Прошлым вечером он услышал её вскрик и ворвался в кабинет. Комната была пустой, за исключением ее самой, яростной молодой женщины, с широко распахнутыми глазами, вопящей что-то о зельях здоровья и об окруживших ее демонах, о том, что товарищи бросили и оставили её умирать.

Иногда она становилась болтушкой.

Но сейчас она предстала перед ним совсем в другом образе — сосредоточенная интеллектуалка, печатающая так быстро, что даже не услышала, как он вошёл.

— Рассылаешь резюме? — спросил он.

Она подпрыгнула, как будто он напал на неё с электрошокером.

— Вэнс!

Её руки щёлкнули по клавиатуре. На экране монитора окошко с электронной почтой сменилось на какой-то документ.

— Я не ждала тебя так рано.

Салли развернулась в кресле лицом к нему. Одетая в выцветшие джинсы и футболку с Дартом Вейдером и надписью: «Тёмная сторона заставила меня сделать это!!!». Её волосы были стянуты резинкой в хвостик. Полное отсутствие макияжа. Не пытается ни на кого произвести впечатление, да?

— Вообще-то, уже довольно поздно, милая.

Если он когда-то и видел виноватое выражение на ее лице, то сейчас у нее было именно такое. Но они не запрещали ей общаться с друзьями.

— У тебя есть пароль от сети, да?

Черты ее лица смягчились.

— Да. Спасибо, что разрешили мне пользоваться интернетом.

Так дело не в этом. Ну, если только она не занимается мошенничеством по электронной почте и не просит получателей выслать ей несколько тысяч долларов на спасение голодающего ребёнка, ему не нужно вмешиваться. Ни он, ни Гален не ограничивали общение сабмиссива с внешним миром, и они хотели, чтобы она поддерживала связь с друзьями.

— Насколько ты хороша в строительстве?

— Ну, базовые знания не так уж и плохи, но я не могу, к примеру, прочитать чертёж и корректно воплотить его в жизнь.

Он улыбнулся и потянул её за волосы.

— Лучшая в классе и не можешь справиться с чертежами?

— Эй, блок-схемы — это одно, а навыки пространственного восприятия — совсем другое. Я могу заблудиться в кукурузном поле, — она сморщила свой дерзкий носик. — Могу поспорить, таких в школу федералов не принимают.

— Неа. Преследование на машинах потеряет все веселье, если ты будешь кружить на одном месте.

Он протянул ей руку, испытав удовольствие от того, что она не медлила, прежде чем вложить свою ладонь в его.

Когда он поднял её на ноги, ее глаза выражали любопытство с намёком на беспокойство. Хорошо. Она была из тех сабмиссивов, которые лучше стараются, если держать их в напряжении. Но он должен быть уверен в том, что она знает, насколько сильно её ценят.

— В чём дело? — спросила Салли.

— Мы планировали использовать жилую беседку для гостей, но вместо этого мы превратим её в темницу.

— Это будет потрясающая темница. И это гораздо лучше, чем обычные поддельные каменные стены. Чем я могу помочь?

Он медленно улыбнулся.

— Я думал, что приму тебя к себе как ученика в плотники… так сказать.

Она озадаченно посмотрела на него.

— Каждая школьница должна освоить какое-нибудь ремесло, на случай если ей это пригодится в будущем.

Ролевая «Учитель/ученица» была записана как её любимая игра, и он обожал подобный тип обмена властью. Он посмотрел на неё сверху вниз.

— Я оставил комбинезон для тебя на кровати. Школьные носочки и теннисные туфли. Заплети косички.

Её глаза загорелись. Когда она была счастлива, то почти светилась.

Он добавил:

— Встречаемся через десять минут в беседке.

— Да, Сэр!

* * *

Салли боялась, что он заставит её надеть ужасный рабочий комбинезон. Она усмехнулась, увидев то, что он оставил на кровати. Да, ткань была джинсовой, с нагрудником и ремнями на плечах. Но без футболки нагрудник едва прикрывал соски. Из-за вшитой шнуровки по обеим сторонам талии он плотно обтягивал тело. И вместо длинных штанин низ представлял собой короткую юбку. Подол едва прикрывал попу. Она надела гольфы и джинсовые тенниски. Волосы заплела в две длинные косички. Без макияжа. Просто из чистого упрямства она натянула на себя ярко-розовые трусики.

Кто бы мог представить одного из суровых федералов участвующим в ролевой игре? Проверка образа в зеркале вызвала у неё ухмылку. Бедный парень. Он никогда не видел, как она играет школьницу, будет ему сюрприз.

Салли замерла на лестнице, вспоминая по-настоящему большую и действительно сильную руку Вэнса, шлепающую её по попе. Было больно.

Она фыркнула от возрастающего беспокойства. Он не будет наказывать ее в процессе ролевой игры. Единственной причиной сыграть школьницу была возможность вести себя дерзко. Возможно, поэтому она наслаждалась этим так сильно.

Салли нахмурилась. Если она так сильно наслаждалась этим, почему не была такой в стенах собственного дома? Или была? В детском саду она читала маме лекцию о вторичной переработке стекла. Зависая на сеновале, она дразнила брата, зная, что он испугается карабкаться по приставной лестнице, чтобы отомстить ей. И однажды она сообщила отцу за ужином, что компании, возглавляемые женщинами, зарабатывают больше денег. Салли усмехнулась, вспоминая устрашающий взгляд на лице отца. Сколько ей тогда было? Девять?

Её улыбка померкла. Это было до того, как он начал её ненавидеть. После смерти матери его неодобрение — и случайные удары — в конце концов, заглушили любые жалобы с ее стороны, её просьбы… её голос.

Разговорчивый нрав — это то, что она потеряла со смертью матери и получила обратно, когда уехала в колледж.

Ее окружил важный воздух, принесенный ветром с озера, когда она вышла через заднюю дверь и направилась по узкой грязной тропинке к беседке. На озере две проплывающие мимо яркие оранжевые байдарки оставили за собой след небольших волн. В зарослях на берегу аллигатор приподнял голову и посмотрел на неё, прежде чем вернуться к дремоте. Она вздрогнула. Насчёт того, чтобы прыгнуть в озеро в Айове, никто не думал дважды, но здесь? Ни за что.

Вэнс стоял посередине беседки, постукивая линейкой по ладони и осматривая потенциальную стройплощадку. Старая белая футболка, обтягивающая его широкие плечи, была настолько тонкой, что она могла видеть рельеф его мускулов, когда он повернулся.

— Вот ты где, — сказал он.

Она стояла смирно, пока он прошёлся вокруг неё.

— Очень мило.

Когда он провёл рукой под её юбкой, она оттолкнула его.

— Сэр! Что вы делаете?

— Ученики в нашей организации не носят белья. Это опасно в рабочей среде, — его голос был суровым, глаза светились.

— Не попадайся за подобным правонарушением, — он подцепил пальцем резинку и дёрнул трусики вниз. — Сними их.

Она взвизгнула и выскользнула из трусиков, не обнажая лишние участки тела.

— Отлично. — И пробормотала следом: — Не думаю, что мне нравится эта работа.

— Как жаль, что твой дядя отдал тебя нам по контракту на ближайшие пять лет.

Христос на земле крокодилов, какая ужасная идея.

— Конечно, он бы не сделал этого, если бы ты была хорошей девочкой.

Вэнс шлёпнул её по попке линейкой, которую держал. Спасибо Господи, юбка смягчила удар, но не совсем. Кожа в этом месте всё ещё была чувствительной.

— Я хорошая девочка, — возразила она ему, поставив руки на бёдра и нахмурившись. — Вот увидите.

Или, если ты снова ударишь меня по заднице, я смогу вылить на тебя ведро краски.

— Как мне называть вас?

— Босс — будет в самый раз, — он протянул ей кисть. — Ты можешь начать красить изнутри.

Он выбрал приятный бежевый оттенок для плинтусов, а для стен — насыщенный цвет темного какао. Эта палитра очень подходила федералам. Она сосредоточилась на том, чтобы тихо красить. Он включил музыку в стиле кантри, и это было довольно странно; работа оказывала на нее более успокаивающее воздействие, чем она думала. Было приятно взять что-то уродливое и превратить его во что-то красивое.