- Следил за ними? Далеко ушли? - спросил я, быстро сориентировавшись в ситуации и поняв, как извлечь из нее пользу.

На что Глеб кивнул, а затем медленно покачал головой:

- До соседней улицы, - и уточнил: - Никто не выжил.

- И на что надеялись, интересно?

Вопрос был риторическим, но он взялся и на него ответить, философски:

- У страха глаза велики.

«Это он сейчас меня имел в виду? А хотя, пофиг» - Все, надеюсь, в курсе, что с ними стало?

- Да. Мы и тела подобрали, чтобы похоронить. Точнее то, что от них осталось?

«Хм, а я ведь об этом даже не подумал» - Вот и отлично.

Все-таки Проклятая Башня была не лучшим вариантом для прокачки, и за прошедшие два дня я сильно отстал в развитии от всего остального мира. Скатился в рейтинге аж до 1761 места.

Устранять этот непорядок пришлось весь оставшийся день и всю ночь. У меня даже толком времени поесть и отдохнуть не было. Вдох-выдох, глоток воды и вперед дальше качаться. Под конец пришлось даже в лес заходить. Но так, по краюшку. Далеко даже в новой экипировке я не рискнул заходить.

Только когда мой ранг вернулся в ТОП-500, я решил вернуться домой и выспаться. Ну, как выспаться. Четыре часа и снова на охоту. На этот раз со своей группой. А там, может и 15 уровень возьму.

- Ну, я пойду? - спросил Глеб, переминаясь с ноги на ногу.

Теперь, когда я вернулся, его очередь идти на охоту. Боюсь только, что нелегко им придется. Бешеных почти не осталось, а в каждой группе мутантов обязательно найдется пара-тройка 2 этапа. Чтобы получить опыт теперь придется рискнуть.

- Иди уже, - опустил я его с легкой улыбкой и добавил: - Не забудь, жду тебя в полдень. И не опаздывай.

Кое-как добравшись до “кровати”, я с ходу упал на лежак, зарылся головой в подушку и тотчас уснул.

Свежий воздух, ясное синее небо над головой, и густой зеленый ковер стелется под ногами. А впереди, насколько хватает глаз, простирается бескрайняя равнина. Чистая красота, не замутненная отходами варварской цивилизации.

И посреди всего этого великолепия на высоком троне из чистого золота, украшенного драгоценными камнями и искусной резьбой, сидело существо, похожее на человека. Две руки, две ноги, голова - все как у нас. Только синяя кожа под стать небу и третий глаз во лбу отличали его от меня.

- Подойди, мой Синки, - сказало оно, поманив меня пальчиком словно какую-то собачонку.

Речь этого существа состояла преимущественно из щелчков и странных потрескивающих звуков, и тем не менее, я прекрасно его понимал.

Я не хотел идти, но ноги меня не слушались.

В голове воцарился сумбур:

«Как... как тот голос. Неужто...? Нет, не он. Не похож, да и.... Но эффект...? Нет, все равно не он. А это вообще взаправду?».

Остановился я только в трех метрах от трона. Посмотрел на него, а он на меня. Я с интересом, а он как на рыбку в аквариуме.

«Сон или не сон?».

- Я твой хозяин - Асел Кан Тири.

«Знакомое имечко» - Ясно, - ответил я без особого энтузиазма.

Вид у него был недовольный:

- На колени, недостойный.

И я опустился. На оба колена, не на одно. Не хотел, но опустился.

Складки у него на лбу распрямились, и он продолжил:

- Ты слишком слаб.

Я промолчал.

- Брось этих людей. Без них ты станешь сильнее.

Я снова промолчал.

- Отвечай мне, - повелел он, добавив металла в голос.

Противиться в этот раз я не мог, так что пришлось отвечать:

- А не пошел бы ты нахер, смурфик! - и ехидненько так улыбнулся.

Ох, зря я это сказал. Его третий глаз дернулся, и меня окутала тьма.

Это были страхи. Они накатывал волнами. Первой волной стали змеи. Они были повсюду, ползали по мне, опутывали конечности своими склизкими телами. И кусали. Снова и снова, без остановки.

Затем был огонь. Я сгорал заживо и умирал. После чего возрождался и снова сгорал. Далее шли утопления, голод и изощренные пыток. А вишенкой на торте видения, как всех моих любимых долго и мучительно истязают, а в конце придают жуткой смерти.

Сколько это длилось - не знаю. Но по ощущениям, казалось, целую вечность. И все было более чем реально: запах горящей плоти; агония от свежевания и голод, выворачивающий кишки наизнанку; как разрывается сердце, когда видишь, как твою племянницу..., но не можешь закрыть глаза.

- Хватит, или еще? - выдернул меня из плена иллюзий его властный самовлюбленный голос.

Вокруг все та же равнина, и он возвышается надо мной, встав со своего трона.

А я все еще злился, но хотя бы хватило ума промолчать:

«Снизошел, сука?!».

- Знаешь, - начал он, изогнув губы в насмешливой улыбке, - чтобы тебя услышать, мне вовсе не нужны слова.

И все повторилось. А затем еще, и еще, и еще. Только после пятого раза он остановился.

- Как жаль, что наше время на исходе. А я ведь только вошел во вкус. Но надеюсь, ты меня понял?

- Д-да, - ответил я, обливаясь потом и тяжело дыша.

- Вот и отлично. А это будет служить тебе напоминанием, - взмахнул он рукой, и ладонь на левой руке с шипением обожгло.

Всего за секунду на ней появилось клеймо, которое выжигали на рабах господа раскаленным железом. Рисунок, чем-то напоминающий бутон распустившейся розы, и шрам, казавшийся таким старым, словно ему не один год.

- Это Шекшен, - пояснил он с легкой улыбкой. - Священный цветок и символ рода Тири. Он будет мотивировать тебя следовать приказам своего господина, то есть меня. А станешь противиться - умрешь в страшных муках. Мне, как Вы люди любите выражаться, не нужна бешеная собака.

«Мотивировать? Что это значит?».

- Скоро поймешь, - бросил он напоследок и исчез как рябь на воде.

Вместе с ним стали исчезать и равнины, и синее небо, и вскоре весь мир исчез, погрузившись во тьму.

- Это был не сон, - первое, что я понял, когда проснулся.

Клеймо на ладони жгло нещадно, распространяя волны жара по всему телу: в каждую клетку, в каждую косточку. А еще его голос раздавался у меня в голове:

- Брось их. Брось их, и боль уйдет.

Это был не тот приказ, которому нельзя противиться, но и терпеть боль я долго не смогу. С каждой секундой она становилась сильнее, и это только вопрос времени, когда я его послушаюсь.

Никто на меня не обращал внимания. Старались даже не смотреть. После того, что случилось с Кузнецовыми, и теми, кто решил после уйти, никто не хотел злить меня и, будучи изгнанными, разделить их судьбу.

Я не мог просто взять и уйти. Ева должна знать, почему я так поступил. Что мне пришлось ее оставить. И что буду за ней присматривать, ни смотря на что.

Но дойти до мансарды - легче сказать, чем сделать. Меня уже на втором этаже скрючило в три погибели, и наружу попросились остатки вчерашнего ужина.

Кто-то подошел ко мне, положил руку на плечо и что-то сказал. Но я не ответил. Не мог. Все силы уходили на то, чтобы вытерпеть боль.

Да и слышать я ничего толком не слышал. Не только боль, голос тоже усилился, заглушая все прочие звуки.

Голова разрывалась на части, мышцы сводило судорогой. Не дойду я до мансарды в таком состоянии. А если даже дойду, если выдавлю из себя хоть что-то, боюсь, что получится бессвязная речь и меня попросту поймут.

Оттолкнув кого-то, и полагаю, не рассчитав силы, я еле-еле доковылял до открытого окна и перевалился через него.

Бам!

Если падение со второго этажа и было болезненным, то боль от клейма заглушила ее. А дальше ползком-ползком подальше от дома, и чем дальше я уползал, тем лучше мне становилось.

В какой-то момент боль ушла, а голос перешел на легкий шепоток:

- Стань сильнее. Стань сильнее, - без конца повторял он.

Сделав глубокий вдох, я поднялся и открыл карту. Оценив расстояние, выходило, что уполз я где-то на полкилометра.

«Фух, повезло».