- Не особо, - я пытаюсь дышать ровно. Я не очень хорошо разбираюсь во всем этом, но для него я могла бы постараться... если бы позволила себе.

- Как и я, но я никогда не говорю "никогда". Некоторые люди способны менять ваше мнение. - И вот тот самый миг, когда все сказанное полузагадками и предположениями зависает в воздухе между нами. Я поворачиваюсь к нему лицом, и наши взгляды встречаются. Его глаза прожигают меня. - Ты можешь передумать. - И вот оно – все его карты, выложенные на стол передо мной. Я хочу вскрыть свои, прямо вслед за ним, но это может все испортить, поэтому я держусь за самоотрицание. Я держу свои карты близко к груди и ничего не говорю.

- Лэндон, я...

- Прекрати думать, - шепчет он. Его рука обхватывает мою щеку, большой палец его руки проводит линию вдоль моего подбородка, и его глаза прикованы к моим губам. Я не хочу думать. Прямо сейчас, прямо здесь, мы в нашем собственном маленьком пузыре, вдали от Лондона, вдали от всего, и мне хочется притвориться, что все это реально и осязаемо. Поэтому я наклоняюсь вперед и прижимаюсь губами к его губам. Низкий стон пробирается вверх по его горлу, когда его рука поднимается к моей шее, притягивая меня ближе. Я перестаю думать, я просто чувствую. Я чувствую все, что мы разделяем между собой: тоска, похоть и многое другое. Когда я целую Лэндона перед тремя антилопами, я понимаю, что влюбилась. Проклятье.

Никто из нас больше не поднимал эту тему, с тех пор как мы покинули Нью-Йорк. В тот момент, когда мы находились в чужом городе, это было похоже на жизнь во сне, где возможности бесконечны, и все просто. Но теперь мы снова в Лондоне, и реальность обрушивается на нас, как нежелательный, но знакомый друг. Я хотела бы, чтобы мы могли стереть из наших воспоминаний события двух последних дней, но слова похожи на щелчок спускового крючка: как только они сказаны, их нельзя вернуть назад, нельзя вновь обратить в невысказанное. А ущерб, который они наносят, может быть непоправимым.

Нас забирает из аэропорта машина Бэнкса. И снова мы ничего не говорим, пока автомобиль мчится по улицам Лондона. Сейчас четыре часа. Город в это утреннее время невероятно тих. Автомобиль останавливается прямо напротив моего дома в Гринвиче, двигатель остается включенным, пока водитель терпеливо ждет.

Затянувшееся молчание заставляет меня нервничать. Я не знаю, что сказать. Это не может продолжаться в том же духе. Мне ненавистно признавать это, но между нами есть чувства: гнев, ревность, тоска, похоть... любовь. И весь этот сложный калейдоскоп чувств заставляет нас столкнуться с неотвратимой правдой, но никто не хочет признать это открыто, потому что мы оба знаем, что в ту секунду, когда сделаем это, все закончится. Должно закончиться. Я собираюсь сказать ему, что мы увидимся в понедельник в офисе, но он опережает меня.

- Приезжай сегодня вечером в клуб, - говорит он. Его слова звучат больше как приказ, нежели просьба.

- Я... - Надо просто отказать. Произнести твердое «нет»! Я смотрю на него, и мое сердце бьется немного быстрее. Я не хочу отказывать, даже если я прекрасно знаю, что должна. Проклятье, среди всех людей в этом городе, из восьми с половиной миллионов человек, это должен был быть он - парень, который безоговорочно пересек все проведенные мной границы.

- Я напишу тебе, - выдыхаю и выхожу из машины. Водитель достает мой чемодан, и автомобиль остается у тротуара, пока я не закрываю за собой входную дверь.

Я выключаю телефон на всю оставшуюся часть выходных.

Утро понедельника. Я встречаюсь с Джайлсом за завтраком. Он уже на месте, когда я пересекаю порог кафе, в котором мы обычно проводим завтраки. Я прохожу к нашему столику у окна. Джайлс любит наблюдать за людьми, он называет это своим хобби. Да, он странный. Он успел заказать кофе и пододвигает ко мне чашку, как только я присаживаюсь за столик.

- Ты выглядишь уставшей, Джорджия, - говорит он, не отрывая взгляд от бумаг.

- Я в порядке. Просто разница часовых поясов.

Он заканчивает с просмотром документов и складывает их, поглаживая папку рукой.

- Ты должна взять отпуск. Знаешь, у меня есть дом на Бали. Ты даже можешь воспользоваться моим частным самолетом.

Я улыбаюсь.

- Спасибо тебе, конечно, но, как ни крути, я не могу.

Он пожимает плечами, поднося к губам кофе.

- Мое предложение всегда в силе. Ты даже можешь взять с собой того молодого человека, - он заговорщически приподнимает брови и отпивает кофе.

- Нет никакого молодого человека, - я закатываю глаза.

- Правда? - он подталкивает ко мне газету и открывает раздел со сплетнями, указывая пальцем на одну из статей. Черт, серьезно? Это фотография, на которой запечатлены мы с Лэндоном, выходящими из ресторана, когда встречались с Лаваром за ужином. Конечно, таблоидам это интересно, потому что его бывшая жена не просто модель, как сказал Лэндон, а Айла Мари, также известная как Айла Бэнкс - всемирно известная модель. Как будто до этого все было проще.

В статье я упоминаюсь как загадочная незнакомка. Прекрасно.

- Это деловая встреча, - оправдываюсь. – Он мой босс.

Джайлс усмехается, складывая газету.

- Он может быть твоим боссом и все равно тебя трахать, - его акцент заставляет слова звучать забавно.

- Нет. Никакого траха, - говорю я с ухмылкой. Джайлс любопытный старый мерзавец, но ему повезло, что я его люблю. - Как твоя жена?

- Хорошо, давай лучше поговорим о трахе....

Вот отстой.

Мне не пришлось долго ждать, пока дерьмо попадет на вентилятор. Я оставляю Джайлса и провожу несколько часов на работе, а затем отправляюсь в "Ла Карте" с Евой на обеденный перерыв. Я просматриваю электронные письма, а Ева занята составлением списка дел, когда боковым зрением я замечаю женщину: она останавливается перед нашим столом. Я отрываюсь от работы и поднимаю на нее взгляд. Она высокая и стройная, одета в узкие обтягивающие джинсы и босоножки на каблуке. Ее длинные темные волосы спадают идеальными волнами вокруг лица, а темные глаза обращены прямо на меня. Она красива, и я видела достаточное количество ее фотографий в разных источниках, чтобы понять, что передо мной жена Лэндона.

- Я могу вам помочь? - спрашиваю, пытаясь не звучать как сука, но выходит плохо. Нет ни одной веской причины для того, чтобы она появилась здесь.

Она ухмыляется, скрещивая руки на груди.

- Так это ты та шлюха, которую он трахает в офисе.

- Эй! - возмущается Ева.

Я поднимаюсь, пытаясь держаться с ней на одном уровне, но, черт возьми, эта сучка как хренов жираф.

- Айла Бэнкс, полагаю?

- Да. Это я, - она поднимает левую руку, демонстрируя гигантский бриллиант на обручальном кольце.

- Ну, тогда послушай совет: не делай выводов, пока не узнаешь историю до конца. Он - мой босс. Мы друзья. - Я не знаю, может ли она распознать ложь, написанную на моем лице, но ее челюсть напряженно сжата, а щеки алеют ярким румянцем.

Она вперилась в меня взглядом, оглядывая с головы до ног.

- Я собираюсь обчистить его за это. Он потеряет все из-за какой-то шлюхи, - шипит она, и в ее словах столько яда, но за фасадом обозленной суки я вижу, что она страдает, более того - она уничтожена.

Мужчины вроде Лэндона способны на это. Я нервно оглядываюсь, обеспокоенная тем, что она привлекает внимание. Несколько человек смотрят в нашем направлении, но, к счастью, здесь не людно.

- Слушай, поговори с Лэндоном. Это меня не касается.

- Вот уж нет. Будь добра, сдвинь ноги. Он может трахать тебя, но ему со временем это наскучит. Шлюхи, как ты, просто дешевки. Одноразовый материал. – Я теряю самообладание. Это один из моментов, когда ты должна реагировать как взрослый человек, когда ты должна остановиться и подумать, но я не могу. Я набрасываюсь на нее. В одну секунду она стоит передо мной, а в следующую моя рука встречается с ее лицом, и из ее носа начинает хлестать кровь, пока она визжит, как ненормальная.