– Сейчас ей откроют, – прошептал я на ухо Бэффилду. – Поставьте сержанта у двери и сами будьте наготове, а я пойду туда…

Бэффилд пожал мне локоть в знак того, что понял, и зашептал что-то на ухо сержанту.

Я осторожно приоткрыл дверь, которая, по моим соображениям, должна была выходить или прямо в прихожую или в коридор, соединяющий кухню и прихожую. Рука моя опустилась в карман, палец сдвинул предохранитель пистолета.

Услышав, что кто-то спускается по лестнице, я затаился в глубине коридора и перевел дыхание. И тут на стене появилась тень. Громадный силуэт с длинными руками и скрюченными, как у грифа, пальцами. Тень быстро и бесшумно двигалась в направлении входной двери. Меня пронзил страх. Это был… Элмер Хенч!

Он остановился, прислушался и распахнул дверь настежь. Я услышал сдавленный крик Одри, а в следующий момент он уже схватил ее своими костлявыми пальцами и втянул в прихожую. Девушка с отвращением вырвалась. Хенч быстро захлопнул дверь, прислонился к ней спиной и повернулся к Одри.

– Здравствуйте, мисс Шеридан, – сказал он приторным голосом. В неярком свете его улыбающееся лицо казалось ужасным. Одри отшатнулась. Я слышал ее частое, прерывистое дыхание.

– Не пугайтесь, мисс Шеридан. Тэд ожидает вас. Он наверху, с друзьями. Они вас ждут не дождутся. Поднимайтесь.

Но Одри, похоже, не могла сдвинуться с места и стояла как парализованная.

Хенч нахмурился, лицо его исказилось.

– Ну, что же вы медлите? Поднимайтесь. Тэд ждет вас…

Одри медленно направилась к лестнице, не сводя глаз с Хенча. Я почувствовал на своей шее горячее дыхание Бэффилда, но не обернулся. Мой взгляд был прикован к Одри.

Затем события понеслись галопом.

Послышался странный не то свист, не то шорох. Одри вскрикнула, и я увидел, как она тщетно пытается сдернуть с шеи петлю. В следующее мгновение ее ноги начали медленно отрываться от пола. Кто-то не видимый мне, но обладающий недюжинной силой, тянул ее кверху.

И когда ее ноги отделились от пола на несколько дюймов, Хенч рванулся вперед и повис на Одри. В ту же секунду возле моего уха прогремел выстрел. Хенч выпустил Одри и медленно повалился на пол. Я бросился вперед и, схватив Одри, приподнял ее, чтобы ослабить натяжение петли. Девушка не подавала признаков жизни, и я похолодел от мысли, что она мертва.

Бэффилд, засунув за пояс пистолет, быстро снял петлю. И тут я услышал шепот Одри:

– Все в порядке, дорогой!..

В прихожую ворвались Рэгг с сержантом и бросились по лестнице наверх. Но их опередил Бэффилд.

– Теперь он наш! – на ходу процедил он сквозь зубы. – Отсюда ему не уйти. Боже праведный, сколько живу на свете, не видел ничего подобного!

Взлетев на второй этаж, мы очутились в темном коридоре, куда выходило несколько дверей. Я распахивал их одну за другой, а Бэффилд держал наготове пистолет. Каждая пустая комната приближала нас к убийце. Притаившись где-то в темноте, он, видимо, с ужасом слушал, как мы приближаемся.

Наконец осталась только одна комната.

– Он там! – рявкнул Бэффилд, отстраняя меня в сторону. – Выходи, мерзавец! – заорал он. – Выходи немедленно с поднятыми руками! Не то я пристрелю тебя, как бешеного пса!

Из комнаты донесся неясный шум.

– Выходи! – снова прорычал Бэффилд.

Подоспели полицейские с мощными электрическими фонарями. Они стояли неподалеку от нас, направив свет на дверь.

Из комнаты послышались шаги, медленные и неуверенные. Мы подняли пистолеты на уровень человеческой груди.

Дверь начала медленно открываться, затем распахнулась настежь…

…Перед нами стояла миссис Эслингер, совершенно прямая, со сжатыми губами и ледяным взглядом. Она была все в том же плохо сшитом черном платье и черной плоской шапочке.

Посмотрев на нас отсутствующим взглядом, она внезапно разразилась диким хохотом.

Мы сидели в баре отеля, потягивая виски и покуривая. Это был наш последний вечер в Кранвиле.

Бэффилд сиял. Для него все обернулось наилучшим образом. Он уже видел себя шефом кранвильской полиции. Как только эта история будет предана огласке, губернатор штата назначит следствие, и Мэйси вынужден будет расстаться со своим местом, а может, и с городом.

Бэффилд в очередной раз налил стакан и провозгласил тост за мое здоровье.

– Вы замечательный человек, хоть и частный детектив!

Но я не обиделся на него за этот сомнительный комплимент, так как видел, что человек говорит от души.

Одри сидела рядом, положив голову мне на плечо, и мягко улыбалась.

– Теперь я знаю, – сказала она вполголоса, – как стать великим детективом: нужно набрасываться на невинных людей. Признайся, мой милый, ведь ты был убежден, что все эти ужасы вытворял Тэд?

– Действительно, – согласился я, – некоторое время я так и думал. Но потом изменил мнение…

Она даже подскочила от негодования, и я примирительно добавил:

– Хорошо, хорошо… Признаюсь. Думал, что это Тэд, но в то же время не спускал глаз с миссис Эслингер и ее братца. Они интересовали меня оба. Правда, я не мог даже заподозрить, что они… того… Я же не провел в этом городишке всю жизнь, как некоторые. Так что у вас нет права меня критиковать.

Латимер нетерпеливо поерзал в кресле и обратился ко мне:

– Хватит вам пререкаться! Мне ведь надо сдавать статью, а я пока не написал и полстрочки, так как решительно не понимаю, что к чему.

Рэгг хлопнул его по плечу.

– Плюнь ты на эту статью и лучше выпей!

Латимер нахмурился:

– Заткнись! Дело есть дело!

Он опять повернулся ко мне.

– Расскажите-ка мне обо всем, хотя бы без особых подробностей.

– Ладно, – согласился я, рассеянно перебирая волосы Одри. – Послушайте сначала предысторию всего этого. Миссис Эслингер начинала когда-то на арене провинциального цирка. Там она научилась превосходно обращаться с лассо. Отец ее был маньяк и убийца и кончил свою жизнь в тюрьме. Когда ей было двадцать лет, ее прогнали из цирка. Слишком давала себя знать проклятая наследственность. Брат позаботился о ней, взял к себе, и они переехали на Восток. Там ей удалось выйти замуж за Эслингера. А брат вскоре переселился к ним, чтобы быть ближе к сестре и присматривать за ней. В конце концов Эслингер понял, что живет с сумасшедшей, но поместить ее в лечебницу не решался. Из-за этого, собственно, он и терпел всю жизнь Хенча…

Одри перебила меня:

– Откуда вам это известно?

– Вот в этом-то и заключается громадное преимущество такой фирмы, как «Международное бюро расследований». Все эти подробности сообщил мне мой шеф – полковник Форнсберг… Итак, дальше. Миссис Эслингер безумно любила своего сына. Однако она была страшно ревнива, и когда Тэд вырос и начал крутиться возле девчонок, в ней проснулись опасные инстинкты…

У Хенча другое «хобби» – он помешан на бальзамировании трупов.

Когда миссис Эслингер одну за другой принялась душить подружек своего сыночка, ее брат развлекался тем, что бальзамировал трупы. Он же поместил их в фамильный склеп Эслингеров. Ну, теперь вы знаете все.

– Да-а… – неопределенно протянул Латимер. – А магазинчик-то, «Стоп-фото»? Выходит, он с этим делом никак не связан?

– Не совсем так, – ответил я. – Миссис Эслингер все-таки по-своему хотела помочь мужу стать мэром этого городишки. Она надеялась, что Старки, как кандидата в мэры, можно устранить, если поставить под подозрение его магазинчик. И для этого сосредоточила все свое внимание на тех дурочках, фото которых появлялись в витрине… Помните, я нашел носовой платок, принадлежащий Мэри Дрейк? Думаю, его туда подбросил Хенч в надежде направить следствие по ложному пути.

– Ну а девушки? И кстати, почему они все были блондинками?

Я прижал Одри к себе.

– Просто Тэд предпочитал блондинок. Так же, впрочем, как и я.

– Да, – понимающе хмыкнул Бэффилд, – блондинки всегда высоко котировались… А я вот думаю, какая будет физиономия у Мэйси, когда он все это узнает.