— Дамы и господа! — у Лидии Мартин напряжённый высокий голос, пухлый рот изгибается алым «о», когда она на секунду замирает. Впрочем, тут же справившись с, вероятно, лишь на секунду сумевшим пошатнуть её самоуверенность волнением, Лидия продолжает:

— С вами я, Лидия Мартин, и это шоу «Вторая половинка»! Наша программа создана для того, чтобы помочь одиноким альфам и омегам отыскать свою пару. Ни для кого не секрет, что сказки про Истинных Партнёров — пустые бредни, которыми так пичкают людей, в особенности омег, что они опускают руки и ждут своего идеального человека. Как вы знаете, — Лидия хмурится, и лишь отчаянный жест Джексона Уиттмора, её парня и по совместительству коллеги по проекту, заставляет Мартин снова собраться, натягивая на лицо выражение лёгкой дружелюбности, — именно из-за таких принципов достойные альфы и омеги остаются одиноки. Поэтому мы решили создать это шоу, — она по-хозяйски обводит рукой попадающую в объектив часть небольшого парка, — и доказать, что даже люди, по чистой случайности сведённые нами как временные партнёры, могут увидеть друг в друге нечто особенное.

Кадр меняется; Лидия стоит у самого ограждения, за которым раскинулось пуховое облако пруда, и продолжает. Теперь её взгляд преисполнен той отчаянной, упёртой решительности, какую обнаруживает в себе любой молодой человек, твёрдо намеренный что-то доказать другим. Джексон медленной, змеиной походкой приближается к девушке, теперь всё внимание снимающих направлено на него; Уиттмор приобнимает омегу за талию и заканчивает:

— Наши участники распределены по парам волей случая. Им предстоит провести неделю вдвоём, следуя чётким правилам: одно из них, например, заключается в том, чтобы постоянно держаться за руки. Я имею в виду, — Мартин позволяет себе прохладную насмешливую улыбку, а Джексон только косится на неё, — при вылазках в город, где их будет сопровождать наша съёмочная команда. Альфа и омега, едва знакомые в жизни, проведут бок о бок семь дней, поставленные в такие условия, что им волей-неволей придётся играть в пару. И кто знает, может быть, это действительно перерастёт во что-то большее.

— Снято! — довольно возвещает Дэнни Махилани, ввиду своего уникального умения обращения с техникой поставленный у камер, и Лидия довольно выдыхает, поправляя и без того безукоризненно сидящее на ладной фигурке платье.

Теперь остаётся поставить участников в известность о выборе немилосердного к кому-то жребия.

Их, участников, не так-то много. Это первый выпуск шоу, и поэтому, разумеется, все, кто согласился принять участие, являются или школьными друзьями Лидии и Джексона, или просто хорошими знакомыми. Их восемь: четыре пары, четыре возможных союза. Лидии хочется верить, что хоть один из них перешагнёт эту грань «возможный» и дойдёт до порога «реальный».

Их восемь. Питер Хейл, владелец крупной компании «Хейл корпорэйтед» и главный холостяк Бейкон Хиллс, Кира Юкимура, очаровательная омега (хотя Джексон её слегка побаивается — мечом девчонка владеет знатно, ох уж эти японцы), Скотт Маккол, простоватый и действительно чересчур добрый альфа, Лиам Данбарр, чуть помладше, но определённо чуть агрессивнее Скотта, Хэйден Ромеро, по выражению Лидии, «та ещё штучка» (по выражению Джексона, темноволосая копия самой Мартин), Айзек Лейхи, милое существо с забавными кудряшками и склонностью совершенно не страшно рычать на обидчиков, Дерек Хейл (тот-самый-Хейл, который самый нелюдимый альфа Бейкон Хиллс), то бишь племянник Питера, и, наконец, омега, болтливее которого не отыщется, наверное, во всей Калифорнии. Стайлз Стилински.

О последних двоих и пойдёт речь.

Стайлз не то чтобы не любит Дерека — и уж точно не боится. Просто ему, с его СДВГ и неуёмным шилом в причинном месте, непонятно, как можно быть таким суровым, строгим и немногословным. Хмуроволк — так называет Стайлз Дерека. Хейла это бесит до чёртиков, и он клянётся вырвать зубами горло Стайлза, но тот продолжает раз за разом просто потому, что это весёло, а ещё потому, что ему-то уж точно Дерек не достанется в пару.

Поэтому в то же мгновение, как Лидия начинает выговаривать это невыносимое «Дер…» под откровенно издевательское улюлюканье Джексона, Стайлз визжит своё «НИ ЗА ЧТО!» с такой громкостью, будто его тут собираются изнасиловать. По меньшей мере.

— Я не буду в паре с этим… Хмуроволком! — он разъярённо тыкает пальцем в Дерека, тот низко утробно рычит, и Стайлз, честное слово, успевает наложить в штаны кирпичей, пока не осознаёт, что уж тут-то, при свидетелях, его на части не разорвут. — И кончай ржать, Уиттмор, хрен ты лысый! Я ни за что, ни при каких обстоятельствах не соглашусь на это, так и знайте!

Спустя полчаса он сидит в машине Дерека — нереально крутой чёрной «Камаро», да Стайлз чуть не обоссался от восторга, когда её увидел! — и обиженно сопит, с усиленным интересом разглядывая всё что угодно, но только не их переплетённые пальцы. Тонкая кисть Стайлза в лапе альфы кажется совсем крошечной, почти игрушечной, и на это он вообще-то тоже обиделся.

Это их «нулевой», как сказала Лидия, день в статусе «пары», и настроение Стилински перескакивает на пять ступенек вниз за секунду, когда Хейл, вылезший из машины у своего дома и потому отпустивший руку омеги, галантно помогает ему выйти. Как чёртовой принцессе. Как чёртовой сопливой принцессе в розовом платье.

— Дорогой, нам нужно поговорить, — о, Стайлзу удаётся сказать это почти мило, он даже улыбается. Дерек смотрит на него подозрительно и настороженно. Будто ему не верится, что Стайлз Стилински может быть такой вот приторно-слащавой лапочкой. Это даже льстит — совсем чуточку.

Он обещает себе начать разбор полётов касательно всей этой ерунды с парами на неделю, но вместо этого, оказавшись в квартире, восторженно визжит, чудом не выпрыгивая из штанов.

— Охренеть! — с сияющими медовыми глазами и открытым в восторге ртом Стайлз меньше всего похож на совершеннолетнюю омегу. Он пищит и принимается носиться по квартире, как это делают, приходя в волнение, маленькие дети. Стайлз подбегает то к одной вещи, то к другой и восторженно восклицает:

— Приставка! Четвёртая Сони, чува-а-а-ак!

— Не называй меня так, — Дерек щерится, но получается как-то совсем беззлобно. Стилински в своём репертуаре, и сердиться на него не выходит. Хейл приваливается к дверному косяку и мягко напоминает:

— Ты хотел поговорить.

— Да, точно… — Стайлз становится серьёзным и замолкает, видимо, собираясь с мыслями. Дерек уж думает, что сейчас они всё и выяснят, но напряжённая тишина взрывается восхищённым: «Все части Бэтмена!», и мужчина обречённо прикладывается затылком об стену. Так, это надолго.

Спустя полчаса воплей, а также уничтоженные пиццу и тысячу нервных клеток Дерека, разговор всё же свершается. Стайлзу почти удаётся быть серьёзным; он восседает на дорогущем диване из белой кожи, отчаянно жестикулируя и размахивая в воздухе обглоданной куриной ножкой, и тараторит, не давая Дереку вставить ни слова:

— Так, Хмуроволк, я думаю, что тебе, как и мне, не очень-то нужны все эти игры в отношения, поэтому как ты смотришь на то, чтобы на публике делать вид, что мы счастливы и всем довольны, а потом, спустя недельку, тихо-мирно разбежаться по своим делам? Мне кажется, это самый идеальный вариант, потому что ты такой странный, и… хмурый, и… странный! И вообще, кто это при… мгхм…

— Заткнись, Стайлз, — ласково говорит Дерек, а Стилински, выглядящий с засунутой в рот куриной ножкой (Дерек пожертвовал ею во имя тишины) до неприличия смешно, только пялится на него своими огромными оленьими глазами. Самый настоящий Бэмби.

Который только что засрал своей куриной ножкой, брошенной в порыве чувств куда-то влево, дорогущий диван из белой кожи.

Стайлз что-то мычит, вероятно, это означает «Извини». Дерек закатывает глаза, тяжело вздыхает и решительно поднимается, выходя из гостиной.

— Эй! — окрик Стайлза, высунувшего изо рта ножку, заставляет его остановиться в дверях. — Ну, ты куда? Чувак, ты что, обиделся? Я же уберу, правда, вот прямо сейчас и…