(Письмо написано на оборотной стороне бланка «С.С.С.Р. Полномочное представительство в Чехословакии».
Второе письмо на пяти листках, вырванных из блокнота – зубчики остались).
«Дорогой Веча! От статьи Уиптона Синклера «Каутский и русский верблюд» я пришел в неописанное восхищение. Сейчас только что был на большом чае, где высшая техническая интеллигенция буквально окружила меня и забросала вопросами. Теперь фактически полпред должен быть пропагандистом в высшем и широком смысле этого слова, и не только быть начиненным газетными статьями, но и более глубокими изысканиями и домыслами нашей советской науки, искусства и строительства. Полпред должен быть широко образованный в области социальной человек. Он не только представитель государства, но иного мира. Веча, если бы ты видел, как начала льнуть к нам вся техническая интеллигенция. Впервые теперь в такой глубокой степени проявился у нее интерес к социальным вопросам, связанным с существованием верблюда. Конечно, есть и дураки, которые говорят: «Нет такой скотины!».
Крепко целую и люблю тебя. Тороплюсь ужасно. Сегодня много приходилось писать. Почта отходит сию минуту. Шлю тебе экземпляр журнала «Земля Советов» – орган Общества культурной связи, на чешском языке. Передовая статья моя: «СССР как очаг новой культуры». Жаль, что у меня нет перевода на русский. Найду, пришлю тебе. Такие юбилейные статьи – вещь вполне принятая в международных обычаях. Поэтому не серчай.
Шлю Полине Семеновне отчет о расходах и еще, если курьер возьмет, небольшую посылку для Светланы.
Не забывай меня твоим родным словом.
Твой Саша.
(11 декабря 1931 года». – Ф.Ч.)
Потом был зампредседателя ВОКСА. Пропал в 1937-м. Преданнейший человек. Видимо, неразборчивый в знакомствах. Запутать его в антисоветских делах было невозможно. А вот связи… Трудность революции.
– Вы не знали об этом или как?
– Как не знал, знал!
– А нельзя было вытащить его?
– А вытащить невозможно.
– Почему?
– Показания. Как же я скажу, мне давайте, я буду допрос, что ли, вести? Невозможно.
– А кто добыл показания?
– Черт его знает!
– Может сфабриковано все это было? Враги-то тоже работали.
– Безусловно. Работали, безусловно работали. И хотели нас подорвать.
– Вы Аросева хорошо знали, преданный человек. Такие вещи не совсем понятны.
– Вот непонятны, а это очень сложное дело, очень. Мою жену арестовали, а я был член Политбюро.
– Выходит, тогда Сталин виноват в таких вещах?
– Нет, нельзя сказать, что Сталин…
– Ну, а кто же?
– Без него, конечно, не могли. У него было сложное положение, и столько вокруг него было людей, которые менялись…
– Вы знали, Сталин знал с положительной стороны, а человек пропадал…
– В этом смысле была очень жесткая линия.
– А в чем Аросев провинился?
– Он мог провиниться только в одном: где-нибудь какую-нибудь либеральную фразу бросил.
– Мало ли что мы говорим!
– Мог за бабой какой-нибудь, а та… Шла борьба. У правых крепкое ядро было. Бухарин, Рыков, Томский – тройка крепкая. Напористо вели себя. Подписанные документы посылали в Политбюро: члены Политбюро Бухарин, Рыков, Томский.
Сталин не либеральничал. Калинин в таких делах не либеральничал, поддерживал, но не брал на себя инициативу.
13.04.1972, 30.12.1973
– Томский застрелился. На даче. Он из ЦК был исключен, но членом партии он был. К этому времени он уже сильно обюрократился, с моей точки зрения… Большевик до 1905 года. Потом шатался… В Петроградском и Центральном Комитете мы отстаивали мысль о создании особой газеты Петроградского комитета. Это летом 1917 года… В конце мая – начале июня 1917 года. И он исчез, когда было труднее всего. А потом объявился в Москве уже после Октябрьской революции. Вот вам видный деятель. Вот какой стойкий! Но хороший массовик…
– Вот мы здесь, допустим, члены Политбюро, – говорит Шота Иванович, – один из нас исчез, пустое кресло. Говорили на Политбюро об этом?
– Нет, – отвечает Молотов. – В Политбюро всегда есть руководящая группа. Скажем, при Сталине в нее не входили ни Калинин, ни Рудзутак, ни Косиор, ни Андреев. Материалы по тому или иному делу рассылались членам Политбюро. Перед войной получали разведданные. Но все наиболее важные вопросы обсуждала руководящая группа Политбюро. Так было и при Ленине.
Допрашивал ли Сталин Тухачевского? Нет, этого и не нужно было делать.
– Как же вы допустили гибель ряда известных вам людей, не говоря уже о тех тысячах, что пострадали на местах?
– Посмотрел бы я на вас на нашем месте, как бы вы справились, – отвечает Молотов.
…День рождения Молотова. На столе белая скатерть, подаренная 23 года назад, на ней вышито: «Вячеславу Михайловичу Молотову в день 60-летия». Сегодня ему 83 года.
09.03.1973
«Я пишу после каждого съезда…»
– А сейчас я вам расскажу свои новости. В прошлый вторник меня вызывали в парткомиссию. Беседовал с завотделом по поводу заявления о восстановлении в партии. Он спросил, нет ли у меня чего добавить к заявлению.
«Нет».
«Ваше отношение к политике 30-х годов?»
«Я несу ответственность за эту политику и считаю ее правильной. Я признаю, что были допущены крупные ошибки и перегибы, но в целом политика была правильной».
Первое обвинение, которое мне было предъявлено, – злоупотребление властью в период 30-х годов. Второе обвинение – участие в антипартийной группе.
«Да, мы допустили определенную групповщину, но мы хотели снять Хрущева, что впоследствии партия и сделала. Мы считали, что это надо было сделать на несколько лет раньше».
Завотделом больше ничего не спрашивал и не комментировал.
17.08.1971
– Я пишу после каждого съезда в ЦК: прошу рассмотреть мое заявление о восстановлении в партии. Один раз меня вызывали – после XXIV съезда партии. Я и пишу после съезда, чтобы новый состав ЦК рассмотрел новыми глазами. Выслушали. Поскольку я сказал, что я считаю политику 30-х годов правильной, несмотря на ошибки, которые были допущены, – «подтвердить старое решение» и все. Тут же мне, конечно, дали отпор: видимо, Молотов не знает как в жизни происходит дело, оторвался. Догматиком уже не называли, это Хрущев говорил: догматик. Я ни в одной оппозиции не был, я всегда был активным, на виду. Конечно, я допускал ошибки, это я тоже не могу отрицать.
Ленин тоже допускал ошибки и признавал. Сталин сказал, что можно построить коммунизм в одной стране. Это, конечно, противоречит марксизму-ленинизму. На XVIII съезде. Я и тогда был против этого, но промолчал. А как сделать? Просто меня бы как пушинку вышибли, все – ура, ура! – всем хочется коммунизма. Сталин хотел показать, что он шаг вперед делает. Вот и в Программе тоже.
29.04.1980
… Гуляем. Молотов рассказывает:
– Мне один товарищ говорил: только хотят вас восстановить в партии, а вы посылаете критические записки в ЦК. Профессор-экономист один. Но я думаю, что это мнение отдельных лиц, а там, наверху, наговорили достаточно много против, и сейчас невозможно, по-моему, им это сделать.
Перед западными коммунистическими партиями наговорили. Как сталинист я представлен. Тогда что? Сталина восстанавливать, что ли?
А они, по-моему, на это не могут пойти.
Я опять написал записку перед съездом, вручил ее, кому полагается. Опять критическую. Ни ответа, ни привета. Конечно, это не может понравиться.
01.05.1981
– А я сегодня был в комиссии Партийного Контроля, – тихо сказал Молотов. – По поводу восстановления меня в партии. Сегодня я второй раз был. Оставили в силе прежнее решение.
Меня вызывали 15 июля по поводу моего заявления на съезд о восстановлении в партии. Там член комиссии прочитал доклад – оставить в силе прежнее решение. Я не очень был подготовлен к ответу и попросил дать мне почитать этот доклад. Вот сегодня и ездил.
