С другой стороны, как же модели «Викториа сикрет», предпочитавшие сниматься в одном только нижнем белье в свое удовольствие? Или реалити-шоу «Топ-модель по-американски»? Никакой логики. Впрочем, американцы и не славились своей логикой. Не в Америке ли на «Макдоналдс» однажды подали в суд люди, утверждавшие, что именно он виноват в их избыточном весе?

Ну да ладно, наверное, Эбби была права, когда говорила, что Ханна слишком категорична в своих суждениях. Тем не менее – или, скорее, именно поэтому – Ханна не могла воспринимать Кайла всерьез. Они ходили в один колледж, это правда. Но, вероятно, их жизнь в колледже отличалась настолько, насколько это вообще возможно. Кайл был качком. Так называли парней, которые интенсивно занимались спортом и окружали себя хорошенькими чирлидершами. Особым умом они не отличались, зато были невероятно высокомерными. Ханне уже приходилось сталкиваться с такими типами, и этот опыт она предпочла бы вычеркнуть из памяти.

Конечно, не все качки обязательно были тупыми, но в этом конкретном случае, судя по тому, что она слышала о Кайле, он вполне соответствовал стереотипу. Кайл принял на себя роль альфа-самца в команде по гребле, а поглазеть на состязания приходил почти весь колледж. Команда тренировалась утром и вечером, да и вообще, казалось, непрерывно, и постоянно занимала призовые места на состязаниях в Новой Англии. Но для гребли особого ума не надо. Достаточно физической силы. Ах да, еще Кайл отлично играл в гольф. Гольф! Его родителям даже принадлежал гольф-клуб, если Ханна правильно помнила. Но кроме этого, Ханна слышала о Кайле еще много другого, надо сказать, мало лестного в том, что касалось его отношений с девушками. Та девушка из общежития Ханны… Кажется, Кайл как-то очень некрасиво ее бросил? Была там какая-то мутная история.

– Не знаю, о чем ты там думаешь, а учитывая твое выражение лица, я и вовсе не уверен, что хочу знать. Да и вообще много думать вредно. – Парень протянул руку к ее лбу, словно собирался коснуться точки между ее бровей. – Будешь хмуриться, придется потом ботокс колоть.

– Это еще что такое?! – Ханна отшатнулась.

Подняв руки, Кайл отступил на шаг.

– Да я просто шучу.

– И что же это за шутка такая, скажи, пожалуйста?

– Персик, не сердись. Это не я обрушил снежную лавину с небес. Я пытаюсь тебя подбодрить.

– Может, перестанешь называть меня «Персик»? – Ханна уперла руки в бока, но почему-то не смогла посмотреть в глаза парню.

Отвернувшись, она обвела взглядом зал ожидания, полный раздраженных пассажиров. Ей не стоит тратить время на пререкания с этим качком, а обдумать, что ей теперь делать. Вздохнув, Ханна опять повернулась к Кайлу. Что-то в выражении его лица ее насторожило. На губах парня играла легкая улыбка, почти застенчивая или виноватая.

Ханна недоуменно покачала головой, а потом едва не хлопнула себя по лбу.

– Ты не знаешь, как меня зовут, – констатировала она, стараясь говорить невозмутимо, но в ее голосе, к сожалению, явственно послышалось смущение. – Поэтому ты называешь меня «Персик».

Кайл сейчас напоминал маленького мальчика, которого мама застукала за потрошением рождественских подарков.

– Счастливого Рождества, Кайл. – Вздохнув, Ханна отвернулась, повесила на плечо рюкзак, взялась за ручку чемодана и оглянулась в поисках справочной. Должен же был аэропорт предложить какое-то решение для пассажиров, которые тут застряли.

– Эми? – неуверенно пробормотал Кайл за ее спиной.

– Ханна, Кайл. Меня зовут Ханна. Ладно, неважно. – Она направилась к стойке с надписью «Информация».

Ханна не хотела признавать, насколько ее злил тот факт, что Кайл даже не знал, как ее зовут. А ведь при этом она знала о нем куда больше, чем ей бы хотелось. Форест-Лейк был довольно маленьким колледжем в Коннектикуте, и большинство студентов одного курса знали друг друга в лицо. Кайл оказывался в центре внимания на каждой студенческой вечеринке, куда он удосуживался прийти. Не в последнюю очередь потому, что он часто приводил с собой действительно очень милого золотистого ретривера, как некоторые знаменитости повсюду носят в сумочке чихуахуа. В колледже Кайл собрал вокруг себя целый фан-клуб. В первую очередь туда, безусловно, входили безмозглые блондиночки, жалевшие, что у гребцов нет чирлидеров, как у футбольной команды. И почему только она не запомнила все эти истории, которые слышала о Кайле? В них явно упоминалось что-то важное.

– Ханна, не дуйся. Я с удовольствием подвезу тебя в город. Не можешь же ты ночевать тут. – В голосе Кайла звучало самодовольство, словно он любовался своей отзывчивостью.

Это не укрылось от внимания Ханны, и она пошла дальше, будто не услышав его слова.

– Ханна! Да погоди же ты! Мне жаль, что я не знал, как тебя зовут. Эй, мы ведь даже никогда с тобой не разговаривали!

Это, конечно, правда. Ханна вдруг поняла, что ведет себя очень глупо. В снежную бурю ей лучше поехать в город, а не оставаться в аэропорту, это факт. Перед окошками справочной выстроились бесконечные очереди. И если каждый будет пререкаться с сотрудниками аэропорта столько времени, сколько она спорила с женщиной за стойкой регистрации, может пройти несколько часов, прежде чем она сможет задать свой вопрос.

– Если нам повезет, мы еще успеем выехать. Из-за снегопада движение вот-вот перекроют. Пойдем, я все равно собирался уезжать.

Несомненно, Кайл был прав. Нелепо было срываться на него просто потому, что самый популярный парень в колледже не узнал какую-то заучку. Она ведь не школьная дива какая-нибудь.

В несколько шагов Кайл догнал девушку и встал перед ней, преграждая путь.

– Ну же, прими мое приглашение. Если я брошу студентку Форест-Лейк в беде, меня замучают угрызения совести. В конце концов, уже почти Рождество. Если я тебе не помогу, то испорчу себе карму и получу меньше подарков от Санты.

– Ты хочешь сказать, что помогаешь мне только ради подарков? А в любой другой день оставил бы меня мариноваться в аэропорту? Так просто Санту вокруг пальца не обведешь.

– Представь себе, что я диккенсовский Скрудж и хочу почувствовать себя благодетелем. Поможешь мне в этом?

Теперь уже Ханна не смогла сдержать улыбку.

– Ладно, Кайл. Спаси меня, – иронично буркнула она.

– Вот так-то лучше, Персик!

– Сто-оп. Я поеду с тобой, только если ты прекратишь называть меня «Персик».

– Ладно, Персик. Но только при одном условии.

Ханна удивленно уставилась на него.

– А условие такое: пока мы будем в Нью-Йорке, я все еще буду называть тебя «Персик». Тебе подходит. И теперь-то ты знаешь, что мне известно твое имя, поэтому мы можем расслабиться и спокойно использовать прозвища.

– О боже, ты еще больший мачо, чем о тебе рассказывают. – Ханна была настолько потрясена, что ответ остроумнее ей в голову не пришел.

– Мне все-таки удалось сбить тебя с толку, – самодовольно отметил Кайл.

– Тебе не кажется, что ты чу-уточку слишком уж самоуверен? Или толпа подписчиков в «Инстаграме» вскружила тебе голову?

Ой! Ханне захотелось отвесить самой себе оплеуху. Она только что призналась, что когда-то просматривала профиль Кайла в «Инстаграме». Как же это унизительно! У Кайла были тысячи подписчиков, и в колледже некоторые девчонки буквально вопили от восторга, когда Кайл подписывался на них в ответ. Ханна считала такое поведение отличительной чертой полного и абсолютного неудачника. «Инстаграм» полнился тщеславными людишками, и те, кто переходил все границы, публикуя свои фотографии, получал больше всего «лайков», а иногда даже заключал контракты на рекламные кампании, как та девчонка, которая играла в лакросс и всякий раз, выходя из раздевалки, выкладывала в «Инстаграм» свои фотки в спортивном лифчике. Тщеславие и эксгибиционизм получали социальное одобрение.

Так, ладно, в конце концов, Ханна сейчас не на семинаре в рамках курса «Гендерные исследования», где у нее иногда складывалось впечатление, что возмущение некоторых ее соучениц обусловлено не в последнюю очередь именно завистью.