Я был в Смольном в самые-самые первые дни, три дня оттуда не выходил. Раньше это был Институт благородных девиц, дворянская женская гимназия, так можно сказать.

Сидели рядом – я, Зиновьев, Троцкий, напротив – Сталин, Каменев. А за первым столом, за председательским, – Ленин. Я, слава богу, очень хорошо их знаю лично, каждого из них. Особенно близко знаю Зиновьева, потому что я еще с ним потом в Ленинграде вместе работал. Он меня, конечно, не совсем признавал, недолюбливал.

После революции я был председателем Совета народного хозяйства Северного района.

– А в энциклопедии сказано: «После свержения… В. М. Молотов становится одним из руководителей Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов».

– Это первый период. Я даже не знаю действительно, как это получилось, фактически я этого периода не могу припомнить точно. Я оставался членом Военно-революционного комитета Петроградского Совета, а он еще месяца два после революции существовал. А в начале 1918 года я создавал и стал председателем Совнархоза Северного района, который включал пять губерний во главе с Петроградом. Входили Новгородская, Псковская, Олонецкая (Карелия теперь)… Не помню, Мурманск входил ли, тогда не до Мурманска было. Надо было промышленность создавать, а она была в главном промышленном центре – Петрограде. А потом пришлось ее эвакуировать – боялись немецкого наступления. Я был тогда членом бюро Петроградского комитета и все-таки больше помню партийную работу, выступления на заводах и всяких совещаниях. Но и в Петроградском Совете приходилось работать, всякие связи с заводами поддерживать. Это все до конца 1917 года. Там же, в Петроградском комитете, встречали новый, 1918-й, да.

Ленина и Сталина не было, Троцкого не было, пожалуй, и Зиновьева не было. Свердлов был, Сокольников, Дзержинский был…

01.11.1977

– А как вы представляли себе новую жизнь, социализм, в первые дни Октября?

– Представляли отрывочно. Такой цельной картины не было. Многое получилось не так, как думали. Ленин, например, считал, что в первую очередь у нас будут уничтожены три основных врага: гнет денег, гнет капитала и гнет эксплуатации. Серьезно говорили о том, чтобы уже в 20-х годах с деньгами покончить.

07.11.1983

– Много еще трудностей впереди, нерешенных задач, но мы неплохо начали в 1917 году, и дело движется. Не все получилось, о чем мечтали, но многое сбылось и из того, о чем мечтали…

– Вы затеяли такое дело в 1917 году, – говорю Молотову, – наверное, думали, что быстро все будет…

– Очень большое дело. Две недели, самое большее, говорили, продержится.

– Я другое имею в виду: быстро человек перейдет на новые рельсы, на новую психологию?

– А вот не всё и не все, – говорит Молотов.

14.10.1983

– В 1919 году Зиновьев всячески старался меня вышибить из Питера. Мы жили в одной гостинице. Обедали, – может, не всегда вместе. Ужинали… В «Астории». Там вся верхушка Питерская жила… Где памятник Николаю I. «Дурак умного догоняет, да Исакий мешает». Весной я больше месяца, наверное, был в больнице, захворал возвратным тифом. Когда выздоровел, Зиновьев не пустил меня обратно в Питер. Вот тут меня направили так называемым комиссаром парохода «Красная Звезда» – восстанавливать Советскую власть вдоль Волги и Камы.

– Недавно показывали по телевизору пароход «Красная Звезда».

– Разве? Ну и как, показывали меня, нет?

– Нет.

– А я там был главным.

– В основном, о Крупской говорили.

– Она была инструктором по народному образованию. А я там был комиссаром. Это довольно интересное для меня было путешествие. Я там на митингах стал выступать, до этого я на митингах не выступал, а там, хочешь не хочешь, приходится. Я возглавлял, ну и приходилось иногда с речами выступать. А кроме того, с докладами на партийном активе между собой. Помощники были – инструктора по народному образованию, по партийной работе, по профсоюзным делам, по здравоохранению – тогда такие существовали отделы. Самодеятельность мало была развита.

Почти фронтовая полоса была… Представитель РОСТа у нас, по-моему, был. Примитивная такая пропаганда велась, на домашний лад. Старались, активно работали. Опыт наш был очень небольшой. Калинин, когда разъезжал, он, конечно, с большим эффектом выступал. Он умел выступать, говорил на простом языке. Если кто-нибудь над ним подшучивал, то он тоже подшучивал, обменивался любезностями небольшими. Но, в общем, неплохо, по-моему, у него получалось. У него был поезд, Калинин на поезде больше ездил, я не помню, чтоб он на пароходе разъезжал.

А мне на пароходе пришлось – некоторые районы таковы…

Сталин был тогда на гражданских фронтах, а мы на гражданских делах. Но около фронтов. Добирались до Царицына, но нас не подпустили. В Царицыне еще были белые, их в это время вышибали. До Царицына мы не добрались, но перед Царицыном в каком-то небольшом городке на Волге были. На пароходе «Красная Звезда», бывший «Чехов».

– А почему переименовали?

– Пароходство «Самолет» называлось. Было такое, на Волге, частное. Все пароходы имели фамилии писателей или композиторов. «Чайковский» был. Вот и «Чехов». Мы считали его дореволюционным.

– А кормили вас хорошо?

– Ничего. Сами все организовывали свое хозяйство. Этот пароход был наш. Все по-хорошему, по-советски. Ничего такого особого не было. Вообще, мы работали здорово. С утра до ночи.

Крупская политикой не занималась. Она была инструктором по делам народного образования. Она открывала школы. Как говорится, сеяла грамотность. А уезжали мы поездом из Москвы до Нижнего Новгорода. Ленин провожал нас на Курском вокзале. И без моей просьбы написал мне тут же рекомендацию – лично знает меня как старого большевика, полностью доверяет и просит оказывать всяческое содействие. Эту записку Ленина я, простите, не сдал, храню… В дороге я получил телеграмму от Ленина – он спрашивал о здоровье Крупской. Вообще, нашей поездкой он был очень доволен. Конечно, Крупская после возвращения рассказывала что-то Ленину о нашей работе.

24.05.1975, 17.08.1981,

06.02.1982, 15.11.1984

– Микоян меня проработал в «Новом мире», – сообщает Молотов.

– У вас есть этот журнал?

– Есть. Тоже меня хотите проработать?

Он берет период в 1919 году, когда он приехал в Нижний Новгород вскоре после того, как я уехал оттуда. Он пишет о резкости – на мой счет: «С обычной для него резкостью». Я был председателем губисполкома в Нижнем Новгороде, и там была такая компания во главе с секретарем губкома – Кузнецов был такой, правый. Ну и мы там, группа. Я в центре этой группы. Кончилось тем, что я чересчур, может быть, обострил это дело, и меня направили в Донбасс.

А попал я в Нижний осенью 1919 года после моей поездки по Волге, когда с Крупской ездили. Летом мы ездили, а осенью меня оставили там, откудова мы начали.

– По указанию Ленина?

– Едва ли указание Ленина. Я думаю, что это работал Крестинский и группа Зиновьева. Зиновьев не хотел, чтоб я был в Петрограде. Так я думаю, что это дело рук Крестинского.

…Держу в руках воспоминания А. И. Микояна:

– Микоян пишет в своей книге: «На IX Всероссийской партийной конференции я впервые встретился с Молотовым. Незадолго до этого его отозвали из Нижнего Новгорода, где он был председателем губисполкома, и перевели в Донбасс, там его избрали секретарем губкома. Мы познакомились. Я сказал, что направлен в Нижегородский губком и попросил рассказать об обстановке в Нижнем.

Там крупная партийная организация, сказал Молотов, в основном состоящая из рабочих. Почти все члены губкома дореволюционные коммунисты, тоже из рабочих. Но обстановка там сложная, резко проявляются местнические настроения: работников из других губерний принимать не желают. Среди партийцев немало случаев морального разложения, злоупотребления спиртными напитками (тогда в стране были полностью запрещены производство и продажа алкогольных напитков)».