— То есть, тут не висела наставник Анари, и ее никто не пытал. Это всего лишь такой набор условий? — с каждым словом я все больше приходил в бешенство. Я не понимаю, как можно из профессиональной особенности ставить такие условия. Это же человек. Живой человек.

— Да, это грубо и жестоко, но такова жизнь. И тебе придется с этим смирится. Хочешь ты того или нет. Делать мне больше нечего, как сопли вытирать взрослым мужикам, — грубо сказал старик. — А теперь слушай внимательно, — опять спокойный и добродушный, учительский, тон. — Ты прошел испытание. Теперь ты член «Ордена леса». Это первое. И второе. Твое становление, как воина, на этом только начинается. Не опозорь поколения, бывшие в ордене до тебя. Так же небольшая подсказка. Каждая пара: оружие — хозяин, со временем могут найти по два свойства для друг друга, а могут и не найти. Раны твои на тебе останутся, я уже ввел в твой организм вещества, способствующее выздоровлению. Это наша последняя встреча. Как только ты выйдешь за пределы тренировочной площадки, я исчезну. Что делать дальше тебе скажет твой наставник. Сразу же доложи ей о своих результатах. А теперь иди и забирай свое оружие.

Я слушал старика в пол уха. Не то что бы мне было все это не интересно, просто я сейчас был не готов анализировать услышанное. Запомнить да, но не анализировать. Я просто радовался, что все это закончилось. Я радовался, что наставнице Анари не пришлось терпеть все те муки и пытки, что я тут видел на ее лице. Это не передать словами. Я застыл с идиотской улыбкой, от осознания этого. И возможно, понимание этого факта усугубляется на фоне всего, что я тут пережил, но мне все равно. Важно, что все мои близкие живы и здоровы. Странное это чувство. Я вроде думать должен о том, что я прошел экзамен, а я до сих пор под впечатлениями от пройденного тут и увиденного за счет иллюзий. С таким мыслями я преодолел расстояние от старика к мечу и обратно. И только подошел к старику обратно, как оказался в полном одиночестве, в саду моих наставников. Дерева-учителя тут уже не было. А вместо вытоптанной мной площадки — обычная поляна. Как будто и не было тут ничего такого последнее несколько лет.

Наконец то, пришло осознание того, что этот этап подошел к концу. Настроение начало по немного улучшаться, а состояние организма — ухудшаться. Адреналиновое состояние ушло, и начало все болеть и ныть. Не знаю, что там старик ввел для выздоровления, но вот обезболивающего — не догадался. Несмотря на боль, настроение все равно было прекрасным. И я поковылял в сторону дома.

И только вышел за границы бывшей площадки учуял запах. Запах чего? Не могу ответить. Но этот запах означал только одно. Смерть. И все мое хорошее настроение резку улетучилось. Аккуратно ступая, с мечами наготове, я продвигался в сторону дома. Только вышел с сада и увидел следы боя. Ожесточенного боя. Стены всех строений были в крови. В хаотическом порядке были разбросаны трупы во дворе. Строение, в котором была кузня, уже стало пожарищем. Количество трупов, крови и внутренностей было невероятным. Каждая отрубленная часть тела или рана на теле… Я знал их происхождения…Это не обычные раны. Это результат работы наставницы Анари. Но где наставница с мужем. Осмотрев двор, я обнаружил, около тридцати трупов. Все были в одинаковой одежде без опознавательных знаков. У каждого было свое оружие, предназначенное для бесшумного убийства. Даже на свой дилетантский взгляд, я могу сказать с уверенностью, все оружие ковал один человек. Но никаких опознавательных знаков на нем не было. Ладно. Надо найти наставников. Единственное не разрушенное здание был сам дом. И именно в нем я еще не был. Я боялся в него входить. Я боялся там увидеть то, что еще несколько часов назад было на экзамене, а несколько минут назад — оказалось всего лишь иллюзией. Медленно, со страхом, я открыл дверь — на полу, у противоположной стены, лежали тела. Мертвые тала моих самых дорогих людей в этом мире.

Я не знаю, какие обязанности ложились на мои плечи, после прохождения экзамена. Об этом моя наставница не успела сообщить. В книге ордена, об этом, тоже не было упоминаний. Но это не значит, что я не знаю, чем я буду заниматься теперь!

С самого утра, Грозель Герман Васильевич перебывал в возбужденном состоянии. И это не могло скрыться ни от кого. Уже год, как он курирует проект планетарной важности. И именно сегодня, 30-го декабря, произойдет первое официальное переселение граждан, неугодных текущему обществу, в компьютерную игру. Это историческое событие, как для всех землян, так и для него в частности. Он впишет свое имя в историю. О нем будут говорить с восторгом и уважением. Это мечта любого исследователя. И не важно, что проекту уже лет десять, по неофициальным данным. И не важно, что на посту куратора проекта он только последний год, а предыдущий куратор бесследно исчез. А в совокупности с личным эго и тщеславием резонанс получается масштабный.

Вот привели первую партию на переселение. У всех хмурые лица, что по мнению Германа Васильевича, не нормально. Ну как эти людишки не понимают, они творят историю. Они участники эксперимента. И то, что их роль во всем этом, не больше чем у статистов, не имеет значения.

Долгий рабочий день подошел к концу. И Грозель был доволен. Почти 200 человек они за сегодня переселили в специальную игру. Осталось только дождаться от помощника, Окунева, отчет. Подписать его и с благоприятным настроением идти встречать очередной Новый Год.

— Разрешите, профессор! — услышал он голос со стороны дверь. Это был Окунев.

— Да, да. Я тебя уже заждался. Ты где возишься?! Такое событие, а ты меня заставляешь ждать. Не будь праздник на носу, лишил бы тебя премии и оштрафовал. Уяснил?! — раздраженно ответил владелец кабинета.

— Извините, Герман Васильевич, — виновато сказал помощник и протянул папку с документами. — Я позволили себе лишний раз проверить полученные данные.

— Хорош мусолить! — рявкнул Грозель. — Ты опоздал и ТОЧКА!. По делу что?

— Все отчеты и свои мысли в папке, — потупился парень.

— Это надо читать и разбираться, — уже спокойнее сказал куратор. Он в любом случае будет это читать, но не сейчас. Позже. — В двух словах предоставь мне содержимое этой макулатуры.

— Все данные не выбиваются за рамки ожидаемых нами параметров. Но есть одна странность. Одного человека, Игнашевич его фамилия, мы не смогли обнаружить в игре. Все наши методы поиска его аватара не увенчались успехом. Всех остальных «встретили» в новом мире, — с опаской сказал Окунев.

Сам же Грозель, был рад такому краткому докладу. Хоть его лицо и перекосило от этих новостей.

— Какие есть мысли по поводу случившегося? — без всякого интереса спросил начальник у подчиненного.

— Официально никаких. А не официально — с опаской покосившись на своего начальника — может, теория профессора Голубева, о влиянии химической составляющей организма человека на перенос его в игру все таки подтверждается? — это единственное пояснение, по мнению помощника. Других вариантов он не видел. Суть теории заключалась в том, что после ядерной войны химический баланс организма человека кардинально изменился, и при определенном составе микро- и макроэлементов возможны непредсказуемые последствия. Но дальше теории это никуда не ушло. А после озвучивания этой теории, на очередном заседании «совета директоров», в скором времени, и сменился куратор у проекта. Но это была закрытая информация.

— Какой лимит погрешности задокументирован? — с ноткой раздражения спросил Грозель.

— Два процента.

— Вот и запиши его пропажу в эти самые два процента. И если я, еще раз услышу намек на этот бред, то найду себе другого помощника. Свободен!

Ровная степь. Никаких изменений с моего прошлого похода. Все та же мелкая живность под ногами. Легкий ветер в лицо сопровождал на протяжении всего похода. Я шел в ближайшее селение. Нужно найти причину смерти дорогих мне людей. И где, как не в ближайшем селении, начать поиск людей или хотя бы информации.