При создании обложки были использованы изображения с сайтов:
https://www.saatchiart.com/art/Collage-City-Art-LONDON-Westminster-Collage/689749/1929772/view
https://www.pinterest.fr/thisisyou33/this-is-you-33-fire/
https://www.goodfon.ru/download/jessica-jones-netflix-marvel/2893x1886/
Часть 1. Убийство дель арте
Глава 1
Завещание было кратким и, в отличие от большинства документов такого рода, предельно ясным.
Всё имущество скончавшегося от инсульта сэра Томаса Дональда Грея Третьего: особняк в Лондоне, обширное поместье в Девоншире; капитал в акциях, других ценных бумагах, драгоценностях и на счетах в уважаемых английском и швейцарском банках, – общей суммой в два миллиона фунтов стерлингов; и фабрика фарфора, – переходили к единственному наследнику – сыну младшей сестры сэра Томаса, леди Роуз-Мари Каннингем.
Сейчас этот самый наследник – молодой Бартоломью Каннингем – сидел перед частным детективом Стейси Браун и трясся, как осиновый лист.
Учитывая, что мистер Каннингем был высоким, накачанным брюнетом под два метра ростом, на осиновый лист он не походил ни с какой стороны. Скорее, на переодетого в «человеческую» одежду супермена, сбежавшего то ли со съёмочной площадки, то ли с острова Доктора Зло.
И эта в высшей степени привлекательная гора мышц, с трудом втиснувшаяся в старое кожаное кресло, смотрела глазами умирающего спаниеля на очаровательного частного детектива. Картина была настолько нелепой, что Стейси чуть не рассмеялась, однако вовремя сдержалась: Бартоломью Каннингем был напуган до смерти.
Мисс Браун налила клиенту виски и, дождавшись, когда лицо наследника миллионов порозовеет, а в глазах появится осмысленное выражение, сказала:
– Мистер Каннингем, с завещанием всё понятно. Вы получаете деньги, фабрику и имение сэра Грея при соблюдении двух несложных условий. Первое: не продавать и не дарить – ни целиком, ни частями – коллекцию, собранную вашим дядей, и следить, чтобы все экспонаты были в целости и сохранности. Второе: не увольнять дворецкого девонширского поместья мистера Доусона и его супругу, выполняющую обязанности экономки. По достижении слугами пенсионного возраста выплатить оговорённую в завещании мистера Грея сумму и передать Доусонам в собственность коттедж, в котором они сейчас проживают. Верно?
– Верно, – Каннингем кивнул. – Мисс Браун, не сочтите меня алкоголиком, но не могли бы вы… – Бартоломью протянул пустой бокал.
– Ни в коем случае, – Стейси плеснула виски – на треть, чуть подумав, долила до половины бокала. – Я вижу, вам по-настоящему страшно. Расскажите, что случилось.
Молодая женщина ожидала чего угодно: подозрений, что богатенького наследника пытаются отравить; махинаций с завещанием (два миллиона, дома и приносящая немалую прибыль фабрика – это не мелочи!); афер с ценными бумагами; каверз со стороны слуг, недовольных новым хозяином; кражи ценного экспоната из коллекции; – но только не того, что услышала.
– Убийство.
– Почему вы не обратились в полицию?
– Я не могу. Они… они решат, что я сумасшедший…
– На сумасшедшего вы не похожи… Кого убили?
– Куклу.
Мисс Браун посмотрела в ясные, полные ужаса, но лишённые малейших признаков безумия глаза Каннингема, и налила виски себе.
***
Стейси вела машину, слушала повествование новоявленного миллионера и мысленно кляла себя за то, что ввязалась в это дело. Несмотря на год назад полученную степень магистра психологии, богатый опыт детектива и обычную женскую интуицию, мисс Браун так и не смогла решить: безумен мистер Каннингем или нет? Если да, то насколько опасен для себя и окружающих, способен ли совершить убийство? А если нет… И вот тут начиналась путаница.
Поначалу история, рассказываемая Бартоломью, была вполне заурядной и напоминала статьи из воскресных выпусков «Дейли Мейл».
Семейство лорда Грея принадлежало к высшей аристократии, было, даже по современным меркам, очень богато и консервативно до отвращения. Настолько, что когда Роуз-Мари решила выйти замуж за Джоя Каннингема – потомка простого сквайра, – разразился жуткий скандал с киданием в отступницу семейными проклятиями и столовым серебром, угрозами лишить наследства и обвинениями в «оскорблении памяти предков».
– Ого! – присвистнула Стейси. – Даже так?
– Именно, – кивнул Бартоломью.
Пошумев и покричав для приличия какое-то время, лорд и леди Грей успокоились (всё-таки, ХХ-ый век на дворе!) и даже допустили «неприличного» зятя в родовое поместье: на общие сборы во время Рождества и дней рождения – самих лорда и леди и Её Величества. Однако завещание, по которому всё имущество переходило к старшему сыну Томасу, переписывать не стали. Сам мистер Грей Третий мало интересовался семейными дрязгами и скандалами: известный этнолог и культуролог, автор более чем двадцати научных трудов, посвящённых истории театра и ритуальным празднествам разных народов, – он постоянно мотался по свету, забираясь в самые экзотические, ещё не испоганенные цивилизацией «белого человека» уголки. Именно поэтому Томас редко виделся с сестрой, зятем и племянником.
В детстве Бартоломью испытывал лёгкую зависть к неутомимому путешественнику, присылавшему письма, больше похожие на путевые дневники прославленных Ливингстона и Кука; и необычные подарки мальчику: маску шамана затерянного в джунглях африканского племени, или настоящий бумеранг, сделанный аборигеном по личному заказу сэра Томаса.
Мистер Каннингем встречался с дядей всего несколько раз: ещё ребенком, во время тех самых семейных торжеств, – но сохранил к нему тёплые чувства, поэтому, узнав о смерти лорда Грея, приехал в Девоншир («У меня был отпуск. Мы с друзьями катались на лыжах в Альпах»), и успел к похоронам. После оглашения завещания Бартоломью уволился из банка, где работал старшим экономистом, и переехал в поместье.
– Как давно это было? – полюбопытствовала Стейси, сворачивая с автострады на проселочную дорогу.
– Три месяца назад. Вы же понимаете, мисс Браун: когда выбираешь между должностью клерка и таким наследством…
– Конечно, понимаю. Ну и как вам в «родовом гнезде»?
– Это сложно объяснить, мисс Браун… Управляющий на фабрике фарфора – мистер МакКолин – знающий и профессиональный человек. Как экономист, я могу оценить его работу: придраться не к чему. Следовательно, и влезать мне незачем – только мешаться буду. Доусоны – очень хорошие и милые люди. Правда, несколько старомодные. Видите ли, их предки служили Греям в течение почти пяти веков, поэтому мистер Джон и миссис Сара относятся к своим обязанностям с почти священным трепетом, считают себя, в какой-то степени, членами семьи, а меня – наследника древнего рода – господином и повелителем.
– Надо же, не думала, что такие слуги ещё встречаются.
– Я тоже не думал, пока не познакомился с ними.
– Насколько я понимаю, ваше поместье… Кстати, как оно называется?
– Биттерберри.
– Странное название.
– Да, это всё из-за дикой ежевики. Её полно в саду и в лесах поблизости. Она почему-то очень горькая. Настолько, что не годится ни для пирогов, ни для настойки.
– Интересно. Не знала, что бывает несъедобная ежевика. Но спросить хотела о другом. Биттерберри – большое поместье, не так ли? Как же Доусоны справляются вдвоём?
– Да ведь я живу один. Миссис Доусон готовит, мистер Доусон следит за моим гардеробом, покупает всякие мелочи. За садом и оранжереей ухаживает Боб Стросси. Его жена Меган дважды в неделю приходит убираться в жилое крыло: то, которое занимал раньше дядя Томас, а сейчас я. Остальные комнаты закрыты. Их убирают и проветривают раз в три месяца. Как мне объяснил Джон, приезжает целая команда – человек двадцать – из клининговой компании, которая специализируется на старинных особняках. Всё-таки Биттерберри – поместье «с историей»: старинные полы из наборного паркета, деревянные панели на стенах, бархатные шторы. Много антикварной мебели, картин, оружия. Знаете, в левом крыле даже рыцарские доспехи стоят – в большом зале и в коридоре на втором этаже. Когда я был маленьким, думал, что там и привидения водятся.
