Италия! Освободим ее от проклятых австрийцев!».

Ему, с некоторых пор, было известно, что пока еще, как уроженец итальянской Корсики, он не пользуется личным обаянием и безоговорочной властью над офицерами и солдатами – французами. Они тайком посмеивались над его ростом и шустростью, дав ему прозвища «маленький капрал» и «стригунок». За это он втайне презирал их, считая грязным скопищем оборванцев и вообще – «пушечным мясом», готовым идти на смерть за кусок хлеба и бутылку разбавленного водой сидра.

Но заботясь прежде всего о своем авторитете и карьере, он избавил это «пушечное мясо» от повального воровства офицеров-интендантов, одел – обул его, накормил. И тем самым укрепил в нем веру в социальную справедливость, принесенную революцией. За одно это солдаты и их командиры были готовы идти за ним куда угодно без всяких раздумий. Воспользовавшись этим, он поставил перед ними цель и теперь стремился к ней, идя навстречу смерти, неумолимо собиравшей вокруг него богатый урожай.

Австрийцы не выдержали натиска революционных французских войск. Малорослый генерал со знаменем в одной руке и шпагой – в другой, увлек за собой наиболее отчаянных из своих солдат. И они, погибая сотнями, не дали погибнуть ему самому и его делу. Гремели барабаны, трещали в отдалении ружейные выстрелы, но это уже не трогало душу «маленького капрала» и «стригунка» Бонапарта.

Скрестив руки на груди и прижимая ими к груди древко пробитого пулями знамени, он смотрел на разворачивавшуюся перед его глазами картину побоища. В глазах его была уверенность при виде того, как французы преследовали бегущих австрийцев, которые уже ни о чем не помышляли, кроме своего спасения.

Перед «маленьким капралом» открывалась дорога в цветущую Италию, а затем – на север, к австрийской столице. Позади были победы над итальянцами и их союзниками – австрийцами у Монтенотти, Миллезимо, при Мондови и Арколи, под Лоди и у Мантуи. Он не знал, что в скором времени непобедимый Суворов скажет о нем: «Далеко шагает, пора унять молодца!». И неизвестно, что крылось за этими словами: предвидение грозных событий в Европе или же завистливое чувство уходящей старости – к наступающей молодости.

Впереди «стригунка» Бонапарта ждала летучая слава, и имя его уже гремело на континенте Европы. Поднятый волной французской революции, генерал в потертом сером пальто ждал ответа на те вопросы, которые мучили его совсем недавно, в сумрачном и душном помещении военной казармы. И они не замедлили явиться к нему в скором времени.

В Париже произошли важные события. Хорошо подготовленные и направляемые англичанами контрреволюционеры – роялисты[1] сделали попытку государственного переворота. Случайно документы об этом попали в руки Бонапарта, находившегося в Италии, и он немедленно передал их революционному французскому правительству. Начались массовые аресты заговорщиков по всей стране, закрытие газет, сочувствовавших контрреволюционерам, «чистка» Законодательного собрания.

Благодаря принятым срочным мерам, республика и революция были спасены. Мужественным роялистам не удалось восстановить на престоле королевскую династию. Им «массовидно» рубили головы на гильотине, расстреливали по приговорам революционных трибуналов, просто топили в море и реках вместе с семьями.

Бонапарт, из своего итальянского военного лагеря, горячо поздравил французское правительство – Директорию (которое он разгонит через два года) со спасением республики, которая исчезнет, опять же благодаря ему, через семь лет. Теперь он знал, что коалиции врагов революционной Франции, постоянно угрожавших ее границам, скоро придет конец. Но ему было неизвестно, что ждет его в скором времени.

Когда с австрийцами временно было покончено, генерал Бонапарт попросил у Директории армию и флот для завоевания Египта. Его всегда манил таинственный Восток, и образ удачливого счастливчика Александра Македонского, едва не покорившего весь мир, привлекал его куда больше, чем образы Юлия Цезаря или Карла Великого.

Вторгнувшись в Египет, которым владел турецкий султан, получавший дань от мамлюков, фактически правивших этой страной, Наполеон Бонапарт разгромил мамлюков у египетских пирамид, сказав перед битвой две знаменитые фразы: «Солдаты, сорок веков смотрят на вас сегодня с высоты этих пирамид!» и «Ослов и ученых на середину!», после чего захватил эту древнюю страну.

Однако вскоре ему пришлось жестоко подавить восстание жителей египетской столицы, которые убили группу французских солдат. Результатом этого печального инциндента явилось то, что ежедневно смерти предавалось несколько десятков человек.

Затем началась двухмесячная осада крепости Акка, которую обороняли турки под руководством английского полковника Смита. Им помогал с моря британский флот, доставлявший обороняющимся продовольствие, оружие и боеприпасы. У Бонапарта не было мощных пушек, турецкий же гарнизон был велик, так что пришлось снять осаду и ни с чем возвращаться в Египет. С мечтой о покорении Сирии и возвращении в Европу пришлось расстаться – для этого у него просто не имелось сил, так как его морские коммуникации давно уже были перерезаны англичанами. Он оказался в дьявольской западне.

Теперь он шел, чувствуя лицом жаркое, пятидесятиградусное дыхание пустыни и присутствие смерти за спиной. Чума следовала за ним по пятам, она наседала с беспощадностью мамлюков и его собственных приказов. Непобедимость ее он видел, заходя в палатки, набитые заболевшими ею. И ему пришлось оставлять среди барханов даже тех солдат и офицеров, кого он лично отбирал для похода в Египет. Оставлять, не слушая их мольбы о спасении и наперед зная, что они будут съедены голодными хищниками, не успев умереть.

Бонапарт в чумном бараке в Египте