— И откуда ты такой беспокойный взялся? — пробурчал его случайный сосед.

Северус выдохнул. Не Люциус! Уже проще — перед ним было бы особенно стыдно, мало ли что произошло?

— Сев, не возись!

Мог ли Северус думать, что так обрадуется, обнаружив в своей постели Лонгботтома? Особенно понимая, что ничего криминального не было, и Фрэнк не станет вспоминать об этом досадном недоразумении. Сразу же нашлись силы дойти до душа, где удалось минимизировать последствия вчерашней пьянки. Хотя вылет в этот день получился довольно тяжёлым. Хорошо хоть, совершенно пустым.

Когда вечером в столовой начали обсуждать вчерашнюю вечеринку, Северус с удивлением узнал, что вчера в клубе их авиастанции произошло «недоразумение» с союзниками. Недавно прибывшая восьмая воздушная армия ВВС США разместилась на многих авиастанциях, и Уик не стал исключением. Обычно совместные вечеринки не несли в себе никаких опасностей — собрались, повеселились и разошлись, но вчера один из американцев громко пошутил, что Австралию надо присоединить к Америке в качестве сорок девятого штата. Его шутка могла бы остаться незамеченной, но инструктором по радарам в Уике был австралиец Джек Хоукинс.

Такого попирания основ государственности он просто не мог стерпеть и в одиночку решил разобраться с американскими визитёрами. Решающим аргументом стал стул. В умелых руках Хоукинса этот невинный предмет мебели получил вторую жизнь и слегка подпортил интерьер клуба. Удерживали инструктора втроём, и Северус с интересом узнал, что сам он в это время обложил союзников недружественной бранью и чуть было не стал жертвой собственной экспрессии и памятных с детства слов. Но за него уже вступились почти все присутствующие, и массовую драку предотвратил только Люциус, которому удалось увести Северуса в его комнату.

В общем-то, ничего удивительного не было, Люциус мог и не такое, только вот, узнав эту пикантную подробность, Северус вдруг совершенно отчётливо представил, как Люциус заводит его в комнату, начинает укладывать на кровать, а потом целует… проклятье! Такого просто не могло быть! А разыгравшееся воображение подбрасывало совершенно немыслимые картины. Северус был настолько ошарашен играми своего сознания, что решил больше никогда не пить. Мало ли…

Приказ прибыть на церемонию награждения на авиастанцию в Уадингтоне они получили через три дня. Северус не ожидал от церемонии ничего особенного и сильно удивился, узнав, что вручать награды им будет король Георг VI. Все восемь награждаемых встали в центр каре, сформированного персоналом авиастанции в одном из больших лётных ангаров, и почти сразу же появился Георг VI в форме маршала Королевских ВВС. Он прибыл на авиабазу пятой бомбардировочной авиагруппы лишь для того, чтобы вручить награды пилотам из различных подразделений. Для Северуса это значило очень много. Перед тем как приколоть награду, король пожал ему руку и сказал несколько добрых слов.

До этого Северус видел короля только на фотографиях и на кинопленке, где он всегда казался гораздо выше. Хотя разве дело в росте? Мало кто из монархов делил со своими подданными все опасности и горести войны, имея возможность этого избежать.

Когда они возвращались после церемонии в Уик, Люциус подмигнул:

— Отметим?

Северус хотел возразить, но его опередил Фрэнк:

— Воздержимся до моей свадьбы.

***

Северус считал Фрэнка Лонгботтома очень спокойным и даже флегматичным человеком. Тем сильнее было удивление, когда тот устроил переполох в штабе, требуя для себя неделю отпуска для «устройства личной жизни». Маккензи появился к концу скандала и мудро принял его рапорт. Если Фрэнку и стало неловко за свою выходку, то он не подал вида. Правда, Северус услышал, как Маккензи поинтересовался у Люциуса, не Бель ли ввергла их товарища в это состояние, и узнав, что нет, повеселел. Будто она какое исчадие ада.

После конфуза на вечеринке Северус старался вести себя сдержанно и благоразумно, так, чтобы Люциус не догадался о его недружеских фантазиях, которые посещали всё чаще. Можно было сколько угодно убеждать себя, что Нарцисса — идеальная жена, а Драко — прекрасный сын, от которых в одночасье не отказываются, только вот желание ощутить себя на их месте иногда становилось нестерпимым. Северусу казалось, что ему хватило бы и тени такой любви, пусть даже украденной и постыдной, но эта мечта была совершенно недостижимой. Даже пожать руку королю оказалось проще, чем не по-дружески прикоснуться к Люциусу, и это было ужасно.

Чтобы не вводить себя в большее искушение, Северус старался не оставаться с предметом своих грёз наедине — в большой компании контролировать себя было намного проще, и в разговоре не возникало мучительно неловких пауз. А перед сном, чтобы выбросить из головы глупые мысли, Северус стал писать письма: домой, Блэку и Лили. Мать ему подробно расписывала все новости Коукворта, и было приятно читать, с какими подробностями отец рассказывал об их награждении каждому, кто хотел слушать. А может, и не хотел — Тобиас не отличался излишней деликатностью. А фотографию, где Северусу пожимал руку король, видели в их городке все.

А ещё мать иногда писала про соседей, и Северус с интересом узнавал, что Гарри застрял в том же заборе, где когда-то Лили порвала юбку, и прикормил пса, которого назвал Бродягой. Лили же почти ничего не писала о сыне, и Северусу казалось, что он понимает причину. Её письма были настоящим потоком сознания — она выговаривалась о настоящем, но молчала о том, что её действительно терзало. И то, что имя Джеймса не упоминалось даже вскользь, просто кричало о том, что болеть меньше не стало. Точно так же Северус никогда не вспоминал Рея.

У Блэка, кстати, болело не меньше. Но он хотя бы об этом писал: коротко и резко, как умел только он. Попутно высмеивая новых курсантов. Северус как раз раздумывал над очередным ответом, когда в его комнату вломился Фрэнк.

— Сев, мне нужна твоя помощь! Ты ведь не откажешь?

— Смеёшься? Разумеется, нет.

— Тогда будь шафером на моей свадьбе… на нашей свадьбе.

У Северуса совершенно не было опыта в таких делах, но не отступать же теперь?

— Когда?

— Завтра. И ещё… — Фрэнк замялся. — Не мог бы ты как-то… в общем, заняться моей матерью.

— Как? — к такому Северус точно не был готов. — Я не умею с женщинами…

— Да там уметь ничего не надо, просто отвлекать её от Алисы.

— Может, лучше Люциус? Он умеет… то, сё…

— Люциус само собой. Просто ты не знаешь мою мать. Она не знает Алису, но уже настроена против неё.

— Но ведь на свадьбу она приезжает?

Фрэнк лишь тоскливо взглянул на Северуса:

— Займись ей, ладно?

И Северус пообещал, хотя даже близко не представлял, чем может помочь. На венчание пришли почти все лётчики их эскадрильи. А Маккензи согласился отвести Алису к алтарю, и Северус с удивлением узнал, что её отец сейчас воюет в небе над Алжиром. Нарцисса сердечно поздравила мать Алисы, а Люциусу удалось отвлечь мать Фрэнка, и церемония прошла просто отлично. Правда, не обошлось без эксцессов. Во время службы над церковью на небольшой высоте, приветствуя новобрачных, пролетело звено «Бьюфайтеров» из восемнадцатой эскадрильи. Шум получился потрясающий, и, глядя на мать Фрэнка, Северус сильно усомнился, что она это одобрила.

— Августа.

— Что, мэм? — Северус пожал протянутую руку, понимая, что сделал что-то не то.

— Это моё имя, — мать Фрэнка возвела очи горе, но снизошла до разговора. — А вы, кажется, Северус?

— Да, мэм. Я — это он.

Только обещание не позволило Северусу сбежать, хотя очень хотелось. И как это у Люциуса такое общение выходило непринуждённо?

— Вы дружны с Фрэнком? — продолжила допрос Августа.

— Да, мэм. Мы летаем в одном звене.

— Да-да, я знаю. Летаете, стреляете из пушек и вообще герои, — Северус кивнул, а леди не унималась: — И крест «За боевые заслуги» вам к лицу. Но я не об этом.

— А о чём, мэм?

— Северус, зовите меня Августа, мы же договорились.