— А что там горит?

— Наверное, мясо готовят.

— А чем фемины занимались?

— Вот этим, — Гера подкинул дров в камин. — За очагом следили. Детей растили. Мясо разделывали. И еще это… вдх… вдохновляли, вот!

— Оу.

— Да-да. Ты учти, что они тогда рожать могли, а беременным особо не поохотишься. И родительский инстинкт у них развит хорошо был.

— Да ну что за бред? Нет у человека инстинктов. Нет и не было.

— А я тебе говорю, что есть! Вот запустим эксперимент, сам убедишься. У наших идеально подходящих фемин он точно возродится. Да и потом, что бы тогда заставляло их рожать? Сам подумай, беременность, роды, это все ужасно тяжело, болезненно, из-за прямохождения таз стал слишком узким, я даже представить не могу, каких мучений стоило тогда родить. А потом? Ты имел дело с младенцами? Они же орут постоянно, не спят, в детском центре на одного ребенка выделяется минимум пять выращивателей, так и они иногда воют, а тогда фемина справлялась в основном одна. И ты учти, что тогда дети еще и болели, нанороботов-то не было, да это… это… кошмар наяву! Без помощи инстинкта тут не обойтись.

— Ну не знаю, не знаю… Глупо все списывать на инстинкты. Люди и других людей любят не из-за инстинкта размножения, а потому что эмоции, чувства, привязанность. Секс, опять-таки, с эмоциями ярче и больше удовольствия приносит… наверное. Может, и с детьми раньше так же было?

— Я думал над этим. Но. Как можно тогда заранее полюбить того, кого ты еще ни разу не видел? А если он окажется совсем не таким, как тебе бы хотелось?

— А как люди любят животных? Сначала заведут, а потом любить начинают. Любят то, что есть, другими словами.

— Тебя не переспоришь. Сравнивать человека и животных — глупо!

— Если бы я не сравнил человека и животных на поляне, то не было бы сейчас никакого эксперимента.

— Ладно, ладно, твоя взяла, — примирительно ответил Гера.

— Ладно, — Женя сдался тоже, — показывай, что у тебя еще есть.

— Другие изображения слишком битые, восстановить не получилось. Но есть еще вот это, — открыл таблицу с множеством строк и цифр, — статистика. Но по разработанной расшифровке пояснения к строкам не переводятся. Но я прямо чувствую, что здесь что-то важное! Другие текстовые файлы перевелись, а этот — ни в какую, я над ним уже два года бьюсь. Никак не могу понять, в чем тут загвоздка…

— Шифр?

— Они раньше по-другому разговаривали. То есть, иногда встречается общая этимология слов и они схоже звучат, но это редкость. Пришлось разрабатывать переводчик с древней речи на нашу современную. И до этой таблицы все было хорошо. А тут что-то не то. Не переводятся слова, и все.

— Нет, я, конечно, предполагал, что увиденное меня удивит, но чтобы настолько… — Женя оторвался от экрана и сел прямо, разминая плечи. — Гера, я же тебя кипятком залил! Ты чего молчишь?!

— Да я себя постоянно чем-нибудь заливаю. Ерунда, не бери в голову. Био-пластырем потом заклею.

— Как это, ерунда?! Пузырями же все пошло!

— Это нормально, реакция кожи на ожог. И знаешь, что еще я думаю?

— Что? Что надо слетать в медцентр?

— Что один из поведенческих признаков тоже надо включить в критерий отбора. Например, стремление украшать себя. Или охотиться. Или хотя бы на длину волос смотреть. Если маскулина подсознательно носит короткие волосы, значит, что-то в нем от предков осталось.

— Скорее всего, это будет банальной случайностью, а не проявлением чего-то там. Спрячь хотя бы, — прикрыл ожог пледом. — Вот, так нормально.

— Тогда, включаем! И, думаю, можно подвести итоги.

Гера прикрыл глаза, откинулся назад, и мысленно создал готовый опросник, куда вошло восемь пунктов:

1. Согласны ли вы принять участие в эксперименте?;

2. Ваш пол;

3. Какая у вас ориентация? (гомо, гетеро, пан);

4. Перечислите имеющиеся у вас вторичные половые признаки (растительность на теле, грудь, кадык);

5. Укажите срок совместного проживания с партнером;

6. Испытываете ли вы романтическую привязанность к двум и более партнерам одновременно? (моно/полигамия);

7. Укажите длину ваших волос, перечислите хобби, предпочитаемый стиль одежды, место работы; чадолюбивы ли вы; как относитесь к охоте, к процессу приготовления пищи; есть ли у вас склонность украшать себя и свое жилище?

8. Прикрепите изображение себя в настоящий момент.

После поставил в конце уникальную подпись, схематичную летучую мышь, парящую в небе.

— Ну вот, готово. Так что, подадим заявку, как участники? — спросил Гера и прикрыл глаза. На всякий случай. И широко улыбнулся, предвкушая реакцию.

Женя поерзал и сел удобнее. Гера только сейчас заметил, что за время разговора сполз на пол и уже несколько минут лежит на генетике, и вполне себе комфортно лежит. Так, что и вставать не хотелось. Голова упирается в расслабленный живот, чужая коса касается шеи, вытянутые ноги пылают жаром от огня в камине. Поленья умиротворяюще трещат, один на двоих плед укрывает по бокам; тепло, хорошо, удобно. И уютно.

— Не проходим почти по всем пунктам. И к тому же, мы не пара, — наконец отреагировал он.

— Разве мы не пара?

— А разве пара?

— Ну да.

— Ну в целом, я ожидал худшего, — задумался Женя. — Но мы здесь больше часа сидим, общаемся, а ты меня все еще не вывел из себя, более того, мне интересно с тобой разговаривать. Думаю, попробовать можно. Но, ты учти — я человек не инициативный. Хочешь за мной ухаживать, ухаживай на здоровье, я отталкивать не буду. А еще, — он наклонился к уху, отчего Гера затаил дыхание и замер, — мне нравится слышать твою влюбленность. У тебя сердце бьется учащенно, мне это льстит. Тебя такие условия устраивают?

— Вполне. Я, кстати, открыл тебе личку.

— Я ночью заметил.

— Но ты ее не просмотрел?

— Нет.

— Женька?

— А?

— А как ты понял тогда, что мы почти по всем пунктам не проходим? Ладно за себя, но за меня — как?

— Как, как… — он запнулся, а после почему-то рассердился. — Не важно. И вообще, — поднял его и встал, сбросив плед на пол. — Мне домой пора. Я у тебя засиделся, я в принципе никогда так надолго не уходил из дома. Дай мне что-нибудь потеплее, и я пошел.

— Вон там, — кивнул в угол, где кучей лежала самая разнообразная одежда. — Бери, что подойдет.

Почему-то он не сомневался, что Женя возьмет именно удлиненный жилет из чернобурки, с огромным капюшоном, мехом вовнутрь. Сшитый собственноручно. Тяжелый, сковывающий движения, но зато теплый и приятный на ощупь.

А еще он очень шел партнеру.

— Ну ты это… — замер гость на выходе и обернулся. Карие глаза блестели из-под нависающего капюшона.

— Что — это?

— Да ничего, — с досадой бросил Женя, развернулся и ушел.

Привычные запахи леса вернули Жене способность трезво соображать.

Одним из пунктов в списке нелюбимых вещей у него был страх. Страх перед переменами в жизни. А сейчас он сам, добровольно, согласился на партнерство. Жуть. Еще вчера подобное и в голову бы не пришло.

Женя походил вперед-назад, поворошил листья, попытался успокоиться и собраться. Забрался на дерево, встал на ветку, громко зарычал. Звук голоса быстро утонул в окружающей листве и напугал разве что пару затаившихся куропаток где-то там внизу. Он подумал о том, что, если подобным образом заорать в горах, то сила голоса приобретет разрушительную силу: от вибрации наверняка сойдет лавина, сметет все на своем пути, да и звук не заглохнет сразу, а еще долго будет гулять по скалистым вершинам и отдаваться эхом.

Это было бы потрясающе.

Он спрыгнул вниз, по привычке просмотрел карту местности, понял, что с самого утра ничего не ел, а между тем уже подкрадывался вечер. Поскольку искать живую еду не хотелось, Женя прошел в лабораторию к охлаждающей камере, где хранилась еда человеческая универсальная — небольшие гранулы, чистые углеводы и белки, обогащенные витаминами и минералами, со вкусом слабосоленого мяса. Съел пару штук и пошел к роднику. По пути пытался вспомнить, как это вообще, иметь партнера. Что с ним нужно делать? Узнавать поближе, чем-то интересоваться, например, прошлым или как прошел его день?