Дэн начал говорить, но Кари подняла руку, останавливая его.

— Дай мне секундочку.

Она расхаживала по комнате, её голова кружилась, будто она выпила один из безумных коктейлей Салли. Чувство вины? У Дэна?

«Думай логически».

Во-первых, Дэн всегда чувствовал ответственность за всё. Возможно, это побочный эффект от потребности в контроле. Если что-то идёт не так, он всегда винит себя. Так что, да, она могла это понять.

И в режиме Дома он был невероятным. Но как нормальный парень, он мог быть полным идиотом, если эмоции заставляли его ходить по кругу.

И, к тому же, это его… «Ты не хотела быть моей сабой». Как же он ошибался. Кари остановилась.

— С чего ты вообще взял, что я не хочу быть твоим сабмиссивом?

— Ты сказала «нет».

— Я не говорила «нет».

Он уставился на нее, будто она сошла с ума.

— Кари, ты сама сказала: «Нет, я не думаю, что захочу играть снова. Никогда». Это звучало предельно ясно. Ты повторила это больше одного раза.

Она нахмурилась, смутно вспоминая. Но в тот период времени… Вот блин.

— После появления Зейна мои гормоны дали сбой, — она уперла руки в бёдра и сердито посмотрела на Дэна. Как может муж мог быть таким идиотом? — Я также говорила, что больше не хочу разговаривать со своей матерью. И то, что я собираюсь остаться в спальне и никогда не выйду из неё. И то, что тебе нужно забрать Зейна и месяц пожить с ним на заднем дворе… в компании собаки. Все те случаи ты воспринимал всерьез?

— Ах. Нет, — маленькая ямочка на его щеке намекала на улыбку. — Вот дьявол, — он покачал головой, его губы в раздражении поджались. — Я был идиотом.

Согласиться с его словами было бы нетактично… но Кари не смогла себя сдержать.

— Да. Был.

— Так ты хочешь большего, чем «ванильной» любви, — произнес Дэн мягко. Его взгляд изменился, превратившись в интенсивный и сфокусированный, который заставлял вращаться ветряные мельницы в её груди. — Но ты ничего не сказала, потому… потому что думала, что я не хочу тебя. Кари, почему бы мне тебя не хотеть?

Внезапно комната показалась ужасно тесной. Кари отступила на шаг.

Будто она преступница, он схватил её за рубашку спереди и потянул к себе, пока её лицо не оказалось в нескольких дюймах от его.

— Объясни.

Часть ее танцевала от возбуждения. Другая половина вопила: «О, нет. Не отвечай».

— Потому что.

— Потому что — не ответ, — его захват на рубашке усилился, и Кари потянулась вверх, пока не поднялась на носочки. — Старайся лучше, учительница.

— Я не знаю. Потому что я — мать, и я скучная? Не сексуальная и не симпатичная? — её глаза закрылись, когда она прошептала худшее слово: — Я жирная.

— Жирная? — он выплюнул слово так, будто попробовал что-то невероятно отвратительное на вкус. Дэн никогда не позволял ей произносить это слово. Однажды он отшлёпал её линейкой за то, что она ныла, будто набрала лишний вес, вынашивая Зейна

Через секунду он отпустил её рубашку и отступил, и Кари знала — знала, что он настолько разочарован в ней, что просто развернется и уйдёт.

Он достал телефон из кармана джинсов и отключил его. Взял её мобильный с кофейного столика и сделал то же самое. Его тёмно-карие глаза удерживали жену на месте, пока Дэн приближался к ней.

И затем он разорвал её рубашку.

Пуговицы полетели на кофейный столик, скатываясь на пол.

— Дэн!

— Попробуй ещё раз, саба, — его голос стал ниже и таким глубоко мужественным, что Кари потекла. Он стащил её рубашку с плеч, и в какой-то тайной технике Дома использовал длинные рукава, чтобы связать её запястья за спиной.

Всё внутри неё распалилось.

— Сэр. Сэр, я…

— Я дам тебе знать, если захочу, чтобы ты говорила, — он расстегнул переднюю застёжку на её лифчике, высвобождая груди. Ее грудь была все еще огромной, хотя она уже перестала кормить Зейна.

Но жар в его глазах разгорался все сильнее, когда он обхватил их ладонями.

— Боже, у тебя великолепная грудь, Кари.

Больше не нежничая, он оглаживал её прелести мозолистыми руками, перекатывая чувствительные соски между пальцами, пока она возбужденно глотала воздух. Его взгляд оставался сфокусированным на её лице, и ямочка на щеке стала глубже.

Дэн расстегнул её джинсы и дёрнул их вместе с трусиками вниз, пока они не упали к лодыжкам.

Его сильные руки сминали её обнажённую попу, прежде чем он коснулся её между ног. Усмешка выдала его удовольствие, когда он обнаружил её влагу.

— У нас были проблемы с взаимопониманием, сладенькая, — пробормотал он. — И сейчас это закончится.

Чувствуя, что у нее во рту пересохло, чтобы вымолвить хотя бы слово, она кивнула.

Отодвинув стол ногой, Дэн подтолкнул Кари к краю дивана. Твёрдой рукой он подтолкнул ее вниз, наклоняя над обитым подлокотником, пока её груди не легли на диванные подушки. Её пальцы ног едва касались пола, не оставляя ей возможности стоять. Руки Кари всё ещё были зафиксированы за спиной, и безжалостная хватка на затылке удерживала её на месте.

То, как он играючи пресекал любые её попытки сдвинуться, посылало сквозь ее тело приятную волну ощущений, прямо до самых кончиков пальцев.

Затем он ударил её по попе, достаточно жёстко, чтобы заставить кожу вспыхнуть.

Черт возьми. Оу! Она дёрнулась и сжала зубы. Он не собирался быть милым.

Дэн продолжал ее шлепать, неторопливо и вкладывая силу в каждый шлепок, и рычащим голосом вторил каждому удару:

— Ты. Не. Жирная.

Болезненное ощущение усиливалось, покрывая ягодицы. Оу! Её кулаки сжались.

— Ты красивая. Пышная и женственная. И ты принадлежишь мне.

На ее зад сыпались удары, один за другим, посылая вибрация через горящие ягодицы, распространяясь по всему телу и зажигая возбуждением каждое нервное окончание.

Его рука снова скользнула между её ног, и он издал удовлетворённый рык, используя пальцы так, как не делал с тех пор, как родился Зейн. Он исследовал её киску так, будто имел на это право, и неважно, как сильно она извивалась, Дэн бы использовал это право. Он ласкал клитор, пока пальчики на её ногах не подогнулись, а затем скользнул пальцем вокруг входа и надавил.

Добавил ещё один палец.

Кари застонала, желая большего. Желая его.

Вместо того чтобы взять её, он открыл ящик стола, где держал припасы.

Она вытянула шею, чтобы взглянуть и… он смазывал анальную пробку. Ох, божечки. По крайней мере, та была маленького размера — спасибо, Господи.

Положив руку на ягодицу и раскрывая её, Дэн втолкнул внутрь эту противную вещицу. И включил, чтобы она вибрировала.

— Подожди. Дэн…

Этим она заработала быстрый шлепок по попе.

— У тебя было разрешение говорить?

— Нет, Сэр.

— Стоп-слово — «красный». Ты говоришь стоп-слово?

Боже, зад жгло, будто в огне, и эта пробка вибрировала, приводя каждый её нерв в состояние возбуждения, которое она не чувствовала месяцами.

— О, Боже, — застонала она.

Его смех звучал грубо. И довольно.

— Я скучал по пыткам, доводящим твоего сладкое тело до оргазма.

Она услышала звук расстёгивающейся молнии на джинсах, и его член прижался к её входу. Он скользнул глубоко внутрь, безжалостно, заполняя её полностью.

Её связанные запястья дёрнулись, и, не сумев сдвинуться, она опустилась ниже в абсолютном подчинении. Кари ничего не смогла сделать. Только принимать все, что он дает.

И, ох, Дэн щедро ее одаривал. Медленно и уверенно, очень сильно, контролируемо, используя ноги, чтобы прижать её бёдра к дивану. Он потянулся вниз и провёл пальцем по влажному клитору.

— Ох, ох, ох.

Она была готова.

— Отдай мне себя, саба, — пробормотал он и безжалостно надавил.

Одна сторона, другая, и Кари сдалась, чувствуя, будто ее бросили в стремительный водоворот ярких ощущений, пока она дрожала в его руках.

Его смех был глубоким и удовлетворённым.

— О, да, твоему телу это нравится. Ты не изменилась, зверушка.

Крепче сжав бёдра, он вошёл в неё, мощно, быстро и грубо, в то время как она могла только слышать ритмичные шлепки их соединяющихся тел. Дэн заводил её снова, пока она не стала извиваться.