– А чем вы занимаетесь?

– А всем понемногу. Чего-то производим, чего-то продаём, покупаем. Так что живём тихо и спокойно.

– Тихо и спокойно.

– Ага. Ты сама чего-то умеешь?

– Шить умею.

– Здорово. Точно не пропадёшь.

– А так могла бы пропасть?

– Так можно было бы научить чему-то тебя. А ты уже учёная, с профессией. Красивая, умная, работящая – идеал женщины.

– Сколько хороших слов. Была бы я умная, то не оказалась бы здесь, – вздохнула я.

– Я всё видел. Ошибиться может каждый. Никто не застрахован. А глаза меня никогда не подводили, – ответил Гиль.

– Какой ты уверенный.

– Я что знаю, то и говорю.

Так и началась новая жизнь. Мы ехали по дороге от одной деревни к другой. Останавливались на постоялых дворах. Задерживались на два дня. Иногда на три. После этого мы ехали дальше. Это было интересно. Мороз кусал щёки. Горячая еда согревала. Постель, которая ждала нас на постоялом дворе, казалась мягче перины. Интерсные люди, необычные народы. Обычаи. Больше мир не казался таким страшным. От Гиля и его товарищей я не видела зла. Жизнь стала спокойной, хотя и на тюках.

Это была стандартная деревня с одноэтажными домиками. Только более богатая, чем обычно. Здесь было два постоялых двора, а ещё большая площадь с торговыми рядами под крышей.

– Мне кажется, что это больше на город похоже, – заметила я.

– Нет. Город в два этажа. И домов больше. Тут же просто торговый узел, – ответил Гиль. – Но здесь можно хорошо поживиться.

– В каком плане?

– В плане невест.

– А ты только этим занимаешься?

– Не только. Толмачом работаю. Сама же видела, как перевожу. Не все наши знают местный язык.

– Но основная задача торговля женщинами?

– Я ими не торгую. Подбираю тех, кто не нужен. Здесь они не нужны, а нам пригодятся, – ответил Гиль.

Логично. Не нужны. Только всё равно это неправильно. Не должно быть так. Хотя, и странная особенность народов, когда рождаются только мальчики – это неправильно. Странно. Интересно было бы понять почему так. Вспомнились школьные годы. Наверное, у них были слишком сильные гены, которые подавляли другие. Возможно? В теории да. Но я не биолог и совсем не занималась генной инженерии, поэтому не мне решать эту загадку. Может когда земной союз решит, что планету выгодно колонизировать, изучать или налаживать торговые связи, то сюда приедут биологи и займутся этим вопросом. Только когда это будет? Сколько пройдёт веков? Земной союз занимался таким количеством планет, которые могли намного больше принести, чем эта, что ожидать скорого появления кораблей было утопией. А значит и до дома я доберусь нескоро. Или совсем не доберусь.

Это было печально. Беря билет на космический корабль, который должен был доставить меня на другую планету, я знала, что вернусь потом домой. Пусть пройдёт пять, может десять лет, но я хотела вернуться домой. Доказать родителям, что чего-то могу. В мечтах я открывала своё ателье, которое потом превращалось в фабрику, что снабжала колонистов одеждой. Но это были мечты.

Постоялый двор, на котором мы остановились, был в два раза больше, чем у Грукта. Большая зала с двумя десятками длинных столов, за которыми могло сидеть до десяти человек. Сейчас они были заполнены людьми, которые приехали на зимнюю ярмарку. Гиль меня сразу посадил куда-то в угол, как всегда делал, оставив под присмотром одного из торговцев, а сам пошёл договариваться о постое и еде.

Шумно, дымно. Девушки с длинными косами разносили еду и напитки. Печки периодами дымили в зал, но на это никто не обращал внимания, хотя с непривычки слезились глаза. Гномы ещё и трубки засмолили. Курили почти всё и табак был разным по запаху. Один был сладким, другим горьким, третий кислым. От него свербило в носу и хотелось чихать. Курильщики же явно наслаждались вкусом этого дыма.

Какая-то компания, что сидела за соседнем столом перебрала. Полезла обниматься с подавальщицей, за что получил от неё по голове подносом. Вот сколько я смотрела за поведением мужчин в столовых, где мы останавливались, то мужчины часто вели себя развязано. Они любили флиртовать, старались познакомиться, а кто-то надеялся на жаркую ночку после этого знакомства. Гномы же никогда так себя не вели. Они словно не замечали женщин в этом плане. Учтивость и холодная вежливость, без намёка на улыбки или какие-то вольности.

Гиль подошёл к нам весь светящейся довольством. Улыбка до ушей. Он что-то сказал товарищами. Они его поддержали. Я лишь вопросительно посмотрела на Гиля.

– Здесь баня есть. Сегодня будем мыться, – ответил он мне.

Баня. Я вначале не могла понять о чём речь. Мытьё у Грукта заключалось в походе на реку или купание в тазу. Тут же мылись в отдельной избе, которую сильно растапливали. На печке кипятили воду. В здоровой бочке была холодная вода, которой разбавлялся кипяток. А ещё предоставлялись мочалки из жёсткой травы и куски цветочного мыла. Баню топили в деревне несколько раз в неделю, а ещё по запросу путешественников.

Из-за этой бани и вышла первая ссора с Гилем, который невозмутимо заявил, что я с ними мыться пойду. С тремя мужиками мыться! Да он в своём уме? Об этом я возмущённо ему и сказала. Никогда не поверила бы, что мужчины и женщины моются вместе.

– Для этого надо отдельный зал топить. А смысл, когда ты с нами? – удивлённо спросил он.

– Тогда после всех пойду, – ответила я.

– Зачем? Это мне тебя ждать надо. Да и лишние время оплачивать. Тем более кто тебе спинку потрёт?

– Сама справлюсь.

– Ага, я заметил. Ты вся грязью заросла до такой степени, что скоро на тебе трава начнёт расти, – хмыкнул Гиль. Мы стояли около бани и спорили.

– Гиль, ты считаешь, что нормально мыться всем вместе? – спросила я.

– А чего такого? Если ты смущаешься, так там всё равно темно, – ответил он.

– Не пойду. Лучше грязной побуду, – скрестив на груди руки, сказала я. Гиль что-то сказал на своём языке. Мне показалось, что это было ругательство. В тот же момент он схватил меня под руку. Кто-то тоже продела с другой стороны. Один миг и я уже оказалась в предбанники.

На вопросы других торговцев, Гиль что-то быстро ответил, чем вызвал общий смех. Я попыталась сопротивляться, но куртка, ботинки быстро были сняты. Испугаться не получилось. Всё происходило так быстро, что я уловила лишь мельтешение рук, которые довольно быстро избавляли меня от одежды. А когда кофта застряла у меня на голове, то я и это не смогла разглядеть. Толчок в спину. Тело обдало жаром парилки. Темно. Пока глаза привыкали к темноте, сзади ещё кто-то зашёл. Схватил меня за руку.

– Я тебе говорил, что здесь темно, – услышала я голос Гиля.

– Всё равно – это неправильно, – возразила я.

– Чем неправильно? – спросил он. Мы сели на лавку, которая была горячей.

– Здесь жарко. Как в печке.

– Так и должно быть. Ты раньше в бане была?

– Нет.

– Не все народы любят париться. А это хорошо хворь выгоняет. Сил придаёт. Да и тело чистым должно быть. Будет чистое тело – такой же чистой будет душа. Но пока мы в пути, то не всегда удаётся придерживаться этому правилу.

– Дышать тяжело.

– Тяжело. Сейчас немного прогреемся, заодно вода согреется.

Около печки, которая давала слабый свет показалось движение. Шипение. Пар. Аромат трав, что дурманил сознание. Я словно оказалась в поле, где цвели цветы, которые сливались в дурманящий аромат. Всё это помноженное на темноту и усталость вводили в какое-то состояние транса. Появилась приятная слабость. Кто-то переговаривался. Тихо так, но раздражения от непонимания слов я не испытывала.

– Уснула? – спросил Гиль.

– Задумалась. Дом вспомнился, – ответила я. – Мы в городе жили. Но несколько раз отец уезжал договариваться о сырье на фермы и нас с сестрой туда брал. Там было много травы, солнца и пушистых облаков. Мы бегали вместе с местными детьми, заваливались в траву и смотрели как по синему небу плыли облака, меняя под порывами ветра свою форму. А мы лежали и сочиняли сказки, про другие миры, другую жизнь.