Из салона вывалился водитель с окровавленной щекой. Он не оборачиваясь, побежал подальше от автомобиля. После из внедорожника появились два подростка. Они достали окровавленного парня лет тринадцати и, крича что-то о бандитских пулях и скорой смерти друга, беспрепятственно прошли на территорию. Рыжебородый, подхватив умирающего пацана на руки, побежав с ним внутрь лепрозория.

Яров и Табаков с интересом наблюдали за происходящим. Недалеко от них остановился бронированный Мерседес, из которого вышел Краб с тремя телохранителями. Авторитет раздражённо взглянул на представителей конкурирующей организации, от чего Ярова передёрнуло. Полковник вновь набрал номер командира ОМОНа, попросив того незамедлительно прибыть.

Рыжебородый, с окровавленным Гошей на руках, торжественно вошёл в огромный больничный холл до отказа забитый представителями всех национальностей и вероисповеданий. Хобот и Перо тихо плелись следом, изучая сотни тысяч скрученных бумажек с прошениями, свисавших на нитках с потолка. Толпа в молчаливом благоговении расступалась, пропуская без очереди мужика с безжизненно висевшим на руках пепельно-серым подростком.

— Сестрица, — произнёс рыжебородый, когда процессия приблизилась. — Спаси чадо невинное, пострадавшее от когтистых лап слуг Диавола.

— Так уж и безвинное, — произнесла девушка в чёрном плаще, сидевшая на табуретке, на возвышении сколоченном из поддонов, накрытых синими шторами.

Опустившие головы Хобот и Перо вытащили из-под одежды пистолеты, бросив их на пол. Толпа ахнула. Рыжебородый протянул к девушке еле живого Гошу, положив к ногам. Она встала, накрыла его полой плаща. В тишине холла послышался звук упавшей пули. Сдёрнула полу и взорам страждущих предстал совершенно здоровый мальчик. Только окровавленная одежда говорила о недавнем смертельном ранении.

По толпе пробежал благоговейный ропот, кто-то упал в обморок, а стоявшие поодаль индусы с красной отметиной на лбу, несколько раз перекрестились.

— Матерью будь нам! — воздев руки к потолку прокричал рыжебородый.

Присутствующие в едином порыве пали на колени.

— Не могу я, — сказала девушка, — ибо пришла оттуда, коего места нет. Век мой среди людей недолог, — Гоша обхватил её за ноги и заплакал.

Снаружи донеслись выстрелы и скрежет металла о металл. Люди посмотрели в окна. ОМОНовский броневик, под прикрытием которого двигались бойцы с пуленепробиваемыми щитами, таранил ворота. Позади них шёл Яров с Табаковым.

— Умрём за мать! — вскрикнул рыжебородый, потрясая карабином.

— Нет! — остудила его пыл девушка. — Крови и так через край!

Она направилась к выходу. Люди касались её руками, гладили плечи, целовали полы плаща.

Краб распорядился отъехать подальше и с любопытством наблюдал за штурмом лепрозория. Но неожиданно всё остановилось, на крыльце показалась девушка в чёрном плаще. Он дал знак однму из телохранителей… Тем временем девушка вещала:

— Вы отвергаете безвозмездную помощь в трудное время! Отвергаете благо для тех, кого не можете вылечить!

— Это не законно! — выступил из-за спин ОМОНовцев полковник Яров.

— Кто выдумал такой закон?! — спросила она.

Яров замялся.

— Действительно, кто? — шёпотом спросил его Табаков.

Краб кивнул телохранителю, по совместительству снайперу группировки. Тот сидел в салоне Мерседеса, держа девушку на прицеле винтовки с глушителем.

— Ну, — сказал он, — чего ждёшь? Другого шанса не будет.

— Не могу, — ответил снайпер. — Вдруг она и вправду эта…

Краб наклонился. Брызгая в лицо слюной, сказал:

— Видишь, сколько народа за ней? ОМОН пройти не может. Ещё чуть-чуть и по одному её слову будут сметать города. Понимаешь, чем это грозит? Стреляй.

— Нет… Такой грех не возьму… Мы встанем под её знамя, всё будет хорошо.

Краб выхватил у него винтовку, прицелился и несколько раз выстрелил. Одна из пуль перебила девушке сонную артерию, кровь потоком хлынула по плащу. Несколько капель попали на лицо стоявшего рядом Гоши. Толпа закричала, ОМОН попятился назад, спотыкаясь и роняя щиты. Яров и Табаков, словно парализованные, застыли на месте.

Девушка упала на крыльцо. Неожиданно её тело вспыхнуло ярким белым пламенем, температура которого была так высока, что каменные ступени начали плавиться. Один из ОМОНовцев упал на колени, крестясь и отбивая поклоны, остальные бросились врассыпную. Страждущие так же поспешили удалиться от чудовищно жаркого пламени.

Снайпер вылез из Мерседеса, побежал к толпе, размахивая руками, крича что-то о том, что он знает, кто убил Божью Сестру. Краб выстрелил ему в затылок, потом сел в автомобиль и тот умчал его в сторону загородного особняка.

Прошло полгода, волнения в городе связанные с гибелью Сестры понемногу улеглись. Краб ехал в особняк по загородному шоссе после партии в биллиард, внезапно под колёса Мерседеса влетел мальчик на велосипеде.

Краб остался сидеть в салоне, а два телохранителя вышли разобраться. Неожиданно рыдавший над разбитым велосипедом тринадцатилетний паренёк выхватил пистолет и двумя выстрелами уложил охранников. Одновременно из ближайших кустов выскочили ещё два подростка. Они распахнули не запертые двери автомобиля и несколькими выстрелами грохнули водителя. Перо ткнул в скулу Краба обжигающе горячим дулом.

— Кто? Почему? — спросил он.

Краб решил не играть в героя. Как на духу выложил налётчикам от кого получил заказ на Сестру и, чем это было мотивированно. Выслушав его, каждый сделал по выстрелу в грудь авторитета, после чего троица, прихватив бумажник Краба, быстро ретировалась с места преступления.

Мэр Красного Литейщика, читал письмо с приказом, доставленное Фельдъегерской Службой. За столом переговоров, в почтительном молчании, застыли представители различных ведомств города. Полковник полиции Яров без интереса пялился в окно. На этот раз в письме говорилось об отмене предыдущего приказа о свободном владении оружием. Требовалось в кратчайшие сроки изъять его у населения, эксперимент не дал нужного результата. Мэр облегчённо вздохнул.

В дверь постучали, вошла секретарша с тремя мальчиками в школьной форме, которые держали в руках огромные букеты цветов.

— Извините, пожалуйста, что прерываю совещание, — сказала секретарша, — отличники пришли поздравить с Днём Города.

— Но ведь он на следующей неделе, — улыбнулся Мэр.

— Так и я им говорила, а они нет на этой. Думаю, пусть поздравят раз пришли.

Присутствующие засмеялись над недалёкими подростками, только полковник Яров не смеялся. Уж больно знакомыми были лица отличников.

— Ну-с, поздравляйте, — Мэр развалился в кресле с довольной ухмылкой.

Самый младший вышел вперёд, начав рассказывать стихотворение звонким голосом:

Услышав последнее четверостишие, Яров вспомнил, где видел подростков. Они были у лепрозория и, по-видимому, они же причастны к ограблениям магазинов и перестрелке в торговых рядах.

Недолго думая, полковник вскочил с места, не разбегаясь, выпрыгнул в окно, разбив стекло телом. Пока летел со второго этажа на газон, из кабинета для переговоров донеслась ожесточённая стрельба и крики. Полковник уже поднимался на ноги, когда рядом упал труп начальника медслужбы Шлепко с огнестрельным ранением в глаз.

Яров, хромая, бросился к своему автомобилю, трясущимися руками вставил ключ в замок зажигания, завёл мотор и, царапая рядом стоящие дорогие иномарки, вырулил на проезжую часть.