– А вы всегда интересуетесь тем, как проводят ночи незнакомые вам мужчины?

– Только когда они ведут себя как неотесанные мужланы! Пытаюсь понять причины!

Даже с вздернутым к верху носом, она едва доходила ему до подбородка.

Димостэнис прикусил губу.

– О! Сэя! Я могу искупить свою вину перед вами.

– ?

– Дать вам совет, – он поклонился, соблюдая все правила придворного этикета. – Вы ведь недавно прибыли ко двору. И не совсем правильно выбрали место.

Она непонимающе нахмурилась.

– Для чего вы здесь стоите одна? Когда, посмотрите, – Дим кивнул в сторону придворных, собравшихся у входа в парк, – все ждут его величество именно там.

– Что вы хотите этим сказать?

– Что коридоры дворца длины и извилисты и император может пойти любым путем и совсем необязательно тем, где находитесь вы. Вы рискуете его пропустить.

Она вспыхнула, веснушки на ее лице словно налились огнем.

– Вы ревнуете, сэй?

– Кого? – не понял он.

– Его величество! – отрезала девушка. – Пусть я и не так давно прибыла ко двору, но даже я знаю, что вы всегда с ним вдвоем. Может, вы боитесь, что кто-то займет ваше место? И вы останетесь не у дел?

Дим задохнулся. Открыл было рот, чтобы достойно ответить, когда сзади послышались хлопки. Все еще оглушенный ошейником бессилия, он не смог почувствовать приближение Аурино. Настроение, которое и без такого досадного промаха трепыхалось в предсмертных конвульсиях, приказало долго жить, оставив своего хозяина один на один разбираться с рыжеволосой пигалицей и подоспевшим к ней подкреплением.

– Браво, сэя! Рад снова вас видеть! Вас обижают? – император, который явно не остыл за столь короткий срок, был не прочь еще раз наказать главного советника за недавние проступки.

– Ваше величество, – Димостэнис весь подобрался. Отступать с поля боя, не дав последнего сражения, он не собирался, – может, вы выделите для прекрасных сэй отдельные коридоры? Тогда их утонченно-возвышенные натуры будут лишены возможности каждый день сталкиваться с грубостью и неучтивостью недостойных их неотесанных мужланов.

Девушка вздернула верх подбородок.

– Еще лучше, ваше величество, построить отдельные обители. Где будут врачевать от хамства, дурного воспитания и, – она смерила главного советника взглядом с головы до ног, нарочито презрительно скривив губы, – плохого настроения. А лекарством станут обучение хорошим манерам и развитие положительных качеств. И полное изолирование от общества!

Несмотря на то что придворные, увидев императора, уже подтянулись поприветствовать его величество, вокруг царила тишина. Мертвая. Конечно, не каждый день можно было видеть, как Димостэниса Иланди отчитывает какая-то девчонка.

Настроение встрепенулось и скакнуло до отметки «бешеный зверь». Видят Боги, он хотел пройти мимо.

– Вы правы, сэя, – не терпящий никаких возражений голос императора, заставил советника проглотить уже заготовленные слова, – когда у Димостэниса плохое настроение он становится невыносим. Позвольте мне хоть как-то загладить его вину и не допустить, чтобы ваш первый день пребывания во дворце был омрачен грустными воспоминаниями. Вы составите мне компанию, Олайя? Прогуляетесь со мной до сада?

Аурино протянул девушке руку, затянутую в перчатку.

– Сэя, – все же прервал наметившуюся идиллию Димостэнис, не умеющий сдаваться, – я хочу вам принести извинения за свое поведение. А самое главное забрать назад свои советы. Вы и без них неплохо справились с поставленной задачей.

Она сделала вид, что не заметила в его голосе неприкрытую издевку. Благосклонно кивнула, даже не взглянув, положила свои тонкие пальчики в красивой ажурной перчатке, искусно украшенной лепестками лилий в ладонь императора.

Голубые горы представляли собой три замкнутых круга гребней, самый высокий из которых достигал более пяти тысяч еров. Застывшие вулканы, цепочка озер, мощные водопады. Реки, опоясывающие подножья, непроходимые болота, трясины и мошкара. Безжизненно, пусто, тихо. Здесь не было животных, сюда не прилетали птицы, лишь островки воды среди застывших скал и мелкие кустарники с неприметными голубыми цветами, которые непонятно как проросли на голых камнях.

Хорун приземлился на относительно большой, ровной площадке на берегу озера. Димостэнис осторожно слез с ярха, огляделся вокруг, чувствуя всем своим существом силу, которой было пропитано все вокруг. Подошел к безмятежной глади воды – энергетические потоки, идущие из глубин, даже на поверхности образовывали плотную сетку. Здесь можно было выровнять свой внутренний баланс, попытаться залечить рану, так как в ближайшие несколько дней, а то и больше, пока Талал Дайонте не остынет и не оставит попытки обвинить его в проникновении в свое жилище, обители и целители стали для Дима неосуществимой мечтой.

Как и сегодня утром, он встал на колени перед озером, чувствуя уже знакомое легкое покалывание. Наполнил ладони водой. С раздражением разжал руки, выплескивая то, что набрал.

Кого он пытается обмануть? Не за этим он сюда прилетел. Не ради этого нарушил всевозможные правила и, рискуя вызвать еще большее неудовольствие Аурино, в самом разгаре покинул Бал Цветов. Димостэнис надеялся встретить здесь «своего ангела». Ее образ прочно засел у него в душе. Темный силуэт, длинная прядь волос и огонь, который до сих пор горел в нем.

Наверное, глупо было надеяться вновь увидеть ее здесь. Скорее она была такой же незваной случайной гостьей, как и он сам. Однако пока была хотя бы призрачная надежда, Димостэнис продолжал верить и бороться. Он принялся обследовать это странное место, обходя озеро за озером, ущелье за ущельем, пытаясь найти следы или хоть какую-то зацепку.

Тщетно. Никаких следов. Не здесь ее надо искать. Димостэнис поднял голову и, упрямо сжав губы, посмотрел на восток, туда, где в закатном мареве растаяла Талла. Снизу, с болот начал подниматься густой туман. Рваными неровными клочьями, то открывая, то закрывая горные вершины и склоны.

Царство голубых цветов и зеркальных озер, он покинул лишь, когда лучи звезды вновь осветили небосклон. Целая ночь призрачных надежд, застывших к утру в лед разочарования.

– Димостэнис, ты отдаешь отчет своим словам? – глава Дома Иланди бросил на сына осуждающий взгляд.

Дим обвел взглядом всех присутствующих. Совет Пяти и хмурого императора. Аурино терпеть не мог такие вот сборища. Где советники имели силу и могли указывать, как поступать молодому правителю. Сегодня же речь шла о том, чтобы рассредоточить часть военных сил империи и отправить полки на северные границы, тем самым предотвратив надвигающуюся угрозу.

Основной проблемой было то, что у главы службы имперской безопасности не было веских доказательств того, что в скором времени что-то должно произойти. В одном из поселений восточной квоты Астрэйелля на границе с Мюрдженом десять дней назад был убит агент его службы. Девятый. За последние несколько миноров.

Ориф с несколькими своими людьми все эти дни провел в деревне, где произошел последний случай, пытаясь по горячим следам найти виновников. Пока ответа от него не было.

Ситуация настораживала и требовала немедленных ответов на возникающие вопросы. Когда первый агент был найден с перерезанным горлом в канаве и обчищенными карманами, в ту саму ночь, когда он должен был выйти на контакт, все посчитали это досадным недоразумением. Второго убитого агента – несчастным случаем. Третьего…

Больше закрывать глаза на происходящее и списывать все на неувязки, совпадения, случайности было нельзя. Стало ясно что в рядах, как казалось Димостэнису, его отлаженной службы завелся информатор, работающий на вражескую сторону.

Осторожно, не вызывая подозрений он проверил весь свой ближайший круг, начиная от первых помощников, однако не нашел ни одной ниточки, которая привела бы его к предателю. Тогда он решил действовать самостоятельно, не посвящая в свои планы абсолютно никого. Не то, чтобы он не доверял конкретно кому-то, просто в душе он всегда знал, что безоговорочно и искренне можно верить только самому себе. Тогда никто не ударит в спину и в случае неудачи винить тоже можно будет только самого себя.