– Я не знаю… Чес, ну пожалуйста, зачем вы так… Если вы не перестанете, я уйду.

– Зачем я так? – с трудом сдерживаясь, переспросил я. – Вам не нравится? Но вы же не целомудренное дитя, а замужняя женщина и должны хорошо понимать, какие мысли бродят в голове у мужчины, когда очаровательная молодая женщина привозит его в уединенное место, где нет ни души, к тому же далеко не в детское время. Или вы настолько глупы, что не понимаете этого?

Она дернулась назад, как от удара. На лице ее застыли потрясение и гнев.

Я подался вперед и заглянул ей в глаза.

– Вы влюблены в меня, Люсиль?

Она вздрогнула.

– Влюблена в вас? Нет, откуда вы взяли? Что вы такое говорите, Чес?

Черная желчь разочарования затуманила мне рассудок.

– Так какого черта вы притащили меня сюда? Какого черта вы навязываетесь? – Мой голос зазвенел. – За кого вы меня принимаете? Или вы думаете, что я каменный?

– Я уйду…

Она начала подниматься. Я схватил ее за руку и потянул к себе. Она упала мне на колени, спина выгнулась. Наши лица оказались рядом.

– Чес! Отпустите меня!

– Я не каменный, – пробормотал я, чувствуя, как стучит кровь в висках, и впился в ее губы. Она стала сопротивляться, причем, к моему удивлению, в этом хрупком теле оказалось довольно много силы. С трудом понимая, что происходит, я пытался подмять ее под себя. Но тут ей удалось высвободить одну руку, и она со всего маху хлестнула меня по лицу.

Удар сразу же привел меня в чувство.

Я отпустил ее, она вскочила на ноги и побежала к машине.

Я сидел не двигаясь и смотрел в сторону океана. Вдруг в тишине затарахтел двигатель моего «кадиллака».

Я вскочил на ноги.

«Кадиллак» уже двигался.

– Люсиль! Остановитесь! Люсиль!

Мотор взревел, машина, прыгая по кочкам, сделала немыслимый разворот и помчалась по дороге.

– Люсиль!

Я бросился вдогонку, но тут же остановился.

Сжав кулаки, я стоял и слушал ровный гул двигателя моего «кадиллака». Постепенно гул затих.

Мне потребовалось сорок минут, чтобы добраться до дома пешком.

Все это время я мрачно размышлял над сценой, которая произошла у меня с Люсиль. Как я мог позволить себе такое? Это было какое-то затмение. Вот ты и получишь по заслугам, говорил я себе, если Люсиль возьмет и расскажет все Эйткену. Очень возможно, что в эту самую минуту она ему и рассказывает. Я был настолько себе противен, что даже не думал о последствиях. Думал я только об одном: о ее реакции на вопрос, любит ли она меня. Снова и снова перед моими глазами вставало ее испуганно-удивленное лицо, снова и снова звучал в ушах ее ответ: горькие слова отдавались в мозгу безжалостным эхом.

Мое бунгало стояло в небольшом саду, метрах в пятидесяти от океана. Ближайший дом, принадлежавший богатому маклеру Джеку Сиборну, находился в четверти мили дальше по дороге. Он был почти всегда пуст – Сиборн обычно проводил здесь один из летних месяцев.

Я поднялся к бунгало со стороны пляжа и увидел, что у ворот стоит какая-то машина. Подойдя вплотную, я узнал собственный «кадиллак».

Тут же из темноты вышла Люсиль.

– Чес…

Я остановился. Потом уставился на нее.

– Я пригнала вашу машину, – сказала она слабым голосом.

– Извините меня, Люсиль. Я потерял голову…

Она тоже остановилась. Нас разделяло метра два.

– Не надо об этом.

– Я отвезу вас.

– Давайте сначала зайдем в дом. Я должна вам что-то сказать.

– Лучше не надо. Поехали, я отвезу вас домой. В машине вы мне все скажете.

Она подняла с плеч свои густые волосы – я смутно уловил в этом жесте отчаяние.

– Ну пожалуйста, зайдемте на минуту в дом.

Светила полная луна, и я хорошо видел Люсиль. Она вся дрожала, а в глазах застыл ужас. Мне стало не по себе.

– Поговорим по дороге. Вам надо возвращаться… – Я смолк, потому что она вдруг качнулась. Я бросился вперед и успел вовремя подхватить ее – она уже падала. – Люсиль! Ах, черт! Что с вами?

Она вся обмякла, и я осторожно положил ее на землю. Опустившись рядом на колени, я приподнял ее голову – голова бессильно откинулась назад. Люсиль была белая как полотно и выглядела так плохо, что я совсем растерялся.

Веки ее шевельнулись и поднялись. Бессмысленным взглядом она посмотрела на меня, потом попыталась сесть.

– Сейчас пройдет, – сказал я. – Не надо двигаться.

Она ткнулась головой мне в плечо и снова закрыла глаза. Я просунул руку ей под колени и поднял ее. Она оказалась на удивление легкой, и я без особого труда донес ее до входа в бунгало.

– Опустите меня, – выговорила она. – И пожалуйста, простите. Со мной никогда такого не случалось.

Я осторожно поставил ее на ноги и, придерживая одной рукой, стал шарить по карманам в поисках ключа. Наконец я нашел его, открыл дверь, снова поднял Люсиль, внес ее в гостиную и положил на кушетку около окна.

– Лежите спокойно, – сказал я, вышел в холл и запер входную дверь. Потом вернулся в гостиную и включил свет.

Она лежала, глядя в потолок. Глаза напоминали две дырки в листе белой бумаги.

– Сейчас я вам приготовлю чего-нибудь выпить, – сказал я. – Вы не представляете, как я кляну себя за несдержанность. Сейчас выпьете и сразу почувствуете себя лучше.

– Я не хочу, – прошептала она и, закрыв лицо руками, начала плакать.

Я подошел к бару, налил в стакан немного бренди и отнес его Люсиль.

– Выпейте, вам сразу станет лучше.

– Пожалуйста, не надо. – Она отвернулась. – Чес, мне страшно признаться, но я… повредила вашу машину…

– Повредили машину? Неужели из-за этого стоит падать в обморок? Перестаньте плакать, незачем из-за этого так убиваться.

Она повернулась на бок и посмотрела на меня. Ее мертвенная бледность могла испугать кого угодно. Кожу лица словно натянули, и глаза казались немыслимо огромными.

– Я совсем этого не хотела. – Она вдруг затараторила, и я сразу даже не понял, о чем она говорит. – Он появился рядом и закричал на меня. Я не знала, что он был сзади, растерялась и не справилась с машиной. Толчок был ужасный. Вдоль всей дверцы большущая царапина, а крыло смято.

Я вдруг почувствовал, как по спине растекается холодок.

– Что-то я вас плохо понимаю. Вы что, сбили кого-то?

Она отвела взгляд и уставилась в потолок. Руки ее сжались в кулаки.

– Я не виновата, клянусь вам. Он выскочил откуда-то сзади и закричал на меня. Я его и не видела вовсе, пока он не закричал.

– Кого не видели? Кто закричал?

– Ну этот полицейский. На мотоцикле. Он появился сбоку и закричал…

Я осторожно поставил стакан с бренди, подошел к кушетке и сел рядом с Люсиль.

– Что вы так испугались? Расскажите все по порядку.

Она нервно застучала стиснутыми кулачками.

– Когда он начал кричать, машина у меня вильнула и боком ударила его… – Оборвав фразу, она снова заплакала.

Я сжал руками колени – так, что побелели костяшки пальцев.

– Слезами горю не поможешь, – резко сказал я. – Что было дальше? После того, как вы его ударили?

Она, вся дрожа, глубоко вдохнула воздух.

– Не знаю. Я поехала дальше. Не посмотрела…

На какое-то мгновение я окаменел, чувствуя, что сердце стучит тяжело и как-то заторможенно. Наконец я проговорил:

– Так вы что же, не остановились?

– Нет. Я ужасно испугалась. И сразу приехала сюда.

– Он ранен?

– Не знаю.

– Где это случилось?

– На дороге от пляжа, не доезжая до шоссе.

– А вслед вам он не кричал?

– Нет. Был только ужасный толчок, а больше ничего. Я поехала прямо сюда. Вас жду уже почти полчаса.

– Вы ехали быстро?

– Да.

Я долго смотрел на нее, потом поднялся.

– Сейчас вернусь. Пойду посмотрю машину.

Я выдвинул один из ящиков стола и вынул оттуда фонарь.

Я уже выходил из комнаты, когда Люсиль издала слабый мучительный стон.