Воспоминание закончилось. Жена распахнул глаза и сощурился. После непроницаемого мрака огонь и луна казались нестерпимо яркими.

— И что это было?

— Это… долгая история. Знаешь такую особенность, когда одно чувство притупляется, другое наоборот, обостряется? Если ты ослепнешь, то у тебя усилится слух, если оглохнешь — зрение или чутье. А если ты и оглохнешь, и ослепнешь, и лишишься возможности чуять запахи, что тогда обострится?

— Гера, ты ненормальный, — Женю передернуло.

— У меня кожа никогда не была настолько обостренной. Ты только что встретил рассвет. Поздравляю. Согласись, непередаваемые ощущения? Лучи света, осязаемые, как будто материальные!

— Вообще-то, передаваемые, — возразил Женя. — Что с тобой тогда случилось?

— Тогда мне пришлось жить некоторое время в медцентре. Я был беспомощнейшим существом. Но не жалею. Оно же того стоит?

— Не знаю. Но знаю точно — это было опасно. Ты себя ведешь, как бессмертный, а ты смертен. Так — нельзя.

— Кстати, о безопасности. Ты в курсе, что носить длинные волосы чревато последствиями? Они могут за что-нибудь зацепиться, застрять, и вот тогда перелома шеи не избежать. Поверь моему опыту.

— А ты в курсе, что давать непрошенные советы тоже чревато последствиями?

— Ладно, ладно, не кипятись. А у меня идея есть. Давай смотреть друг на друга глазами друг друга! — зрачки Геры вспыхнули от очередной безумной идеи. Или в них отразился отблеск пламени. В любом случае, это было красиво.

— Чего? — Женя завис, пытаясь понять, что сейчас услышал. — А мы чем смотрим?

— Ну Женя, просто, активируй трансляцию и подключи к ней меня, а я то же самое сделаю. И будем смотреть друг на друга глазами друг друга! Это весело. Ты что ли ни разу так не делал? — партнер переместился вперед и сел перед Женей.

— Не-а, — он выполнил просьбу. Со скептицизмом принял трансляцию Геры, посмотрел на него, но увидел себя его глазами, почти как в зеркале, и… мгновенно заворожился. Вроде бы, все то же самое — волосы, брови, глаза — но чужое восприятия неуловимо исказило обычные черты и сделало их прекрасными. Не просто волосы, а иссиня-черные, отдающие перламутром; не просто глаза, а два чистых янтаря в ресничной оправе. Кожа, белая, матовая; безукоризненная осанка, правильное ухо с симметричными кольцами, рот, слегка приоткрытый от восхищения. И все это в лунном свете, на фоне рябой мерцающей поверхности воды.

Женя всегда считал себя красивым, а сейчас понял, что он — само совершенство.

— Что ты видишь? Ты что видишь? — очнулся минуту спустя.

— У меня правда такие милые веснушки? Их же не видно почти, — не менее завороженным голосом ответил Гера.

И Женя понял, что выдал себя с головой. И ладно бы перед Герой, нет, хуже — перед самим собой. Глаза, восприятие — не обманешь. С первого дня смутные догадки терзали его, а сейчас все стало очевиднее некуда.

— Значит, я все-таки влюбился, — с ноткой сожаления отметил он.

— А тебя это расстраивает?

— Очень, — Женя прервал трансляцию и нормально посмотрел на Геру. — Но ночуешь ты сегодня у меня.

Люди. Мерзкие уродцы. Ходят на двух лапах, несуразные и лысые. Воняют человечиной. Лезут в мироздание и наводят свои порядки. Произносят отвратительные звуки, прерывистые. Слабые и беспомощные. Охотятся хуже новорожденных лисят. А единственный адекватный человек сейчас поддавался инстинкту размножения.

Глупец. Ведь не сезон!

Фима сидела, плотно прижав передние лапы друг к другу. И в немигающих глазах ее, как в водной глади, отражался лес. Тлеющий костер. Луна. Свой человек и отвратительный чужак, в обнимку спящие в траве.

После приятно проведенной ночи нацепить маску серьезного человека оказалось не так-то просто. Сонный, но страшно довольный Гера стоял перед взволнованными участниками и старался не зевать; спина горела от кровавых полос — это Женя попытался почесать ее так, чтобы надолго хватило. А все равно не хватило, и хотелось еще. Давненько его не вычесывали так сильно, обычно все боялись сделать больно.

Место для проведения эксперимента подобрали идеальное: обособленный остров с прекрасным климатом, приспособленный для длительного и комфортного проживания. Семьи решили поселить недалеко друг от друга, и два дома, спроектированных по древнему образцу, разделяло километра два. Собрались же все посередине, на светлом песчаном берегу. Солнце жизнерадостно светило, над морем кричали чайки, чуть поодаль пальмы отбрасывали причудливые длинные тени.

Райский уголок.

— Дорогие земляне! — вещал тем временем Эн. — Сегодня, в четырнадцать часов по общеземному времени…

«Бла-бла-бла», — перестал вслушиваться в приветственную речь Гера и сконцентрировался на участниках.

Саша прихватил из дому горшок с фикусом Бенджамина и теперь стоял, обнимал его и испуганно хлопал ресницами; Кира прилетел налегке, в рабочей одежде. Он то и дело прикрывал глаза, словно попутно с кем-то переписывался, и, как всегда, широко улыбался. Воля нетерпеливо ходил вперед-назад, с маленькой сумочкой, а растрепанный Рома держал огромную клетку, накрытую плотной тканью. В ней кто-то пищал. Чуть поодаль бродил Рэй, с рюкзаком и в легкой соломенной шляпе. Он ждал, когда привезут детей.

Все шло по плану.

— Дорогие участники! Вы ознакомились с правилами? — перешел Эн к делу.

— Разумеется.

— Да.

— Конечно! — вразнобой ответили ему.

— Хорошо. А теперь, слушайте меня внимательно. На первоначальном этапе, срок которого определен в три месяца, вы обязуетесь вести прямую трансляцию, доступную мне и Гере…

— Э-эй, а как же право на личное пространство?! — возмутился спасатель.

— … с восьми утра и до восьми часов вечера, — громче отчеканил Эн. — В ночное время вы будете предоставлены сами себе. И я надеюсь, что вы будете придерживаться правил и без контроля извне. Впоследствии период трансляции постепенно начнет сокращаться. Мы будем за вами наблюдать и, в случае необходимости, корректировать ваше поведение. Вы должны беспрекословно следовать указаниям, иначе мы будем вынуждены поставить вопрос о вашей дисквалификации. Это понятно?

— Да поняли мы уже.

— А как долго нам еще здесь стоять?

— Наш дом правый или левый?

— Жарко!

— А где наши дети?

— Пожалуйста, не все сразу. Если у вас возникнут вопросы, вы всегда можете обратиться ко мне или к Гере, в любое время дня и ночи. Теперь, что касается детей. В случае возникновения проблем на круглосуточной связи с вами будет находиться Рэй, ведущий специалист детского центра. Рэй! — выкрикнул погромче. Невысокий темноволосый человек помахал в ответ шляпой. — Всем все понятно?

— Да!

— А сейчас, дорогие участники, в знак начала нового витка в истории человечества и в вашей жизни в частности, переоденьтесь в традиционные костюмы мудрых предков, символизирующие феминность и маскулинность!

Эн достал из рюкзака подготовленную стопку, обошел участников и каждому вручил по комплекту одежды: пятнистые зелено-бурые штаны и майки в полоску для Воли и Киры, сшитые по образцу маскулинной одежды со второго расшифрованного изображения, и розовые сарафаны с рюшечками для Ромы и Саши, как у самой феминной фемины с первого изображения. Участники с любопытством развернули подарки, осмотрели, потрясли в воздухе, понюхали.

Кира, не мешкая, сбросил рабочую одежду и переоделся.

— Эй ты, белобрысый, смотри на меня, — в приказном тоне он обратился к Гере. — Транслируй, — и, обнажив зубы, застыл в наиболее выигрышной позе. Мышцы напряг, пальцами медленно зачесал волосы назад и игриво повел бровью.

— Обращайся ко мне по имени, — стараясь держать себя в руках, сухо отреагировал Гера.

— Ах да, конечно. Ты же организатор, — отмахнулся Кира.

И Гера понял, что его уже тошнит от надменной улыбочки спасателя.