– Настал последний час, когда я лицезрю детей планеты Голдебраны, выбравших путь добра и света и взявших на себя ношу ее защиты от зла и бессмысленной гибели, – начал свою речь Галистарис, – сухой, но еще могучий и величественный старик с пылающим огнем в глазах, с бурлящей водой в венах, с телом, слепленным из плодородной земли, и дыханием теплого ветра, – выйдя на балкон внутренней площади своего дворца, где толпились его верные подданные. – Я ухожу, но в ваших сердцах будет жить мое дело и моя душа. Все вы знаете, что мою семью постигло большое несчастье, но я не унываю, поскольку рано или поздно справедливость восторжествует и вы, мои верные подданные этому поможете. И сегодня я собрал вас не для того, чтобы вы печалились по моему уходу, а потому, чтобы вы возрадовались рождению новой жизни на нашей планете. Пусть мои дочь и сын лишились магической силы, но от них пойдет новая раса обитателей Гольдебраны – раса людей. И в каждом ее представителе будет течь моя кровь и кровь моих детей, и в каждом поколении будет рождаться ребенок, наделенный огромной внутренней силой, и да будет он моим приемником и наследником власти над Гольдебраной и ее жителями. А потому обещайте, мои верные подданные, что будете охранять спокойствие и безопасность людей, лишенных магической силы, защищать их от всех бед и темной магии…

– Обещаем! – хором возвестила толпа на площади.

– …Поклянитесь, что отыщите домовых Перея и Гомоны, и приведете их моему наследнику, и приклоните перед ним головы и колена, когда вернется к нему магическая сила…

– Клянемся! – вновь разразилась толпа воодушевленным тоном, сквозь слезы и улыбки, то ли от горя, то ли от радости, то ли от ослепительного блеска выглянувшего из-за стен дворца солнца.

– …Поклянитесь, что не отступитесь ни от одной из своих клятв, иначе лишитесь магической силы.

– Клянемся! – еще с большей силой раздался возглас толпы, как бы подчеркивая, что эта клятва лишняя для истинных галистарисцев.

– И последнее, – менее возвышенным, дрожащим голосом продолжил Галистарис, оперевшись дрожащими руками о периллы балкона, где он стоял, – пока вы не найдете своего истинного правителя среди моих потомков и не вернете ему силу, я назначаю вашими защитниками и помощниками Всадников четырех стихий – Хрома, Эова, Алиора и…

В этот момент Галистарис пошатнулся и потеряв равновесие, выпал с балкона. Но, не успев еще коснуться земли, прямо в воздухе, он превратился в мелкую серебристо-коричневую пыль, которая стала медленно и произвольно оседать на землю.

По толпе подданных в это время прокатился и громкий крик ужаса, и глубоких вздох удивления, сменившийся общими возгласами и движениями паники.

– Что стало с Королем? Кто эти Всадники? Кто четвертый? Где их искать? – пронеслось по толпе. Но не успели даже самым умным ее членам прийти в голову возможные ответы на них, как первые ряды возвестили всех о поднявшемся в небо облаке пыли Галистариса. – Смотрите! Что это?!

Поднявшаяся над дворцом серебристо-кричневая пыль на несколько минут просто зависла над толпой и медленно клубилась, как бы ожидая очередных вопросов от волшебной братии внизу. Но таковых не последовала, и она очень быстро образовала шар, который стал то вспыхивать огнем и посылать огненные шары в разные уголки площади, вызывая тем самым еще большую панику среди собравшихся, то поливая толпу и горящие постройки дворца водой, то обрушивая на нее стремительные торнадо и вызывая землетрясения. Из-за обрушившихся на них бедствий, все существа, которые собрались на площади, не знали, что делать и куда бежать – пытались прятаться в залах дворца, выбегали оттуда обратно на площадь, ругались, дрались друг с другом, пытаясь протиснуться в узкие выходы из дворца, охваченные огнем, но к концу «представления» от усталости и безысходности осели на площади и стали ждать, что будет дальше. В это время шар над толпой стал разрастаться и вскоре распался на четыре части – огненную, водяную, воздушную и земляную, которые через пару секунд взорвались ярким светом и на их месте в воздухе повисли четыре обычных с виду волшебника.

– Я Хром, – сказал первый из них, который был в коричневой мантии, и ударив сухим деревянным посохом по земле и вызвав небольшое землетрясение, продолжил, – Все земляные существа, я буду вашим покровителем.

– Я Эов, – мелодичным, протяжным голосом заявил седой старик в белой рубахе и белоснежными крыльями за спиной и, подув в сторону любознательной толпы, окатил их легким морским бризом. – Все обитатели воздушной стихии найдут кров под моим крылом.

– Я Алиор, – низким, бурлящим тоном объявил себя голубоглазый паренек невысокого роста в синей тунике, которая в одно мгновение превратилась в воду и облила собравшихся внизу летним дождем. – Я защитник всех морских существ и покровитель водной стихии.

– Я Фериана, – промолвила сладким, но уверенным голосом девушка в красном слепящем платье и зажгла в своей руке огненный шар, вызвав возгласы удивления у толпы – то ли своим фокусом, то ли тем, что оказалась женщиной-всадником…

– Бр… Что-то я зачитался, – отвлекшись от книги древних легенд, сквозь слипшиеся губы пробормотал Богдан Разум. – Здесь нет совершенно ничего, относящегося к делу. Мой Ванька не имеет никаких особенных магических сил, все в рамках обычного для домовых волшебства. Здесь явно что-то другое… – пытался успокоить старик Разум свое разыгравшееся воображение, строящее самые разные варианты судьбы «сыночка». Так до конца жизни и пытался найти Богдан разгадку «бесхозности» Ваньки, но не нашел, передав его в урочный час своему единственному сыну Петру, эмигрировавшему в гражданскую войну в Великобританию и женившемуся там на местной волшебнице Анне. Петрушка же ушел в семью дочери Богдана…

Итак, на следующий день после ужина по случаю сдачи младшим Разумом вступительных экзаменов в школе мадам Дрюс его родители ранним утром отбыли «на срочную работу» – так по крайней мере они объяснили свой поспешный уход Ваньке. Но что-то подсказывало домовому, что больше он никогда не встретится со своими хозяевами. Особенно тягостное впечатление на него произвела беседа с Питером на выходе из дома.

– Что бы со мной не случилось, – говорил Питер встревоженным голосом, пока Диана отлучилась в комнату сына, чтобы поцеловать его на прощание, – помни, что Энди – твой следующий хозяин. И ты должен всегда защищать его, чтобы потом он защитил тебя.

– Ваш приказ для меня закон, Питер. Но все равно берегите себя. Вы мальчику нужнее, нежели старый, дряхлый домовой, – сказал несколько надломленным тоном Ванька, стремясь сообщить трагическому расставанию с Разумами хоть немного оптимистический лад. И ему это удалось – Питер и Диана улыбнулись ему на прощание, садясь в свой автомобиль. Такими он их и запомнил – в черных кожаных костюмах, с встревоженными глазами и исполненной теплом улыбкой на устах. И так случилось, что в этот день Питера и Дианы не стало. Как потом заявила «Мэджик Таймс», «они погибли при невыясненных обстоятельствах, скорее всего в схватке с приспешниками Ордена Онобуса».

Весь день Ванька пребывал в тревожном состоянии. Как настоящий домовой, любящий своих хозяев, он чувствовал то, что испытывали в этот момент они. И ему пришлось проявить необыкновенную изворотливость, чтобы тревога не передалась маленькому Энди. С улыбчивой маской на лице он помог ему одеться, потом подал как всегда вкусный завтрак, сдерживая слезы, играл с ним в домино, в моменты физической боли прятался в подвале и, прикусив стальную трубу от старой кровати, сдерживал крик. А под вечер Энди почувствовал какое-то горькое одиночество, поняв, что Ванька бесследно исчез. Мальчик осмотрел все комнаты, но решив, что домовой спрятался в одной из запертых родительских комнат, прекратил поиски и успокоился. Ведь он знал, что домовые не могут отлучаться из дома.

Около девяти часов вечера кто-то позвонил в дверь. Энди сбежал вниз из своей комнаты, решив, что вернулись мама и папа. Но спросив, кто там, он услышал в ответ уже знакомый голос мадам Дрюс: