Если только бы только этот запах не обманул его. Если бы только там на самом деле был выход из пещер. Если бы только можно было дотянуться до энергии стихий.

Димостэнис оттолкнувшись пятками от земли, попытался продвинуться вперед, но нога лишь проскользнула по скользкой от его собственной крови, ненадежной земле, и его действия не принесли никакого результата. Одаренный горько усмехнулся. Ненадежной земле. Отчаяние выплеснулось наружу, а с ним и мысли о тщетности своих действий. Он взвыл от обиды на свою судьбу, которая так неожиданно гнусно обошлась с ним и на самого себя за то, что был так неосторожен и безрассуден.

Дим изо всех сил вонзил пальцы в твердые склизкие камни.

Я твой повелитель и хозяин! Ты должна принимать меня! Помогать мне! Я твой… Он сглотнул горький комок, вставший в горле, вместе с наполнившей рот кровью.

Я твое дитя, – словно из ниоткуда в его голове родилась мысль, – ты породила меня, таким какой я есть. Ты создала меня для своих целей. Не дай же сдохнуть в этой пещере, на потеху врагам! Не хочу расписаться в очередной неудаче.

– Помоги мне, – прошептал Дим. Он больше не пытался бороться. Все ушло на задний план, куда-то очень далеко. Боль, отчаяние, горечь несбывшихся надежд. Осталось лишь умиротворение и откуда-то взявшаяся радость. Как при встрече старого друга или очень близкого человека.

Он уже ощущал подобное. Очень давно, больше двадцати аров назад в пещере, когда в первый раз маленькой серебряной искоркой шагнул навстречу огромному миру и тот признал его своим. Так и сейчас земля благосклонно приняла его в свои объятия, делясь силой. Однако он не стал вновь чувствовать потоки энергии, он стал частью одного единого огромного целого. Проникал в ее глубины, проникаясь ее естеством, отрекаясь от всего внеземного, сливаясь с бесконечным покоем и нерушимой твердыней, растворяясь в стихии, теряя себя, того, кем он когда-то был. Он совсем потерялся, но никогда еще не был так счастлив.

Вспыхнул огонь. Горячий, сильный, живой. Неожиданно мягко толкнулся в хьярт, напитывая его. Его жар расползался по телу, маня назад, ведя за собой. Земля нехотя раскрыла свои объятия и отпустила.

Дим ощутил спиной мягкость травы и запах воды совсем неподалеку. В ушах все еще бился пульс земли. Открыл глаза. Талла уже ушла за линию горизонта, собрав свои серебристые лучи. Однако это не мешало чувствовать сильнейшую энергетику этого места.

Он был не один. Рядом на коленях стояла невысокая фигура, закутанная в плащ с глубоко надвинутым капюшоном. Было в ней что-то знакомое.

– Кто ты? – хрипло спросил Дим, не зная, что ожидать от этой встречи. Впрочем, если учесть, что он только что валялся без сознания, беспомощный и беззащитный, то вряд ли от незнакомца стоило ждать неприятностей. По крайней мере, пока.

– Ты меня напугал, – прошептала фигура. Ее голос заглушал шум в ушах, и ему пришлось сильно напрячься, чтобы услышать ответ. – Ты не хотел возвращаться.

Дим с трудом собрал себя с земли и сел. Не сумел остановить стон, слетевший с губ. Вернулась боль, ворвалась в его истерзанное тело, отбирая те крохи сил, которые ему удалось собрать. Фигура встрепенулась, кинулась к нему, обнимая за плечи, поддерживая.

– Тебе нельзя вставать, – все так же тихо, с укором произнесла она, – слишком большая рана. И ты потерял много крови.

Именно от нее исходил жар, вернувший его в этот мир. Разноцветные нити стихий, которыми было исчерчено все вокруг, тянулись к ней. Не задерживаясь, они проходили сквозь нее, создавая вокруг фигуры мягкий кокон. Однако это был не щит или аура, которая обычно окружает одаренного. Фигура была именно внутри пересечений энергетических линий, не вбирая силу в себя, а проводя сквозь свое тело. Зрелище было настолько потрясающее, завораживающее нереальностью происходящего, что Дим даже стал сомневаться, в этом ли мире он открыл глаза.

Он же был в пещере, когда перестал что-либо чувствовать, а здесь чистый воздух, и трава, и какие-то голубые цветы вокруг. Димостэнис дотянулся до капюшона, желая посмотреть на это эфемерное существо из другой вселенной.

– Я понял, ты – Ангел25, – прошептал он. – Прости, я никогда в вас не верил.

Фигура перехватила его руку, покачала головой. Длинная прядь волос выпала из своего укрытия.

– Нет, но если не будешь отдыхать, то скоро с ними встретишься.

– Кто ты? – едва шевеля губами, снова спросил Димостэнис, чувствуя, как черная пелена небытия вновь застилает сознание. Вокруг все было пропитано силой, а он был настолько слаб, что не мог ничего сделать, чтобы продлить мгновения своей жизни, которые как вода уходили сквозь пальцы.

Неожиданно фигура приблизилась к нему, обняла и прижалась всем телом. Нити, из которых был сплетен ее необычный кокон, обвились вокруг него, насыщая его тело энергиями стихий. Дим почувствовал, как встрепенулся его хьярт, как притупилась боль, стала затягиваться рана и острые иглы больше не вонзались в бок при каждом вздохе.

Он резко, рывком притянул ее к себе. Жадно хватая всем своим существом потоки силы, идущие от нее. Сейчас она была источником легкодоступной и необходимой ему энергии.

Тело наполнилось привычной силой, он благодатно застонал и уткнулся носом в плотную ткань плаща. Пальцы смело расправились с завязками капюшона, он ощутил жар ее кожи. Потянулся к тонкой, трепетно бьющейся жилке на шее. Нити кокона затянулись туже, пламя ее тела обжигало сквозь одежду. Огонь, горевший в ней, сводил с ума. Она не стала отталкивать его даже когда он провел губами по нежной коже, словно пробуя ее на вкус. Дотронулась горячей рукой до волос, положила ладони на виски. Дим тряхнул головой, отгоняя слабость. Волны тепла прошли сквозь него, сопротивляться им не было сил, и он рухнул в мягкую тишину забытья.

– Где ты был? – император наконец соизволил поднять глаза на своего главного советника, которого до этого демонстративно игнорировал. Уже мен пятнадцать. Перекладывал с места на место разные предметы на своем столе, проверял остроту пера, наличие чернил, изучал бумаги. Занят был его величество!

Димостэнис, которого это обстоятельство нисколько не смущало, удобно устроился в мягком кресле, стараясь не замечать, что в его правом боку все отродья бездны выплясывали гжок26. Пекло неимоверно, и при каждом неосторожном движении создавалось впечатление, что в нее заново всаживали клинок, да еще проворачивали с садистским наслаждением.

Так было с самого утра, с тех самых пор, как Дим открыл глаза на берегу озера. Странное место все было исчерчено энергетическими линиями. Здесь силы было столько, что ее можно было брать пригоршнями, напитывать свой организм, восстановить хьярт, залечивать любые раны. Димостэнис встал на колени перед зеркальной гладью воды. Наполнил ладони, приложил к лицу, снова опустил руки в воду, чувствуя легкое покалывание. Энергия стихии, застывшая в озере мягкими кисточками, погладила кожу, оплела кисти, запястья, вошла в кровь, постучалась в хьярт, успокаивая волны боли, которые при каждом движении разносились по его телу.

Рана хоть затянувшаяся и оставившая на теле воспаленный бордовый след, доставляла немало неудобств. Он рискнул – скинул с себя остатки одежды и погрузился в манящий омут, наполненный чистой силой.

Когда Димостэнис покидал это место, на спине верного летуна, Талла уже стояла высоко в небе, и было ясно, что на официальную часть Праздника Цветов он безнадежно опоздал. Однако это не волновало главного советника. Он неотрывно смотрел на свою ауру, которая первый раз в жизни непрерывным ровным контуром лежала на его коже, на бледный розовый рубец, неровным рваным зигзагом пересекающий его правый бок от нижних ребер до самой середины живота, а в голове пульсировала две мысли. Об Ангеле, который развернул его от самых Врат Зелоса и об его ощущениях, когда земля приняла его в свои объятия. Что это было? Впрочем, почему было? Он до сих пор чувствует эту связь. Совсем иную, не так как было раньше, когда он мог всего лишь видеть и брать. Теперь стихия стала его частью.