– Стас, это не смешная шутка, – выдыхает Тёма. Неужели альфе так нравится смеяться над ним? – Хватит уже издева…

Договорить он не успевает – Стас затыкает омегу своим собственным способом, попросту целуя. А затем, не давая юноше даже опомниться, шепчет тому на ухо, заставляя снова мучительно покраснеть и сделать глубокий вдох (и вовсе не для того, чтобы насладиться ароматом корицы!):

– Ты будешь со мной встречаться?

Артём бы точно отказался – вот ни за что бы не согласился встречаться с этим идиотом-альфой, но он смотрит в глаза, голубые-голубые, как небо, видит в них столько всего, и… И с губ как-то совершенно само собой срывается «Да».

***

– Итак, – Артём, глядя на себя в новое, купленное два месяца назад зеркало, прерывисто выдыхает, – подведём итоги. Я встречаюсь со Стасом грёбаных пять месяцев, – пять чёртовых месяцев, мать вашу, он встречается с одним из самых красивых альф в школе (теперь они уже её закончили), – и за это время были только невинные поцелуи. Он даже на мою течку отказался приходить, аргументировав это тем, что не сумеет сдержаться. Значит, я ему совершенно не нравлюсь. Логично?

– Дебил ты, – отвечает Макс, валяющийся в кровати Тёмы и поглаживающий котёнка, которого ему подарил Никита и которого омега теперь везде таскал с собой. – Он просто не хочет, чтобы это произошло в течку, под действием гормонов, а сам ты к нему не приходишь, соответственно, Стас думает, что тебе совершенно не хочется секса.

– Да я ему намёки устал делать! – возмущённо вопит юноша, но удостаивается только хмыканья и скептического взгляда.

– Слушай, просто заявись к Стасу домой и докажи ему, что хочешь этого, – зевает Макс. Артём тяжело вздыхает. Секса и впрямь хочется – он готов кончить от одного только вида полуголого Стаса, а тот, будто бы издеваясь и оправдываясь тем, что на дворе лето, часто щеголяет без рубашки. Тёма хрипло кашляет, дотягивается до лежащего на тумбочке телефона, набирает наизусть заученный номер и, когда Стас трубку снял, выдыхает:

– Привет.

– Привет, страшилище, – шутливо отзывается альфа, и омега не может сдержать усмешки. – Что-то случилось, или ты просто от большой любви мне звонишь?

– Я приеду к тебе через час, – почти шепчет Тёма и, не дожидаясь ответа, сбрасывает вызов. Макс хмыкает и тащит омегу в ванную – в конце концов, тому нужно как следует подготовиться. Спустя полчаса вымытый и благоухающий гелем для душа Тёма бредёт к остановке, а ещё через двадцать пять минут стоит у такой знакомой двери, не решаясь нажать на звонок. Ему приходится собрать всю волю в кулак, чтобы это сделать, но всё окупается, когда Стас открывает дверь, притягивает омегу к себе, мягко целуя, и улыбается так, что у Артёма сердце готово остановиться.

Они целуются яростно и отчаянно, до нехватки воздуха, и Тёма совсем даже не против, когда его вжимают в стену, а по телу, нагло задирая футболку, начинают блуждать горячие руки альфы. Но Стас – как всегда, раздражённо думается омеге – сразу отстраняется, несколько виновато смотрит на юношу и интересуется:

– Ты будешь чай?

У Артёма совсем другие планы, но он кивает; после, сидя с горячей чашкой в руках, он наблюдает за альфой, который увлечённо рассказывает что-то весёлое. Омега усмехается, а потом решительно отставляет чашку, встаёт, приближаясь к диванчику, на котором сидит альфа, и целует его. Стас мгновенно усаживает Тёму себе на колени, поглаживает по спине, улыбаясь в поцелуй, а после отстраняется. Тёме до обидного мало, и он, краснея, подаётся вперёд, снова целует альфу и шепчет:

– Стас, я… Я хочу большего.

Во взгляде альфы мелькает что-то странное, и он поднимается вместе с омегой на весу (Артёму хочется крикнуть, что он тяжёлый, но у юноши слишком голова кружится от обилия эмоций). Несколько метров – и Тёма оказывается на огромной кровати, а Стас, нависший над ним, снова целует мягкие губы, чуть покусывая, и лёгкая боль добавляет ощущениям остроты. Омега вплетает пальцы в волосы Стаса, притягивает его к себе, обнимая как можно крепче, и прикрывает глаза.

Стас усмехается. Рубашка омеги летит на пол, а сам альфа скользит поцелуями по бледной коже шеи, ниже, к своду ключиц, оставляет пятна засосов, старательно выцеловывая метку (он поставил её парню совсем недавно, и омега краснеет отчаянно), поглаживает Тёму по животу, а потом поднимает глаза, сталкиваясь взглядом с Артёмом, и уточняет:

– Ты уверен?

– Если ты меня не трахнешь, я сам тебя трахну, – шипит зло омега, которым уже завладело возбуждение, и нетерпеливо двигает бёдрами. Стас усмехается, раздевает его и себя окончательно – это вызывает лихорадочный румянец и бешеное сердцебиение – и снова целует Артёма.

У Стаса идеальное тело. Крепкое, поджарое, с отлично развитой мускулатурой и чуть загорелой кожей, оно одним своим видом сводит Тёму с ума. Омеге хочется захныкать, заскулить и поторопить альфу, но тот – намеренно, видимо – издевается, скользит губами вокруг соска, изредка покусывая его и оттягивая на себя, и Артём задыхается от ощущений, елозит по кровати, а в животе снова всё клубком сворачивается, и такой туман в голове…

Наконец, альфа спускается ниже, выцеловывает напряжённый живот омеги, отчего тот невольно дрожит всем телом, скользит к маленькому, аккуратному члену, обхватывает его пальцами, начиная неспешно надрачивать, а Артём теряется в собственных эмоциях, утопает – без возможности на спасение, и, чёрт, как ему это нравится!

Артём подготовлен и растянут – Макс буквально силком заставил парня это сделать, аргументировав тем, что у Стаса может сорвать крышу, и первый раз будет болезненным. Тёме совсем не хочется, чтобы что-то было испорчено. Он краснеет, когда на смену пальцам приходят губы и язык, и инстинктивно сдвигает ноги. Стас ласкает языком головку, одновременно растягивая парня, хотя тому это уже и не требуется, и, усмехаясь чему-то своему, неотрывно смотрит омеге в глаза. Тому стыдно, он весь краснеет, закрывает лицо руками…

Стас отстраняется, подтягивается вверх, мягко целуя омегу, и шепчет, двигая в нём пальцами:

– Не закрывайся от меня.

У Артёма не хватает воли ему возразить. Пальцы задевают простату, и омега прогибается в спине, тихо всхлипывая от ощущений, кусает губы – и свои, и чужие, стонет… У него в голове туман, а в мышцах такая слабость, что, когда пальцы выскальзывают из него, омега только и может, что сдавленно и недовольно всхлипнуть да двинуть бёдрами.

Стас входит в него медленно и осторожно; у него по вискам катятся капли пота, и омега, вдруг осознавая, как тяжело его возлюбленному сдерживаться, обнимает его за шею, поглаживает по волосам, перебирая короткие светлые пряди. Омега привыкает быстро, двигает бёдрами, побуждая Стаса двигаться, и спустя несколько минут медленных, размеренных толчков альфа изменяет угол проникновения, задевает простату – и омега почти кричит, оставляя ногтями яркие полосы на его спине.

Медленные движения сводят с ума. Артёму приходится впиться полупоцелуем-полуукусом в губы альфы, выдохнуть: «Скорее», чтобы тот сорвался на быстрый темп, и… И этот темп – что-то невероятное. У Тёмы голова кругом идёт, он прижимает к себе альфу так крепко, как только может, хрипло вздыхает, стонет, всхлипывает… Ему так хорошо, что это кажется почти невозможным. Стас и сам тяжело дышит, сжимает бёдра омеги так, что у того наверняка останутся синяки, целует до звёздочек перед глазами, и весь он сейчас до чёртиков красивый, такой родной, что сердце рвётся, сбивается с ритма, с ума сходит, делая кульбиты в груди.

Тёма не знает, сколько это продолжается – просто после очередного толчка становится мучительно хорошо, мир разлетается на цветные пятна перед глазами, и юноша изливается, пачкая свой живот. Стас выскальзывает из него, кончая через минуту, поднимает совершенно размякшего омегу и тащит в ванную. Артём приходит в себя только тогда, когда лежит уже в кровати, прижимаясь к парню. Стас думает о чём-то своём, хмурится, поглаживая юношу по спине, а тот, сдерживая мурчание, тихо шепчет: