– А она симпатичная. Грязненькая, конечно, несуразная, в идиотских драных кедах, но симпатичная. Может, оставишь капиталы в семье? Приберешь к рукам вместе с наследством.

Игорь скривился. Вот уж меньше всего он хотел окучивать дурочку, случайно получившую состояние. Десять процентов – значительная часть денег семьи, но не такая большая, чтобы так напрягаться. Он хотел свести общение с Калининой к минимуму. Только необходимые усилия. Дать ей денег, комнату, оплатить обучение, скрыть от прессы, чтобы ни одна тварь не понесла в массы чудесное превращение из оборванки в принцессу.

– Пусть твои займутся прессой и безопасностью. Подчистите все, что может быть использовано против нас, – распорядился он. – Через неделю освободи вечер, нужно будет, чтобы она подписала контракт и ознакомилась с условиями завещания.

Майк кивал, записывая план действий в смартфон, а Игорь привычно раскладывал задачу на составляющие. Если все сделать правильно, это будет просто.

А потом он поехал на нее посмотреть. Остановился на вип-парковке, рядом со служебным входом в отель и ждал. Даже музыку в салоне не включил, чтобы ни на что не отвлекаться. У Игоря не было фото, он забыл его в кабинете, в папке с личным делом. Все, что он помнил – каштановые волосы. Обычные, как у сотен таких же, как она. У девок, которые не имеют возможности ходить к стилисту, не делают модные процедуры и не сверкают шевелюрой, как в рекламе шампуня. Просто волосы. Просто девка.

Сколько так сидел, не понял, но недолго. Когда схлынул основной поток народу, появилась она. Торопилась, почти бежала, сжимая в руке смартфон, из которого торчали старые, замотанные скотчем, наушники.

И нет, у нее были не каштановые волосы. Это был шоколад с карамелью, густая копна вьющихся волос, отдающих на солнце рыжиной. Перехваченные в небрежный хвост, они не сдавались и выбивались из прически непослушными прядями. Ни грамма косметики, ни капли «инстаграмности» – как говорил про Крис Серж. Темные прямые джинсы, старые кеды с серебряными звездочками, белая майка и тонкий серебристый браслет на худом запястье.

Твою мать.

Скольких он перепробовал, пока наслаждался беззаботной жизнью богатого наследника? Десятки точно, на сотни, может, счет уже пошел. Он безошибочно определял тип, видел, что скрывается за брендовыми шмотками. Сущность не спрятать и не замазать косметикой. Под оберткой или шваль или вот такая, как она. Там, где он отдыхал, такие редко встречались. Подружки приводили или сами пытались вкусить новой, тусовочной, жизни. Наденет мини, начешет колтун, подведет сажей глаза и, черт подери, смотрится охрененно, но внутри-то все та же простушка, посрать на каблуки и мохито, потому что сущность – кеды и апельсин. Или бутылка кефира, сдобная булка и мерцающие мальдивские звезды. Почему мальдивские? Откуда на мальдивах кефир? А поди ж ты, фантазия так ярко ворвалась в голову, что захлестнуло дикое возбуждение.

Она зашла в отель, а Игорь достал планшет и забронировал там люксы на конец недели. Сразу все, ровно пять штук. Чтобы вариантов не осталось, чтобы увидеть ее вблизи, этот шоколад с карамелью.

А она, чтоб ее, люксы не убирает! Вот эта вот охренительно красивая девка убирает нищебродские стандарты, в то время как в люксах ковыряется мужиковатая тетка. Идиот у них там управляющий, что ли? Одно хорошо: мизерные зарплаты. Тетка чуть из кед не выпала, когда он предложил ей оранжевую купюру за то, чтобы та поменялась с Калининой номерами.

– А вы… вам Аня зачем? – спросила она.

Игорь чувствовал жгучее, терпкое раздражение. Боже, тебе-то какая разница? Трахнуть ее хочу. В люксе с видом на центр и панорамным окном. Чтобы весь, мать его, отель слышал, чтобы забыла собственное имя и выполняла все, что он прикажет, чтобы избавиться от навязчивых мыслей о том, как именно она выбила из отца такое наследство.

Невольно горничная подала ему идею, от которой каждая клеточка горела огнем. В таких отелях нередко горничные соглашаются развлечь богатого клиента за доплату. Интересно, если он предложит Калининой скрасить ночку, это избавит от мыслей о ней? Он перестанет вспоминать ее гребаные кеды и шоколадные волосы?

Калинина стояла к нему спиной, когда он вошел. Она склонилась с пылесосом, собирая пыль под креслом, и мешковатая форма горничной обтянула крепкие ягодицы. Из хвоста снова выбились несколько прядок волос. Игорь стоял на пороге комнаты так долго, что пришлось делать над собой усилие.

Кто ты, мать твою, кто ты такая, шоколад с карамелью, и как связана с его отцом?

Стася – королева шоппинга и веселья. Это я понимаю уже спустя час нашего похода по магазинам. Она готова смеяться по любому поводу и способна превратить выбор одежды в развлечение.

Я, словно в трансе, перебираю платья, каждое из которых стоит как моя зарплата, а она носится по магазину и щебечет.

«Вау, смотри, какая сумка!.. Ой, нет, я «диор» не люблю, а вот косметика у них ничего такая, тоже зайдем, у меня пудра закончилась».

«Ой, жуть какая, повесь обратно, это не платье, а чехол от него».

«Смотри, какое платье, как у Меган Маркл… у порно-версии Меган Маркл».

Но перед тем, как мы отправляемся за одеждой, заезжаем в какой-то салон, где меня целых два часа мучает забавный лысый дядечка маленького роста. Он носит ярко-красные очки и все время суетится, а еще зачем-то предупреждает, едва ли не с порога:

– Отвечаю сразу, милочка, я – натурал. Поэтому я знаю, что нравится мужчинам и не спорь со мной!

Стася тут же вылезла:

– Может, ее покрасить в блонд?

Дядечка закатывает глаза, лицо его приобретает выражение крайней муки.

– Станислава, деточка моя, то, что ты вылезла из инкубатора одинаковых девиц не значит, что все остальные должны следовать твоему примеру. Сделай мне подарок, солнышко, сядь вон в то креслице, плесни себе в кофе коньячку и не мешай.

Я не сдерживаюсь и фыркаю, а Стаська, кажется, с видимым удовольствием подчиняется. Меня усаживают в кресло перед большим зеркалом и долго рассматривают.

– Хм-хм… да, пожалуй, это мы оставим. Здесь уберем. Ногти, да. Нюд. Матовый нюд и, возможно, сваровски, но по штучке на безымянный. Цвет шикарный, не вздумай красить волосы, мой сердечный приступ будет на твоей совести. Так, все, голову мыть, руки и ноги готовить.

Через два часа я смотрю на себя в зеркало, поражаясь, как маленькие изменения могут преобразить человека. Волосам придали форму, чуть подровняли и уложили их крупными волнами. При каждом движении они красиво ложатся на плечи. Каждый раз по-разному, но неизменно эффектно. Макияжа нет… с виду. То есть, он есть, но я могу рассмотреть только тушь. Девчонки на работе красили ресницы, брови, губы, кто-то хорошо, кто-то неумело, но их макияж был виден, а я словно такой и проснулась. Чтобы рассмотреть невесомый и тонкий слой пудры надо подойти вплотную и потереть мою щеку мокрым пальцем.

Ногти на ногах покрыты бесцветным лаком, а на руках красуется чуть розоватый матовый лак. На ногти безымянных пальцев наклеили по крошечному стразику.

В общем, теперь футболка, джинсы и кеды смотрятся на мне как-то… несуразно.

По окончании процедур меня поят вкусным чаем, дают наказ пить не меньше двух литров воды в сутки, хорошо спать, берут обещание каждые две недели приходить на обязательные процедуры типа маникюра, депиляции и чего-то там еще, выдают целый ворох уходовой косметики для всех частей тела и выпроваживают со словами «скоро первый клиент, девочки, вам пора».

– Так, это отдай Ване, – распоряжается Стася, – он все сложит в багажник и вечером выгрузит прямо тебе в комнату. Поехали закупаться шмотками. Игорь, скотина такая, испортил мне синее платье, так что придется купить новое.

Ваней оказывается амбал, который сидит за рулем. Я, к собственному стыду, не могу вспомнить, он привез меня в дом Крестовских, или нет. Но сочувствую: вот работка у человека, возить малолетних наследниц по магазинам.