— Ох, детка… — начинает Уэйд, поигрывая бровями.

Питер закатывает глаза.

— Уэйд, я серьёзно. Люди считают, что вы с Человеком-пауком… не знаю. Друзья. Возможно, что-то большее. И теперь ты засветился с нами обоими, и…

— Ты слишком переживаешь по этому поводу, — жалуется Уэйд. Он отталкивается от стены, преодолевая разделяющее их расстояние, и зарывается пальцами Питеру в волосы. — Слишком. Люди думают, что ты знаком с Человеком-пауком, так? И вот как мы встретились. Я могу дружить с Человеком пауком. И… дружить с тобой. Если тебе правда не стыдно, и это не какое-то хитроумное оправдание, чтобы заставить меня почувствовать себя лучше…

— Я думаю, — говорит Питер, улыбаясь, — что мы оба немного параноики.

— Ах, — Уэйд пафосно прижимает руку к сердцу, — у нас есть кое-что общее. Мы восхитительны.

Питер смеётся.

— Восхитительно лажаем. Другие парочки будут нам завидовать.

В течение одного удара сердца оба осознают, что он только что сказал. «Парочки» — как будто они вместе. Что ж, ещё одного удара сердца достаточно, чтобы они пришли к молчаливому соглашению не обсуждать это.

— Ты веришь мне? — спрашивает Питер. — Веришь, что я не стыжусь тебя?

— Я хочу поверить. Пока этого достаточно, — Уэйд оглядывается, проверяя, нет ли кого поблизости, а потом закатывает маску до переносицы. Питер ловит его за капюшон толстовки и притягивает к себе раньше, чем Уэйд успевает поцеловать его, и ему насрать, что в нескольких футах от них снуют туда-сюда люди и машины. Вероятно, он позволил бы Уэйду поцеловать себя даже на национальном телевидении, пусть это и означало бы окончательную и бесповоротную гибель тайны его личности.

Уэйд утыкается носом Питеру в шею и целует — совсем невесомо.

— Ты мне так нравишься, — шепчет он, будто это секрет. — Правда-правда. Но я вечно всё порчу.

— Ты мне тоже нравишься, — отвечает Питер. Он думает о том, что на столе в его комнате лежит пакет, переданный Чёрной Вдовой.

— Ты слишком хорош, чтобы быть реальным, — вздыхает Уэйд. Похоже, он это серьёзно.

***

Уже позже Питер учится жонглировать, одновременно пытаясь отпереть дверь и зажимая между ухом и плечом телефон. Чудо, что ему удаётся ничего не уронить.

— Он мне нравится, — говорит Питер ЭмДжей. — Просто… не знаю, смогу ли я встречаться с ним. Как думаешь?

Он до сих пор не знает, почему решил, что позвонить ЭмДжей будет хорошей идеей — поскольку она не в курсе его двойной жизни, Питеру приходится использовать так много эвфемизмов и столько утаивать, что вряд ли ЭмДжей понимает хоть что-нибудь. Тем не менее, ему нужно было с кем-то поговорить, и вариант с тётей Мэй он отбросил сразу же. ЭмДжей может быть предвзятой и чересчур опекать Питера — но она явно не так хороша в этом, как тётя Мэй.

— Так. Ты не можешь встречаться с ним, — телефон искажает её голос, — потому что он… делал плохие вещи? Какие плохие вещи? Он что, вор?

Питер швыряет ключи на журнальный столик и намеренно не смотрит на проклятый пакет — нет-нет-нет, Питер ни-че-го не видит.

— Ничего подобного, просто…

— Он снимается в порно?

— Что? Нет…

— Работает проституткой?

— Фу, нет, хватит, — стонет Питер. — Он не работник секс-индустрии.

— Значит, наркоман, — говорит ЭмДжей. — Он сидел на игле, и теперь ты переживаешь, что он снова сорвётся.

Питер задумывается.

— Нет, не совсем, — меньше наркоты, думает он, больше убийств. И Уэйд точно не сорвётся — потому что он и не завязал. ЭмДжей точно будет волноваться, если он скажет ей об этом. — Слушай, суть в том, что я не знаю, что мне делать. Я не знаю, насколько я могу доверять ему. И вправе ли я требовать, чтобы он изменился.

— Ох, Питер, — вздыхает она. — Не знаю, что сказать. Он же не сделает тебе больно, правда? Если он попытается, я хорошенько ему врежу.

Питер не может представить это без смеха.

— Не думаю, что он сделал бы мне больно намеренно, — говорит он. — Но я дам тебе знать, если мне потребуется твой фирменный удар.

ЭмДжей колеблется.

— Я очень рада, что ты наконец-то кого-то нашёл, — говорит она медленно и серьёзно, — но, пожалуйста, пообещай мне, что будешь осторожен.

Питер улыбается. Иногда он чертовски рад, что у него есть ЭмДжей.

— Обещаю.

***

Питер позволяет Уэйду сводить его на ужин и в кино.

Они не называют это свиданием. На самом деле оба старательно избегают этого слова, но что это, если не свидание? По крайней мере, для Питера. Это была его идея — он решил, что после того, как Уэйд притащился в Бьюгл, стоило показаться с ним на публике. Уэйд, кажется, искренне наслаждается происходящим: он так счастлив, что это заразно. Они веселятся всю ночь, смотрят дерьмовые фильмы и едят больше дешёвой еды, чем за всю жизнь до этого.

После того, как всё сказано и сделано, Питеру совсем не хочется возвращаться домой в одиночестве. Поначалу он не решается пригласить Уэйда к себе, думая о странном подарке Чёрной Вдовы и о собственных (вполне обоснованных) опасениях. Вряд ли открывать Уэйду местонахождение его квартиры мудро. Питер знает — это не так.

Он всё равно делает это.

— Проводишь меня до дома? — спрашивает он. Питер не пьёт, алкоголь всегда слишком сильно бьёт по нему, но он ощущает себя совершенно пьяным — или, как минимум, выпившим. Он не может перестать улыбаться, и в этом виноват Уэйд, который, похоже, решил побить собственный рекорд.

Конечно, Уэйд соглашается. Когда Питер сражается со своей дверью, он наваливается сзади, обнимая его за пояс и устраиваясь подбородком на плече — Уэйд постоянно старается дотронуться до него, словно испытывает сильнейший тактильный голод, и Питер только «за».

— Пригласишь меня войти?

Питер откидывается на его грудь. Уэйд твёрдый, и сильный, и горячий — и ещё много, много прилагательных. Питеру действительно хочется пригласить его. Но… Всегда есть «но».

Уэйд решает за него. Он просто разворачивает Питера лицом к себе и прижимает к двери. Питер не знает, когда Уэйд успел снять маску, но теперь красный клочок спандекса торчит из его кармана. Уэйд целует угол его рта, челюсть, шею, оставляя влажные тёплые следы, и Питер невольно поощряет его, откидывая голову назад, хотя и шепчет:

— Не уверен, что нам стоит…

— Хочешь, чтобы я умолял? — спрашивает Уэйд почти весело, одной рукой лаская кожу Питера под рубашкой, а другой прижимая его к себе.

Питер не отвечает — слишком занят, представляя Уэйда на коленях перед собой.

Будто прочитав его мысли, Уэйд говорит:

— Ладно, я попрошу. Вежливо. Можно я, пожалуйста, отсосу тебе?

Питер смеётся и задыхается. Во рту внезапно пересыхает.

— Так романтично. Ты и правда знаешь, как обращаться с леди.

— Это значит «да»? — Уэйд царапает пряжку его ремня. — Здесь или внутри?

Питер снова полузадушенно смеётся.

— Боже, нет, половина моих соседей — невинные старушки.

Уэйд трётся щекой о его плечо.

— Они, наверное, видели вещи и похуже.

Питер качает головой и притягивает Уэйда к себе за подбородок, вовлекая его в поцелуй — это должно притупить эффект от его мягкого:

— Может, в другой раз?

Ему почти больно говорить это. Он хочет… просто хочет. Но было бы неправильно давать Уэйду надежду, пока Питер так сильно сомневается. Чёрная Вдова справилась со своей задачей на «отлично» — смогла пошатнуть веру Питера в Уэйда и в их зарождающиеся отношения.

Уэйд стонет.

— Похоже на вой умирающего животного, — замечает Питер.

— Я и умираю. Ты убиваешь меня.

— Не драматизируй.

— Буквально. На сто процентов. Мой криптонит… Питер Паркер отверг его!

— Не отверг. Просто… не сейчас, — он уговаривает Уэйда встретиться с ним взглядом. На самом деле смотреть Уэйду в глаза всё ещё так… непривычно. — Я здорово повеселился сегодня. Спасибо.

Уэйд урывает ещё один поцелуй и улыбается Питеру в губы.

— Спокойной ночи, малыш. Скоро увидимся?