Женька колол дрова. Он любил это, с виду немудрёное занятие, требующее между тем хорошего глазомера, расчёта, разумного приложения силы и трезвой оценки ситуации. Рубаха болталась на гвозде, вбитом в столб, придерживающий навес дровника, голый торс, покрытый бисеринками пота, приятно холодил весенний ветерок. Татьяна вышла из дома и, дождавшись, когда очередное полено с треском разлетелось на части, подошла к мужу и прижалась к его спине. Женька замер, боясь спугнуть нахлынувшее чувство счастья, и прикрыл глаза. Она провела пальчиком по грубым шрамам на спине, полученным в Охтине три года назад, и на глаза навернулись слёзы.

–Жень, а, может, хватит тебе полевым агентом землю топтать.

– С чего бы это? – удивился парень и повернулся к супруге.

– Ты уходишь на эти свои задания, и ни слуху, ни духу. А мы с Витей здесь сидим и думаем: как ты там, живой ли? Неужели должности никакой на месте не нашлось бы?

– Перестань. Что со мной может произойти? Ты же знаешь мои способности. Я в огне не горю и в воде не тону.

– Тревожно мне, – Татьяна смахнула слезинку и заторопилась в дом.

Женька присел на колоду для рубки дров и стал вытираться холщовым полотенцем. Хорошо! И чего ей не хватает? Год назад они переехали из пятиэтажки на этотхутор, стоящий в получасе езды на мотоколяске до Оми. Решение о переезде обсуждалось на семейном совете, точнее на совете семей. И все: Женька, Татьяна, Кот и Катерина, высказались единогласно «за». Всё-таки жить в своём доме привычнее, да и природа как-никак. Лес вокруг, речка, лужайка с изумрудно зелёной травой, чем не идиллия? А детям-то как нравится!

В соседнем дворе заливисто захохотала дочь Кота Дашка, играющая с кошками. У девочки поразительный дар общения с этими животными. Порой кажется, что она с ними разговаривает. Особенно удивило, когда кошка Мурка, родив четырёх котят, уже на второй неделе принесла их Даше и совсем не беспокоилась, когда девочка начала их тискать. Штук пять серых пушистых комочков собрались вокруг неё и забавно прыгали, пытаясь повалить. За забором мелькнули серые тени, калитка открылась, и во двор забежал Витька, всё ещё не до конца вышедший из изменённого состояния и оттого ещё резкий и быстрый.

– Папа, я быстро, только бутерброд возьму! – мимоходом бросил он и скрылся в доме.

За забором переминались два волколака – детёныши Кошмара. Ну, детёныши, это как сказать. Ростом-то они уже почти со взрослого монстра. А так, дети, они и есть дети. Вон, с Витькой что только не вытворяют. Все окрестные звери плачут, наверное, от этой троицы. Недавно лося загнали в чащу. Пришлось его рога из веток выпутывать. А кабана в болото? Визгу было на всю округу. Не дети, а бандформирование какое-то. Но Женьку побаиваются. Задал он им как-то трёпку за проделки. Вон, и сейчас за забор ни ногой и волчатами смотрят. Ну да ничего, это только на пользу. Витька и сам вымахал. И не скажешь, что три с половиной года. На все восемь тянет.

В соседнем доме хлопнула дверь, и на крыльцо выскочил всклокоченный Кот. Вслед ему неслись крики Катерины. Весело у них там. Катя вообще эмоциональная женщина. И в радости и в гневе. В семье у друга всегда шумно и со стороны можно только удивляться, как это они ещё не поубивали друг друга. А им ничего, нравится.

– Привет, Женька! Видал, что удумала? Уходи, говорит, из полевых агентов. Надоело, говорит, тебя с заданий ждать.

– Они, наверное, сговорились, – предположил парень. – Моя тоже только что мне так же заявила.

– Ну, точно, женский заговор. А давай сбежим!

– Куда?

– Ко мне в сарай.

Женька оглядел фронт работы. А наколол прилично. В принципе, можно и прекратить на сегодня. И в поленницу сложить можно и потом.

– Здрасьте, дядь Кот, – выскочил из дома Витька и стремглав помчался к калитке, держа в руках три здоровенных бутерброда.

Парень усмехнулся. Волколакам этот бутерброд на один зубок.

– Дрова сложи! – крикнул он сыну.

– Ну паап! – сразу поскучнел мальчишка.

– Не папкай. Вон, пусть друзья помогут.

– Ага, помогут они!

– Ничего не знаю, – отрезал Женька и, натянув рубаху, нырнул в дыру в заборе, ведущую на соседний участок.

У себя в сарае Кот оборудовал закуток, настоящую мужскую территорию, вход в которую женщинам был категорически запрещён. Друзья шагнули за дощатую перегородку, прикрыли за собой дверь и расположились за небольшим самодельным столом. Кот водрузил на стол корзину, прихваченную с собой, и стал вытаскивать из неё бутылку самогонки и немудрёную закуску.

– Всё, что схватил на скорую руку, пока она на меня всех собак спускала, – хмыкнул он. – Самогоночка первого выгона. Как раз пробу и снимем.

Утро добрым не бывает. Кажется, так говорил кто-то давным-давно. Кто, Женька не помнил. Да и как тут вспомнишь, если голова разламывается после вчерашнего, а во рту, словно дальние родственники Кота ночевали. Под укоризненными взглядами жены, парень выполз из постели, выбрался во двор и окатил себя колодезной водой из ведра. Полегчало. Стуча зубами, обтёрся полотенцем и присел на лавочку. Идти обратно в дом не хотелось, перед Татьяной было стыдно, да и нудные нотации на больную голову – пытка ещё та.

– Ты где? – высунулась из двери жена. –Сколько можно на улице сидеть? Телефон разрывается.

Танька сунула в руки Женьке пластиковую коробочку радиотелефона. Года два назад технари с базы установили скрытые станции для радиотелефонов, и связь с начальством стала возможной даже из этой деревни.

– Слушаю, Александр Степанович!

– Вы где ходите? Почему трубку не берёте? До Кота вообще невозможно дозвониться.

–Что случилось?

– Для вас есть задание. Собирайтесь и приезжайте. Экипируйтесь сразу для дальнего выхода.

– Слушаюсь.

– И Кота разыщи.

– Обязательно.

Ну, всё. Отдых закончился. Впереди очередное задание. Женька вскинулся, рванул через дыру в заборе к Коту на участок и замолотил кулаком в дверь.

– Ты что, сбесился, что ли? – открыл дверь всклокоченный Кот. – Что стучишь с утра пораньше? Пожар?

– Трубку почему не берёшь? Крамаренко весь иззвонился.

– Да? А-аа! Я же его вчера на беззвучку поставил.

– Зачем?

– Не знаю. Что там?

– Собирайся. Дальний выход предстоит. Он нас на базе ждёт.

– Позавтракать можно, хоть?

– Завтракай. Я тоже ещё не ел.

– Значит, встречаемся через полчаса.

Услышав о задании, Татьяна захлопотала по дому, собирая мужа в дорогу. Женька быстро позавтракал, оделся в свой обычный наряд барахольщика, закинул ранец за спину и вышел из дома. Кот уже выводил из сарая коня.

– Может, на мотоколяске?

– Нет. Её жёнам оставим. Мало ли, в город зачем-нибудь понадобится. На конях.

– И то верно, – парень зашёл в сарай и сноровисто оседлал своего жеребца.

По традиции обнялись с жёнами перед дальней дорогой, чмокнули в макушки ещё сонных детей и поехали через лес, всё дальше удаляясь от хутора. Конец апреля в этом году выдался тёплым, неделю назад отбушевали дожди, и природа бурно разрослась цветущей зеленью, словно радуясь новой жизни.

– Брат, ты далеко? – позвал Женька Кошмара.

– Нет. Не очень. Куда-то собрались?

– Да. Задание новое. Ты с нами?

– Куда же я вас отпущу. Опять без меня вляпаетесь.

Женька хмыкнул. Вот, ведь, ехидный монстр. Подумаешь, в прошлый раз трое незнакомых волколаков загнали их в полуразрушенное здание и, если бы Кошмар не подоспел во время, вряд ли бы отбились. Они тогда монстра отпустили поохотиться, а сами попёрлись в развалины, совершенно не ожидая опасности. А эти развалины оказались территорией целой семейки, которая была возмущена столь наглым вторжением чужаков.

– Жди нас на выезде из города.

– Хорошо.

Ехали не торопясь, наслаждаясь природой и вдыхая воздух, наполненный запахами разнотравья. Грозный голос Крамаренко в заблуждение не ввёл, и оба прекрасно понимали, что, если бы было что-то по-настоящему срочное, шеф разговаривал бы с ними совсем по-другому. До города добрались, где-то, через час, оставили коней на коновязи и степенно поднялись на крыльцо транспортной компании, под которую был замаскирован штаб.