- Вовсе нет, - неубедительно запротестовал Иеремия. - Он ловок, он отважен... - голос его угас, и он с тоскою оглянулся, словно надеясь узрить за спиною высокую крепкую фигуру Шона - увы, там темнел пустой и тихий коридор, и только. - Вот навязались вы на мою голову, - горько пожаловался хозяин. - Жил себе, знать ничего не знал и ведать не ведал, где мой старый товарищ. А сейчас душа в пятках: что случилось? Куда пропал? Тьфу, напасть!
Энна сочувственно посмотрела на Иеремию. Она прекрасно понимала его страдания. В некотором смысле добрый хозяин, поселив в своем доме бывшего сослуживца и его спутницу, нес ответственность за их жизнь и здоровье. Во всяком случае, так чувствовал бы любой порядочный человек.
Иеремия сделал осторожный шаг к креслу, присел на самый край, будто это он зашел в гости.
- Знаешь, Энна, - пробормотал он, - пожалуй, я пошлю своего парня кое-куда... Может, ему удастся...
- Хорошо, - согласилась девушка, не дослушав. - Пусть твой парень порыскает по окраине, а я пойду искать Одинокого Путника в городе.
- Куда это ты пойдешь? - вскинулся хозяин. - Ночь наступает! Я не могу отпустить тебя одну!
- Мало ли мне приходилось таскаться ночами туда-сюда, - успокоила его Энна. - Не бойся за меня. Я расправлюсь с любым, кто только посмеет приблизиться ко мне на шаг.
На последнем слове она запнулась, словно сомневаясь в истинности своего самоуверенного заявления. Затем улыбка тронула её нежные розовые губки. Подмигнув Иеремии, который смотрел на неё с большим интересом и почти совсем без насмешки, девушка взяла дорожный мешок и вытряхнула из него на кровать все содержимое. Дальнейшие её действия заставили Иеремию побагроветь до цвета заходящего солнца и, стыдливо опустив глаза, отвернуться: юная воительница быстро скинула с себя рубашку и штаны, оставшись совершенно обнаженной. Ее прелести, кои хозяин уже не видел, но шестым чувством ощущал так явственно, что сдавленный стон рвался из его широкой груди, через мгновение скрылись под белым лифом и кружевными панталонами. В этом-то милом виде Энна бухнулась на кровать и, пыхтя и кряхтя, принялась натягивать на свои длинные стройные ножки серебристые чулки, вязаные из тонкой шелковой нити. Потом девушка надела резные деревянные башмаки на маленьких каблучках, платье со шнуровкой от талии до груди и оборками по подолу и на рукавах, и недорогую, но искусно сделанную, золотую диадему на золото своих чудесных волос.
- Что, Иеремия? - справившись с этой трудной работой, участливо спросила Энна (добрый хозяин с досадой расслышал в её звонком голоске иронию). - Уж не задохнулся ли ты?
- Я? Нисколько! - сипло ответил он и добавил: - Вот еще!
Энна рассмеялась. Рассерженный не на шутку Иеремия повернулся, дабы дать юной насмешнице достойный отпор, и вдруг... Глаза его широко раскрылись, рот тоже, а стон, так долго удерживаемый, вырвался наружу и превратился в трубный рев. Еще бы! В своем захолустье он никогда прежде не видал таких красавиц. Высокая, тонкая, гибкая фигурка юной воительницы, облаченная в настоящее женское платье, показалась ему чудом, видением или мороком, только не живой Энной. "Кто ты? - пораженно спросил трактирщик вернее, он думал, что спросил, а на деле лишь пошевелил губами и что-то невнятное скрипнул. - Принцесса? Королева? Или сама фея?"
- Вот уж не думала, что ты так падок на женщин, - неодобрительно покачала головой Энна. - Одинокий Путник и виду бы не подал, а ты...
- А что я? - все же нашел в себе силы очнуться Иеремия. - Ну и переоделась в женское платье, ну и что? Кстати, давно пора...
Он хотел ещё добавить, что надо носить то одеяние, кое соответствует твоему полу, что мир перевернулся бы, если б мужчины вдруг вздумали надеть юбки, что сам он скорее повесился бы, чем согласился хотя б примерить лиф или диадему, но - силы вновь покинули его. Он жалобно посмотрел на красавицу, пытавшуюся пристроить в рукаве платья кинжал, и глубоко вздохнул. Да, нынче Нилам падет от чар Энны. Что ж, это будет только справедливо.
- Я пошла, - сказала девушка, покровительственно похлопав по плечу ошарашенного её превращением трактирщика. - Вернусь к утру.
Деревянные каблучки простучали по полу и миг спустя фея растворилась во тьме коридора
Глава 9
Выйдя на улицу, Энна остановилась. Если б только она знала, куда мог направить стопы свои Одинокий Путник, она без раздумий и колебаний пошла б за ним следом. Но неисповедим был путь его, а посему девушке оставалось только положиться на судьбу и идти, куда глаза глядят. Она посмотрела налево, потом направо, потом опять налево. Один конец улицы освещался яркими фонарями, а другой не освещался вовсе. Энна выбрала свет.
Ночь ещё не наступила, а город уже опустел. С треском захлопывались ставни, ворота и двери, всадники торопили своих коней, пешеходы ускоряли шаг. Девушка, не обращая никакого внимания на восхищенные взоры редких прохожих, медленно шла в сторону центра. Одинокий Путник вряд ли узнал бы свою подругу в этот момент и в этом великолепном одеянии: гибкий от природы стан её сейчас оставался недвижимо прям, ножки в изящных башмачках ступали ровными мелкими шагами, руки - в полном соответствии с этикетом - были сцеплены под грудью, а чинное выражение юного чистого лица свидетельствовало о благородном происхождении, строгом воспитании и высоком образовании. Само собой, столь приличной девице нечего было делать на улице одной, в позднее время. Поэтому, наверное, некий развязный молодой человек, только что вышедший из таверны, подскочил к ней с масляной улыбкою на красных, мокрых от пивной пены губах. "А вот и я, красотка, не меня ли ты ищешь?" - самонадеянно вопросил он, вихляясь перед нею. Девушка не отвечала. "А вот и я!" - снова завопил он, видимо, думая, что у красотки туго со слухом, но не успел выговорить следующее слово, как получил мощный удар в бок, захлебнулся и отлетел к стене. Позже, уже к утру, он очнется и не сможет вспомнить, что с ним произошло, но с этого дня почему-то будет сторониться прекрасных и нежных существ в длинных воздушных платьях и с кротостью во взоре...
Некоторое время спустя Энна заметила, что находится совсем недалеко от улицы Розовых Фонарей. Поначалу она не собиралась идти туда, отложив встречу с Лансере на следующий день, а пока намереваясь заняться поисками Одинокого Путника, но если уж сама судьба направила её, то сопротивляться не стоило. Путь определенный вдвое легче пути неизвестного - эту истину девушка познала давно, а потому, более не выбирая дороги, решительно свернула в переулок и заспешила в сторону дома Бадов.
* * *
Розовые фонари вспыхнули как раз в тот миг, когда нога Энны ступила на мостовую этой улицы. В досаде сплюнув, благородная девица тихо выругалась и остановилась. Хаки по-прежнему прогуливались возле дома. Их лица выражали скуку и даже легкую грусть - чувства, свойственные обычно слишком романтически настроенным поэтам. Впрочем, в некотором смысле хаки и были поэтами, ибо только человек, склонный к изящному, станет тратить время на созерцание чужого дома и чужого сада. Всякому же простолюдину для любования будет вполне достаточно собственного имущества...
Энна вздохнула, проклиная про себя неутомимых соглядатаев. Конечно, они и близко не подпустят её к воротам. Однако сейчас она чувствовала такую уверенность в том, что ей необходимо увидеть Лансере Бада, что никаким хакам не удалось бы её задержать. Оставалось выбрать способ действия.
Лучше всего было бы поубивать всех и спокойно идти в дом, но двое из хаков болтались в самом конце улицы, так что Энне пришлось бы сначала прирезать тех, что поближе, а потом гнаться за ними. Девушка с сомнением покачала головой: по крайней мере одного она упустит точно, а сие значит, что в скором времени сюда прибудет вся ниламская рать.
Другой способ - пробраться потихоньку к стене и перелезть через неё Энна отвергла сразу. Фонари светят во всю мощь, и только совсем уж ненормальный при таком освещении примет её за птицу или привидение.
